Страна Червя. Прогулки за Стену Сна (ЛП) - Майерс Гари

Из чего же сложить костёр? Юноша не колебался ни на миг. Лишь одна книга заботила его. И кто поймёт, что она пропала, если все прочие сгорят?

Жехан поспешно обошёл комнату, охапками сгребая книги со столов, где они лежали и заваливая их беспорядочными грудами тело на полу. Обе столешницы всё больше обнажались, а тело между ними всё больше скрывалось, пока первые целиком не оказались на виду, а последнее целиком же не исчезло с глаз. Но Жехану предстояло ещё кое-что. Покончив с книгами, он притащил кувшин с ламповым маслом и опрокинул его на возведённый курган. Под конец юноша взял лампу и коснулся ею подножия книжной груды. Он следил, как всё дальше растекался ширящийся круг огня, пока весь курган не охватили заплясавшие жёлтые языки пламени.

Жар и дым уже стали слишком сильными и скоро может подняться тревога. Жехану следовало бы забрать книгу и уйти. Но где же эта книга? Он ведь не мог так сглупить, чтобы лишиться её ещё раз. Или мог? Где он в последний раз видел книгу? Не у Ипполита ли в руках? Не выпала ли она на пол из его рук после удара Жеханова ножа? Не укрыла ли её чёрная ряса библиотекаря, когда тело старика рухнуло вслед за ней? И не похоронил ли книгу ещё глубже сам Жехан, торопясь прикрыть труп? Да, сомневаться в этом не приходилось. Книга оказалась в самом сердце алчного огня. Но это было уже неважно. Ибо та книга могла лишь вернуть его к пламени, а оно и так взвивалось перед юношей.

Жехан вступил в полыхающую груду, расталкивая её голенями и топча подошвами. Но ненадёжная опора не позволяла ему споро двигаться, а защита из кожаных сандалий и шерстяной рясы оказалась чересчур открытой и тонкой. Чем глубже он взрезал эту пылающую пашню, тем скорее она обваливалась на него обратно. Искры кружили в воздухе и сыпались на юношу, опускаясь ему на голову и плечи, и догорая там. Жгучий дым слепил глаза и забивал нос, горло и запалённые лёгкие. Но что значит муки от дыма и огня в сравнении с мукой утраты навек? Уж лучше быстро погибнуть в страданиях, чем вечно жить без красоты и любви.

— Ардис! — возопил Жехан из бездны мучения. — Ардис!

Но никто не отозвался. Он рухнул на колени и скорчился на пылающей груде, когда перед ним взвилось пламя.

Но чу! Пламя затрепетало и разошлось в стороны, словно откинутые ветром портьеры. В самом сердцевине раскалённой и дымной преисподней разверзлись прохладные и ясные небеса, со светозарными фигурами ангелов, приближающихся и теснящихся прямо перед ним. В иных обстоятельствах Жехан узнал бы эти фигуры, но здесь и сейчас они виделись ему лишь призраками из ослепительного света. Фигуры расступились, освобождая место в середине для другой, сияющей ещё ярче их, но и более знакомой. И, подходя ближе, она становилась всё более узнаваемой, пока её оказалось невозможно спутать ни с кем иным. Над Жеханом склонилась Ардис, простирающая к нему белые руки. Тепло и приветливо улыбалась она юноше с высоты.

Перевод — Sebastian

Город мёртвых

1. Вор

Падающий через ворота свет уличных фонарей озарял верхнюю половину лестничной площадки, но нижняя половина тонула во мраке. Замерев у кромки темноты, я вытащил из кармана плаща спички и свечу, и зажёг собственный свет.

Тут я заметил, что нахожусь не в одиночестве. Ниже на ступенях стоял человек и смотрел на меня. Он был высок, худощав и с головы до ног укутан в длинную чёрную мантию. Лего запрокинутое вверх лицо при свете свечи выглядело очень бледным.

— Простите, — пришлось извиниться мне. — Я-то надеялся преклонить голову под этой лестницей. Но теперь, когда ясно, что тут уже занято, поищу-ка я какое-нибудь другое пристанище.

Но не успел я удалиться, как тот, другой окликнул меня:

— Спускайся! Если ищешь пристанище, внизу места предостаточно.

Затем он развернулся и зашагал от меня. Я немного понаблюдал за ним, а потом отправился следом, спускаясь по оставшимся ступеням к округлой арке у подножия лестницы. Шириной эта арка была во весь лестничный пролёт, что и сам почти не уступал улице, а высотой — в половину своей ширины. Но, при всей её выси и размахе, внутри заключалась всего лишь темнота. И темнота эта оказалась какой-то необычной. Ибо, хоть моя свеча горела достаточно ярко, чтобы с середины лестницы высветить арку, её света не хватало, чтобы рассеять тьму за ней, даже когда я спустился к самому основанию.

Но лишь встав под самой аркой, я понял, отчего так происходит. Темнота оказалась вовсе не темнотой. Дело было в совокупной черноте вытянутых чёрных предметов, устилавших собою большую часть пола. Эти предметы лежали двумя длинными рядами вдоль стен галереи, вплотную друг к другу. Они чернели, ибо их облекали чёрные мантии с капюшонами, надвинутыми на лица, а руки и ноги прикрыты рукавами и подолами. Эти тела покоились лицами вверх, скрестив руки на груди. Головы их касались стен, а ступни окаймляли узкий центральный проход.

Такое зрелище заставило меня застыть на месте. Потом я заметил, что мой провожатый остановился немного подалее и оглянулся.

— Кто они? — спросил я.

— Твои cобратья-постояльцы, — отвечал он и зашагал по проходу дальше.

Я догадался, что он, верно, пошутил, но смешно мне не было. Я знал, что тут встретятся мертвецы. В общем-то, я даже знал, кто они такие. Это были девять поколений королей города, а также их королевы, придворные и даже кое-кто из слуг позначительнее. Но я не думал, что их окажется так много. Двойной ряд мертвецов тянулся перед нами так далеко, как только доставал мой светоч.

В какую же даль он уходил? Если об этих мертвецах мне было известно мало, то о галерее, где они покоились, ещё меньше. Насколько она длинна? Заполняли ли её усопшие от одного конца до другого? Имелись ли, кроме этой, иные галереи? В стенах, на одинаковом расстоянии, виднелись арочные проходы, но все они были замурованы уже после возведения стен. Что скрывалось за этими арками? И по какой причине их заделали?

Затем справа мне попался на глаза арочный проход, в отличие от прочих, не запечатанный. Я остановился и заглянул в него, надеясь отыскать там ответы на свои вопросы. За аркой открывался широкий пролёт с уходящими вниз ступенями. Но до подножия свет моей свечи не доставал.

Мой проводник снова остановился чуть дальше по галерее и наблюдал за мной.

— Куда это ведёт? — спросил я.

— Не туда, куда следовало бы нам. Наш путь лежит вперёд.

Я отвернулся от арочного прохода и вновь зашагал за привратником. У меня начала разгораться неприязнь к нему. Но навряд ли вообще мог понравиться тот, кто в подобном окружении и обстановке чувствует себя, как дома. Он как нельзя лучше соответствовал своему посту. Привратник был облачён в такую же мантию с капюшоном, как и тела, которые он оберегал, и почти так же безмолвен, как и они. Босые ноги ступали по каменному полу, не издавая ни звука. Словно призрак, проплывал он по галерее.

Но, казалось, теперь мой провожатый двигался медленнее прежнего. Я замечал, как время от времени он останавливался, высматривая что-то на полу, всегда по левую руку. Что же он высматривал? Навряд ли это было моё ложе, поскольку просветы между телами попадались нечасто и шириной не более одного-двух футов. Скорее всего, привратник искал некое тело, хотя я не представлял, как он отличал их одно от другого. Из-под мантий с капюшонами почти не виднелось ни лиц, ни фигур. Я не был уверен, сохранилось ли там хоть какое-то подобие человеческих существ или оставались лишь черепа да кости.

В конце концов привратник обнаружил искомое тело. Он ступил в тесный прогал меж ним и другим покойником, и присел на корточках подле головы. Затем откинул капюшон, обнажив лик мертвеца.

— Юксиор, — возгласил привратник. — Ещё минувшей ночью он был королём.

Я внимательнее пригляделся к лицу усопшего. Выходит, та история всё же оказалась правдой. До этого мгновения я лишь наполовину верил ей. За смертью Юксиора не последовало никаких церемоний, что обычно сопровождают смерть короля. Почти казалось, будто кто-то старался удержать её в тайне. Но молчаливая смерть Юксиора лишь продолжало его молчаливую жизнь за последний месяц, а то и больше, отчего, ещё за несколько недель до истинной кончины, расползлись слухи, что он умер.