– Так, может, это его дочь и родилась?
Старик хмыкнул и почесал щетину.
– Сразу видно, начальник, нету у тебя детей.
– Это тут причем?
– А притом. Не знаешь, чего говоришь. Были б свои дети, знал бы, что свою кровинушку сразу чувствуешь. Ни с кем не спутаешь.
– Как ты сказал?
– Чего сказал?
– Ну вот, только что.
– Свое дите, говорю, ни с кем не перепутаешь. Каждую ночь тебе сниться будет, к себе звать.
Я задержал взгляд на старике. Попытался разглядеть в выражении его лица беспокойство. Или издевку. Или угрозу. Хоть что-нибудь.
Старик налил самогона и выпил молча.
«Совпадение, – подумал я. – Просто совпадение».
– Жениться тебе надо, начальник, – пробурчал Саныч. – Какой смысл одному бегать? Без детей – жизнь, считай, впустую. А без доброй невесты и леший в тайге не живет. Что уж о нас говорить.
Я хотел возразить, но в последний момент передумал. Да и старик, судя по виду, не желал спорить. Глубоко вздохнув, он убрал пустую бутылку под стол.
– Ладно. Засиделись мы. Через пару часов рассветет.
– Согласен, – кивнул я. – Давай покурим. И спать.
Мы молча вытянули по сигарете, сидя на корточках около печки. Стряхивая пепел в открытое поддувало, я как бы ненароком старался заглянуть внутрь. Разумеется, ничего, кроме золы, там не нашлось.
– Тебе одеяло потеплее дать? – спросил старик, когда мы зашли в комнату. – Я уж угля подкидывать не буду, пусть что есть догорает.
– Не надо. Самогон согреет.
Чувствуя, как от усталости ноют мышцы, я с удовольствием завалился на кровать, не раздеваясь. Пружины заскрипели. Провисли под моим телом. От старого стеганого пледа и подушек пахло пылью и табаком.
Старик бормотал какое-то время, пока расправлял постель в дальнем углу комнаты. Потом погасил свет, и я моментально уснул…
В темноте мое сознание провалилось в глубокую непроглядную яму. Мне снилось, будто я падаю и никак не могу упасть. Где-то вдалеке слышался голос Эдика. Кажется, они с Максом снова кого-то собирались бить. «Пусть бьют, – подумалось мне. – Быстрее раскроется».
Потом я видел сон, в котором бродил по осенней сырой тайге. В воздухе нестерпимо воняло болотом – словно где-то гнил застоявшийся омут. Мне казалось, будто за мной наблюдают – из-за деревьев или, может быть, сами деревья. «Ах да, – вдруг понял я. – Тут ведь и деревьев никаких нет». Все эти искореженные ветки были лапами лесных чертей, кикимор и прочей нечисти, что подбиралась все ближе и ближе – подбиралась незаметно.
Проснувшись в холодном поту, я тихо выматерился. Перевернулся на другой бок…
На этот раз мне снилось, будто я лежу у себя в квартире – на просторной двуспальной кровати, и рядом тихо сопит жена. Она спала спиной ко мне, завернувшись в одеяло, от которого пахло пылью и табаком. Этот запах меня страшно бесил. Из-за него я не чувствовал, как пахнут ее волосы. Мне хотелось вспомнить этот цветочный аромат, ведь я знал, что наутро мы с женой снова поссоримся и она уйдет.
Еще в квартире пахло болотом. На кухне кто-то скрипел и шептал. Соседи сверху, судя по всему, завели лошадь – копыта цокали по потолку, и я слышал, как глухо гремит шифер.
«Странно, – подумалось мне. – Откуда бы там взялся шифер?»
Шум повторился, и тогда я открыл глаза, проснувшись.
В первую секунду решил, что мне это мерещится. Но нет… Вот снова.
Копыта простучали по крыше. Из темноты полз запах болота.
Я почувствовал, как сердце пропускает удар, когда вновь услышал, как кто-то пробежал рядом с печной трубой. Маленькие ножки цокали по шиферинам, и дребезжание эхом разносилось по чердаку. Я слышал все в темноте – сквозь тонкий побеленный потолок. Во дворе тихо скулила собака. Фонарь не горел.
– Саныч, – осторожно позвал я, но старик не проснулся. Он храпел в постели в дальнем углу комнаты.
По крыше снова протопали. В обратную сторону. Кто-то очень маленький, размером с кошку. На двух ногах и с крошечными копытцами.
Позвать старика во второй раз я побоялся. Тянущийся из коридора запах тины стал невыносимым. Сквозь темноту вдруг донесся громкий, но быстро угаснувший треск. Я не сразу понял, что это за звук. Пока не затрещало снова.
«Это из сеней… – дошло до меня. – Погремушка!»
Раздался скрип половиц. Кто-то ворочал колыбель. Двигал ее по полу. Я слышал, как незваная гостья, словно мышь, скребется в сенях. Скребется и стонет.
– Украли. Украли. Они украли…
Приглушенные слова летели сквозь темноту – доносились из-за двери, которую начали настойчиво дергать.
– Украли. Украли! Украли!
Металлический крючок задребезжал, дверь забилась от резких рывков. Я подлетел на кровати – судорожно обшарил ремень и не нашел на нем кобуры. «Твою мать, где пистолет?»
– Украли! Украли! Вы их украли!
Женский голос завизжал в сенях. Крючок зазвенел, готовясь вот-вот выпрыгнуть из скобы.
«В машине, – вспомнил я. – Господи, я же оставил его вчера в машине!»
В поисках хоть какого-нибудь оружия я огляделся в потемках. И замер. Страх сковал меня, когда я увидел черную фигуру, стоявшую напротив окна в двух метрах от кровати.
Фигура пошевелилась. Подняла руку.
– Это я! – заорала фигура, когда я схватил стоявший рядом табурет. – Это я, начальник!
Успев замахнуться, я в последний момент понял, что передо мной всего-навсего проснувшийся старик.
– Говорил же, пропадем! – закричал он, размахивая руками. – Отдай им зыбку! Они за ней пришли!
Женщина в сенях завизжала громче. По крыше опять зацокали копытца. Часто, мелко – словно начался град.
Старик схватил меня за плечи, впившись ногтями, и закричал прям в лицо:
– Отдай им зыбку!
– Она в сенях!
– Тогда что оставил? Вспоминай, быстро! Что оставил?!
– Игрушки… Они в чемодане.
Старик застонал. Отпустив меня, он побежал в коридор. Включил свет, но лампочка тут же взорвалась. Пару секунд я ничего не видел, пока глаза снова не привыкли ко мраку.
– Куда ты их убрал? Куда?
Я разглядел, что старик стоит на коленях. Он опрокинул мой чемодан и потрошил его, вываливая вещи на пол.
– Это они?! – поднял он бумажные свертки. – Они?
– Положи на место!
– Не дури, идиот! Нужно вернуть!
– Я сказал, на место!
В два шага я оказался рядом со стариком и выхватил у него из рук вещдоки. Саныч попытался отобрать свертки, но я грубо отпихнул его, и старик завалился на пол.
– Украли! – визжала женщина за дверью. – Украли! Вы их украли!
Я сам не понял, в какой момент исчез страх. В голове словно что-то щелкнуло, и я вдруг понял, что за дверьми всего-навсего человек. Живой человек. Не больше.
И я был готов узнать, кто именно.
– Нет! – заорал старик, увидев, что я иду к двери. – Не вздумай!
Но я уже схватил ручку и, потянув на себя, откинул вверх крючок.
Отпустить ручку я не успел. Сила, рванувшая дверь, выбросила меня в сени. Я пролетел, оторвавшись от земли, пару метров, и ударился головой о стену.
От женского визга, напомнившего мне козлиный крик, заложило в ушах. Я ничего не видел и не слышал, но запах ощущал отчетливо. В сенях воняло, словно в бочке с протухшей рыбой. Источник зловония приблизился. Склонился над моим лицом. И вновь отдалился.
– Вор! Вор! Вор! – донесся крик откуда-то издалека.
В голове зазвенело. Стоило зрению вернуться, как тошнота тут же подступила к горлу. От удара меня кружило, словно на карусели – мир мельтешил, растекался, и взгляд не мог ни за что зацепиться.
В этом пьяном хороводе несколько раз промелькнул силуэт женщины. Белая сорочка… Распущенные темные волосы… Перекошенное, расплывшееся, словно в кривом зеркале, лицо.
– Вор! Вор!
Я приподнялся на локтях и вновь рухнул. Краем глаза увидел тянущиеся ко мне пальцы – изогнутые, с длинными переломанными ногтями. Пальцы шевелились, словно черви. Ведьма хотела меня придушить, но не могла. Неизвестная сила держала ее и тащила назад.
