Позвонок (СИ) - Ланда Ив

Внимательно выслушав Молака, Франк осторожно приподнялся на локтях. Дышать в полную грудь было больно. Концентрация давалась ему с трудом, но парень очень старался.

«Значит, тот второй — Яков», — отметил он. Если бы у пламени его гнева имелся цвет, то теперь он был бы синим.

На прикроватном столике стоял стакан, наполненный водой, старшеклассник сжал зубы и потянулся к нему. Пил он жадно, почти обливаясь. Надо же, Франк даже не предполагал, насколько сильна его жажда.

Служитель Деворинфир терпеливо ждал. Понимал, что тело Франка потеряло много крови, и явись он позднее, парня едва ли удалось бы спасти. Теперь грядет длительный процесс восстановления ресурсов и регенерации.

Браун отставил стакан и вмиг почувствовал себя гораздо лучше, свежее. Только сейчас он обратил внимание на то, что лежит под одеялом в одном нижнем белье. На его ногах местами крепились клейкие повязки и пластыри, которые неприятно шелестели, когда ноги касались друг друга. Парень прогладил себя по затылку и не обнаружил резинки, обычно крепившей его хвост — волосы были распущены.

— Вижу, ты достаточно успокоился, — Молак заметил его самоизучение. Он взял опустошенный стакан и побрел к алюминиевой раковине, спрятанной между двумя каменными колоннами, что подпирали потолок. — Хорошо тебе досталось. Вильям, мой пленник, учился в медицинском университете. Он вытащил из тебя пули, обработал раны, а затем следил за твоим состоянием.

— И ты проглотил его.

Парень убрал пряди за уши, чтобы те не мешали следить за жрецом.

— Ему не привыкать, — ухмыльнулся тот. Он вернулся с наполненной тарой.

— Что ты вообще такое? — Браун принял стакан двумя руками и сделал несколько глотков. Теперь он смаковал и отметил, что вода не грязная, она имеет приятный вкус, как при использовании нового фильтра.

Вопросы в голове юноши творили настоящий хаос. Вместо ровной очереди, они выталкивали и замещали друг друга, ибо многое Франку хотелось узнать сразу и одновременно, как, например, то, что за существо этот жуткий Молак, так и то, что из себя представляет место, где обитают «Дьявольские кости».

— Я служитель Темной Госпожи, — с гордостью держал ответ Молак. Он выпрямил спину, изменив привычке сутулиться, и снял с себя капюшон. Перед Франком стоял худощавый высокий тип неопределенного возраста: он казался до ужаса ветхим из-за сухой полупрозрачной кожи, больше напоминающей пергамент, но она не имела возрастных морщин и это сбивало с толку. Лицо Молака выглядело истощенным, щеки и глазницы впадали. Брови отсутствовали, а глаза под их тонкими дугами оказались по-детски огромными, светло-серыми и мутными настолько, что едва был заметен зрачок. Они глядели с безграничной грустью и скорбью, как может смотреть человек, уже заранее знающий исход какого-нибудь трагического события.

Белесые волосы мужчины почти просвечивали очертания правильного черепа, но строгим зачесом назад ниспадали явно ниже шеи, ибо дальше их скрывала ткань толстовки.

А еще символы… Франк Браун заметил вытатуированную вязь символов на лбу Молака. Они тянулись тонким обручем вокруг головы. Похожие символы парень замечал на боковой части саркофага.

Вдруг жрец раскрыл глаза еще шире и, не моргая, уставился на подростка.

— Ты что-нибудь слышал о Деворинфир? — спросил он.

Браун мотнул головой.

То, что произошло с Робертом, навевало множество предположений, домыслов, вопросов, но определенно являлось чем-то слишком странным. И так казалось не только Франку, так казалось работникам морга, похоронного бюро, даже сама полиция заметно сдулась, узрев состояние тела мальчика. Что с ним происходило? Его пытали, растворяя в кислоте? Неизвестность обжигала, но одно Франк точно знал: его брат невыносимо страдал прежде, чем погиб.

Глядя в одержимые белесые глаза жреца, Франк Браун вдруг почувствовал, как в потемневшей от горя душе разгорается крохотный огонек надежды. Молак точно знал правду. Знал, что произошло с Робом. Он жаждал поделиться со старшеклассником тем, чего лучше бы не знать ни одному нормальному человеку, мечтающему о спокойной жизни.

— Тебе не стоит рассказывать слишком много, — наконец, сузил веки Молак, довольный тем, как он выдерживает интригу перед серьезным, но заинтересованным Брауном. — Деворинфир — это Дух, пожирающий слабых. Он же Темная Госпожа. Культ этой Сущности был основан, когда меня еще в планах не было — настолько он древний. Появившись на маленьком острове Крит, за многие тысячелетия культ растекся по всему миру.

— Впервые слышу.

— Ну еще бы. Если бы о нем знали все, его бы давно истребили. В истории хватает периодов слабости и переломных моментов. Множество раз детища Деворинфир рисковали исчезнуть навечно. Но нас становилось больше. Осознанно или нет, Темная Госпожа старалась быть плодовитой, если можно так выразиться. Видишь ли, она дарует покровительство тем, кто ее славит. Даже если «достойный» не знает о том, что славит ее.

Франк хмурился все сильнее. Эта тема становилась непонятнее, нуждалась в дополнительных разъяснениях. Но он не перебивал, надеялся, что Молак сам расскажет все, что тому следует знать. Внутреннее чутье подсказывало: ты, парень, ходишь по тонкому лезвию на краю пропасти. Лишнее знание может привести к тому же, к чему может привести необдуманный поступок.

Хотелось ли ему узнать больше? Конечно. Как и любому молодому человеку, Франку было свойственно любопытство, но было в нем кое-что перевешивающее чашу весов — рассудительность.

Он помнил медленно растопыривающиеся зубы-ребра, обрамляющие темную дыру в груди Молака, помнил, как между этими зубами тянулись тонкие струнки вязких слюней. Реальные зубы вместо реальной грудины реального человека. Посему, если знание, связанное с сущностью этого жреца и подлинной причиной смерти Роберта, потребует плату, Франк Браун предпочтет отказаться от этого знания.

Он ведь пообещал еще тогда, когда отправлялся в «Восьмерку».

«Умру, но не сегодня!» — твердо произнес внутренний голос.

Очевидно, у Молака не было в планах убивать Франка именно сегодня, но что ему помешает сделать это после того, как парень станет ненужным? Просто потому, что этот парень слишком много узнал.

Служитель Деворинфир рассматривал старшеклассника то под одним углом, то под другим, жутковато вертя длинной шеей. Он ожидал вопросов, которые привык слышать именно в этой части повествования. Но в этот раз вопросы не прозвучали. Тогда он вздернул углами рта, лишь на миг. Это было похоже на короткую улыбку и на нервный тик одновременно. Затем его голос снова зашелестел:

— Деворинфир покровительствует тем, кто ее славит, — повторил он. — Убийцы, садисты-мучители, насильники, маньяки и прочие психически отличающиеся от большинства населения личности имеют шансы угодить в ее крепкие материнские объятия. Сегодня ты собственными глазами видел, как я поглощаю Вильяма. Ты видел, каков я есть. Ты видел дар Темной Госпожи…

Повисшая пауза показалась Франку достаточно уместной, чтобы задать вопрос. Правда, восхищения или ужаса в юноше жрец Сущности так и не заметил. Возможно, тот просто не показывал этого, скрыв под маской сосредоточенности, а возможно попросту был еще слаб.

— Значит, ты убийца?

— Да, Франк Браун, — твердо, с гордостью ответил жрец. — Я убийца. Я охотник без угодий, ибо весь мир вокруг — мои угодья. Вся «старая» земля. Годы не страшат меня, ведь я забираю чужие, высасываю их подобно комару, что насыщается беспечным путешественником.

Молак торжественно развел руки, демонстрируя собственное великолепие. Он поднял подбородок и теперь смотрел на Брауна надменно.

Тот перевел утонувший в размышлениях взгляд в сторону. Все увиденное и сказанное казалось сущим бредом, оно должно было быть бредом, но, увы. В очередной раз Франк осознал, что попал из одной гигантской жопы в другую.

— Как ты понял, малец, я не один, — более холодно сказал служитель. Он отошел к письменному столу и уселся на потертую замшевую сидушку металлического стула с витиеватой спинкой. — Яков похож на меня, но его дар заключается в ином. Мы вообще во многом отличаемся. Мы очень разные, Франк Браун.