Я сел на корточки посреди двора, на вытоптанный пятачок земли, и послушно зажмурился, а вокруг меня закружился хоровод.
— Кагомэ, Кагомэ... — затянула тоненьким, почти ангельским голоском Юки. Он всегда, что удивительно, начинал первым. Тихий, незаметный Юки в пении преображался до неузнаваемости. Его голос лился свободно и чисто, задавая тон всей песне. Думаю, через лет 10 он мог бы стать известным певцом, или как у них там, «айдолом»?
— Птичка в клетке... — подхватили хором близнецы Рин и Рен. Эти два маленьких урагана, два вечных двигателя хаоса, даже в хороводе умудрялись толкаться и наступать друг другу на ноги, переругиваясь между собой.
— Когда, когда же ты выйдешь? — вступил Макото, самый громкий и энергичный из всех. Иногда он нарошно касался носком ботинка моей спины, видимо, чтобы я не уснул. Спасибо, дружище, я ценю твою заботу.
— На исходе рассвета...— а это уже Хана.
— Цапля и черепаха поскользнулись... — хор голосов стал громче. Я сидел в центре этого круга, в этой «клетке», и слушал. Я не видел их лиц, но прекрасно представлял каждое. Сосредоточенное лицо Юки, хитрые ухмылки близнецов, восторженную гримасу Макото и лисий взгляд Ханы.
Песня оборвалась на последней строчке, прозвучавшей как приговор:
— Кто стоит у тебя за спиной?
Наступила тишина. Я чувствовал их дыхание за спиной. Слышал, как шелестит трава под их ногами. Нужно было угадать. Я сделал глубокий вдох, пытаясь уловить хоть какой-то намек. Легкий запах пота и пыли — это Макото, он носился весь день. Громкий шмыг носом — это, скорее всего, Юки, он простудился как раз. Но кто именно сзади?
Я прислушался к своему внутреннему чутью, но здесь моя врачебная интуиция была бессильна. Это была территория необъяснимой детской магии.
— Рен, — сказал я наугад.
Секундная пауза, а затем — взрыв хохота.
— Не угадал! — торжестующе завопил Рен откуда-то сбоку. — Это был не я!
Я открыл глаза. Прямо за моей спиной, сияя от счастья, стояла Рин, почти точная копия своего брата-близнеца. Ну конечно. Шанс был пятьдесят на пятьдесят, и я, как всегда, выбрал не тот вариант.
Наконец, на четвертый, или пятый, или шестой раз, честно, я уже сбился, я смог угадать демона. А возможно, Юки стало меня жалко, так что он специально слишком громко чихнул. Так что теперь я наконец смог встать и присоединиться к хороводу, охая и кряхтя от затекших ног.
Юки крепко зажмурился. Хоровод снова закружился.
— Кагомэ, Кагомэ...
Я встал в круг между Ханой и Макото. Теперь я был одним из тех, кто окружал «демона». И, должен признать, с этой стороны игра выглядела более интригующе. Мы медленно шли по кругу, и я смотрел на склоненную голову Юки.
— Кто стоит у тебя за спиной? — пропели мы, и я, подчиняясь правилам, замер прямо за ним.
Юки сидел неподвижно, как маленький Будда. Затем он шумно втянул носом воздух.
— Пахнет яблоками! Это Хана!
Хана, стоявшая рядом со мной, фыркнула. Яблоками и вправду пахло от нее. Тетушка дала ей одно перед выходом во двор. Но за спиной у Рина стоял я.
— Твой простывший нос тебя подвел! — рассмеялся Макото. — Это был братец Херо!
Юки разочарованно открыл глаза. Кажется, роль «демона» ему не очень нравилась. Следующей водила Хана. И вот тут началось настоящее представление. Она села, закрыла глаза с таким видом, будто собирается вершить судьбы мира. Никакого ерзания, никакого подглядывания, которым так часто грешили Рен и Макото. Абсолютная концентрация. Мы закружили вокруг нее, и я чувствовал, что напряжение возросло. Хана для всех была самым страшным соперником.
— Кто стоит у тебя за спиной?
За ее спиной оказался Макото. Он замер, затаив дыхание. Хана сидела неподвижно секунд десять. Казалось, она сканирует пространство позади себя какими-то невидимыми локаторами. Может, она как тот самый Годжи, про которого мне рассказывал Танака, использовала технику, как ее там, «Расширение территории» что ли.
— Макото, — сказала она наконец, спокойно и уверенно.
Тот издал стон отчаяния.
— Ну как ты угадала?! Я же даже не дышал!
— Ты сопишь, — так же невозмутимо ответила Хана, открывая глаза. — Даже когда не дышишь.
Мы играли еще несколько раз. Когда солнце почти скрылось за горизонтом, а комары начали проявлять к нам нездоровый гастрономический интерес, тетушка Фуми вышла на энгаву.
— Дети, ужин скоро будет готов! — ее голос, как всегда строгий, мгновенно прекратил игру. — Херовато, оставь их, иди сюда.
Я взъерошил волосы расстроенного Макото и направился к дому. Дети, щебеча, как воробьи, гурьбой побежали к умывальнику во дворе.
Я поднялся на веранду. В доме уже зажегся свет, и из гостиной доносились тихие, щелкающие звуки. Я заглянул внутрь. За низким столиком, на татами, друг напротив друга сидели Кайто и Хината. Перед ними лежала доска для игры в го.
Я замер на пороге, наблюдая. Атмосфера в комнате была совершенно иной, чем на улице. Там царил веселый хаос, здесь — звенящая тишина и концентрация. Кайто сидел прямо, прям как аршин проглотил. Он медленно, почти торжественно, взял из чаши черный камень и с легким щелчком поставил его на доску. Его движения были точными, и в них прям сквозила уверенность и толика высокомерия.
Хината, напротив, казалась его полной противоположностью. Маленькая, тихая, она сидела, чуть ссутулившись, и смотрела на доску из-под челки. Ее белые камни уже создали на доске сложный узор. Она совсем не спешила с ответом. Ее пальцы лишь невесомо порхали над чашей с белыми камнями, словно выбирая нужный. Затем она так же легко, почти беззвучно, поставила свой камень.
Щелк. Щелк.
Черный. Белый.
Это был не просто поединок. Это был разговор. Безмолвный, но невероятно напряженный. Я, как человек, который только в далеком детстве играл во всякие шашки во дворе с ребятней, конечно же, почти ничего не понимал. Для меня это были просто черные и белые камушки на расчерченной доске.
— Эй, Херовато, — Кайто заметил меня, но даже не повернул головы. Его взгляд был прикован к доске. — Чего застыл? Хочешь посмотреть, как играют умные люди?
Я хмыкнул. Вот он, старый добрый Кайто.
— Просто интересно стало, — ответил я, подходя ближе. — Что это у вас? Морской бой для эстетов?
Хината тихо хихикнула, прикрыв рот ладошкой, но тут же сделала серьезное лицо, поймав недовольный взгляд Кайто.
— Это го, дубина, — отрезал он, делая очередной ход. — Древнейшая стратегическая игра. Здесь нужно не только думать на десять ходов вперед, но и чувствовать игру. Обладать интуицией, предвидением, стратегическим мышлением.
Он оторвал взгляд от доски и смерил меня с ног до головы своей фирменной снисходительной усмешкой.
— Так что можешь даже не пытаться понять. Это не для тебя. Тебе бы в крестики-нолики играть, и то, боюсь, ничья будет для тебя лучшим исходом.
Я промолчал. Спорить с Кайто было так же бесполезно, как пытаться объяснить кошке основы квантовой физики. Он был умен, чертовски умен, и знал это. И пользовался этим, чтобы утверждаться за счет других. Особенно за счет меня, бывшего «главного разочарования приюта».
— Ты прав, — сказал я с легкой улыбкой. — Куда уж мне. Пойду лучше картошку почищу. Это у меня точно получится.
Я оставил их ной и направился на кухню. Легкое раздражение, вызванное высокомерием Кайто, быстро улетучилось, сменившись предвкушением. На кухне всегда было тепло, уютно и вкусно пахло. Это была территория тетушек, сердце приюта.
Там, как я и ожидал, кипела работа. Тетушка Хару стояла у плиты и, напевая себе под нос какую-то незамысловатую песенку, помешивала что-то в большой кастрюле. Оттуда шел пар и восхитительный запах бульона даси и соевого соуса. Тетушка Фуми же с невероятной скоростью шинковала на доске овощи. Нож в ее руках мелькал так быстро, что казалось, она может посоревноваться даже с ниндзя.
— О, Херовато, ты как раз вовремя, — улыбнулась тетушка Хару, заметив меня. — Поможешь нам? Нужно нарезать тофу для супа. Только аккуратно, он очень нежный.
