На часах было почти семь утра. Моя смена начиналась в восемь. Тело ломило, в глазах плавали цветные круги, а кофеин уже не бодрил, а просто заставлял сердце биться чаще. Я был выжат, как лимон после встречи с текилой, но на столе передо мной лежал шедевр. Собрав последние силы, я поднялся и в третий раз понес свое творение на суд инквизиции.
Дверь в кабинет профессора была приоткрыта. Я заглянул внутрь. И замер.
Профессор Тайга спал.
Он сидел в своем кресле, уронив голову на скрещенные на столе руки. Профессор не ушел домой, а все это время ждал, пока я закончу. Этот тиран, этот деспот не спал вместе со мной, хотя мог без зазрения совести уже дрыхнуть у себя в кровати.
И вся моя злость мгновенно улетучилась. Осталась только звенящая, всепоглощающая усталость и… странное чувство уважения.
Я тихо, стараясь не скрипнуть, вошел в кабинет. Что делать? Разбудить его или оставить бумаги и уйти? Я выбрал второе и аккуратно настолько, насколько это возможно, положил стопку листов на самый краешек стола. И уже было развернулся, чтобы так же бесшумно уйти, как раздался сонный, хриплый голос:
— Херовато.
Я вздрогнул и обернулся. Профессор не поднял головы, но я знал, что он уже не спит.
— Положи на середину стола.
Я выполнил приказ.
— Свободен.
Я уже дошел до двери, когда он добавил, все так же не поднимая головы:
— Зачет, оболтус. А теперь иди, поспи малек. Через час обход. И не опаздывай.
Я поклонился, а затем вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. Из окна в коридоре уже вовсю светило солнце, окрашивая стерильные белые стены в теплые желтые тона. Новая смена медленно стягивалась в больницу. А я стоял, прислонившись к стене, и чувствовал такое опустошение и одновременно такое удовлетворение, какого не испытывал уже очень давно. И на секунду, на долю мгновения мне вдруг очень захотелось, чтобы все это было реальность.
Эх, мечтать-то не вредно, вредно — не мечтать… А еще вреднее — не спать. Определенно. Надо срочно найти Танаку. Кажется, он что-то там говорил про какие-то гири. Я нашел того в ординаторской.
— Херовато-кун! Ну что?
— Принял, наконец, — ответил я и плюхнулся на кровать.
Танака сразу радостно загомонил, поздравляя меня и восхищаясь, а затем подскочил и протянул мне завернутый в бамбуковый лист треугольник риса.
— Вот! Держи подкрепись. Ты заслужил! Самый красивый отдаю.
Я с благодарностью принял угощение. Вкус соленого тунца, риса и хрустящей водоросли нори показался мне реально пищей богов. Я съел его в три укуса, запив остатками остывшего кофе. Прикрыв глаза, я бросил Танаке, чтобы он разбудил меня за 5 минут до обхода. Однако, кажется, не успел я и досчитать до 10, как уже в ординаторскую потихоньку начали стягиваться другие врачи. Пришлось вставать.
Ровно в восемь утра профессор Тайга вышел из своего кабинета. Что удивительно, выглядел он так, будто спал восемь часов на ортопедическом матрасе, а не дремал пару часов в кресле. Свежий, в идеально отглаженном халате и с привычным каменным лицом.
— Начинаем, — проговорил он, и наша небольшая группа двинулась по коридору.
Все шло как обычно, до первой же палаты. Профессор выслушал доклад дежурного врача, осмотрел пациента, а затем, вместо того чтобы задать вопрос старшему ординатору, повернулся ко мне, стоящему где-то на задворках.
— Херовато. У пациента послеоперационная аритмия. Твои мысли?
Все вмиг обернулись и уставились на меня. Казалось, даже медсестры отвлеклись от своих дел, чтобы заинтересованно взглянуть на меня. Вопрос-то был базовым, но точно не предназначенный для дурака Херовато. Сначала я помедлил, но потом, столкнувшись с прожигающим взглядом профессора, все же ответил:
— Электролитный дисбаланс. Скорее всего, гипокалиемия на фоне диуретической терапии.
— Каковы дальнейшие действия? — все еще глядя мне в глаза, спросил Тайга, ни подтвердив, ни опровергнув мой диагноз.
— Необходимо взять биохимию крови и скорректировать уровень электролитов в организме. Также не помешает ЭКГ в динамике, чтобы исключить ишемические изменения, — уверенно проговорил я, а потом осознал, что прозвучало это уж слишком нагло, поэтому добавил: — Наверное.
Профессор Тайга лишь хмыкнул, а затем бросил дежурному врачу:
— Выполняйте, — И двинулся дальше.
Так продолжалось в каждой палате. Он намеренно игнорировал других ординаторов, подкидывая мне задачки, одну сложнее другой, по его мнению. Дифференциальная диагностика болей в грудной клетке. Тактика ведения пациента с тромбоэмболией. Расшифровка сложного рентгеновского снимка. Однако для меня это были лишь обычные случаи из практики, которые я за свою работу в больнице успел повидать тысячи раз.
И вот мы подошли к койке того самого пациента, которого я оперировал. Он был уже в сознании, дышал самостоятельно, а показатели на мониторах были вполне удовлетворительными. Профессор Тайга долго стоял у его кровати, внимательно изучал свежие анализы, смотрел дренажи, послушал легкие. Между этим он обратился к пациенту:
— Как вы себя чувствуете?
— Уже лучше, доктор, — прохрипел тот. — Спасибо что спасли меня.
Тайга не ответил. Он повернулся ко мне. И тут я почувствовал, что все вокруг затаили дыхание. Думаю, они ожидали чего угодно: криков, оров, издевательств или же, наоборот, похвалы и восхищений.
— Херовато, — сказал он так, чтобы слышали все. — Лично будешь курировать данного пациента.
Все зашептались, я же просто кивнул. Профессор еще раз взглянул в карту пациента, покачал головой, а затем быстрым шагом направился к следующей койке.
Так шли дни. Опять та же больничная рутина, однако кое-что все же поменялось.
Больница — это не просто место работы, это деревня, где каждый друг друга знает. И в этой деревне я в последние дни был главной темой для разговоров.
Сколько же разнообразных версий было придумано медперсоналом о том, как же непутевый ординатор смог самостоятельно провести операцию. Самая популярная среди молодых медсестер была «Легенда о тайном мастере», как ее прозвал однажды в шутку Танака.
Распустила ее некая медсестра Аяка из процедурного кабинета. Та клянется, что видела, как я мыл руки перед операцией. И она отчего то решила, что мои движения были не как у обычного врача, усердно дизенфицирующего руки, а как у мастера боевых искусств перед поединком. «Плавные, точные, будто ритуальный танец!» — передал мне слово в слово ее слова Танака. Так вот, поделилась она этим с подружками, те — со своими, и в итоге уже на следующий день вся больница уже верила, что в детстве меня тайно отправили в горный монастырь к какому-нибудь отшельнику. А тот, видите ли, научил меня не только секретным хирургическим техникам, но и искусству «ци», чтобы концентрировать энергию в кончиках пальцев.
Когда я впервые услышал эту версию, то чуть не поперхнулся рисом (уж слишком я пристрастился к онигири от мамы Танаки). Монах-отшельник? Энергия «ци»? Господи, в какой цирк я попал! В моей прошлой жизни единственной энергией, которую я концентрировал в пальцах, была энергия раздражения, когда очередной интерн не мог попасть катетером в вену.
Что интересно, эта версия даже объясняла то, как я провел операцию левой рукой, хотя все время был правшой. Мол, это я не амбидекстр или скрытый гений, а счастливый обладатель специальной техники «зеркального отражения».
Однако была еще одна популярная версия. И самая дикая, как по мне. Ее распространили другие ординаторы. Видите ли, на самом деле я был недооцененным гением, которого профессор Тайга специально запугивал и унижал. И однажды я пришел поговорить с ним, и в итоге у нас все дошло аж до драки. Профессор схватил меня за руку (да, за ту самую, чудотворную левую), а я, защищаясь, так вывернул ему кисть, что чуть не сломал. И после этого он не мог оперировать из-за травмы, и поэтому заставил меня работать за себя. И тогда не было никакой на самом деле конференции, а уехал он специально, чтобы скинуть на меня операцию. А пошла вся эта теория от того, что один ординатор увидел, как профессор Тайга разминает запястье.
