Один из глубляков по-дружески хлопнул его по спине перепончатой ладонью.
— Слышь, рептил. Ты, кажется, уже достаточно набрался. Тебе бы проспаться.
— Я⁈ — Змей выпрямился, пытаясь выглядеть трезвым, но лишь качнулся на стуле. — Да я трезв как стёклышко! Я могу… я могу на одной ноге до той стены допрыгать! Хотите?
— Ему и правда хватит.
Голос Моники прозвучал за их спинами, холодный и властный. Глубляки обернулись. Перед ними стояла красная рептилия с жёлтыми глазами, которые смотрели на них так, будто они были чем-то, что нужно соскрести с подошвы ботинка.
— Ого, — пробулькал первый глубляк, смерив её взглядом. — Твой мужик, что ли?
Моника перевела взгляд на пьяное тело Змея, затем снова на них.
— Мой, — отрезала она.
Глубляки сочувственно зашевелили щупальцами.
— Ну, держись, сестрёнка, — сказал второй. — С таким-то… счастьем. Ладно, мы пошли. Удачи вам.
Они поднялись и, поспешно допив пиво, удалились, оставив Монику наедине со своим горе-напарником. Она села на освободившийся стул.
Тишина за столом стала тяжёлой и напряжённой.
— Ты идиот, — тихо, но отчётливо произнесла она.
— А ты… ик… всегда такая весёлая, — огрызнулся Змей.
— Ты только что рассказал первым встречным всё, за что нас могут посадить на электрический стул и жарить, пока не обуглится хвост. Нападения на Цверги, твоя банда, твоя личность! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?
— Я сам разберусь, что и кому говорить! — он попытался встать, но снова плюхнулся на стул. — Я сам себе хозяин! И не тебе мне указывать, Моника! Я… я всё контролирую.
Моника смотрела на него. На его мутные глаза, на покосившуюся морду.
Он бесполезен. Разговаривать с ним сейчас всё равно, что пытаться объяснить квантовую физику мусорному баку.
Она молча встала, схватила его за шиворот и рывком подняла на ноги.
— Пошли, хозяин. Тебе пора спать.
Змей что-то невнятно пробормотал, но не сопротивлялся. Моника поволокла его к выходу, чувствуя на себе любопытные взгляды завсегдатаев. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Но этому мстителю для начала нужно протрезветь.
На улице, пока Моника тащила Змея за собой, он бубнил:
— Я ненавижу Волка…
— Знаю.
— И ненавижу этот город…
— Тоже знаю.
— И ненавижу… этот фонарь… он на меня смотрит…
— Конечно, это же кристаллоид.
— Зачем ты меня тащишь? Куда? — заплетающимся языком вопрошал он.
— В ближайшую ночлежку, которая нам по карману. Мы пойдём спать. А завтра придумаем что-то нормальное.
— Я не хочу спать! Я хочу мести! — брызгал Змей слюной.
— Ты хочешь упасть лицом в салат и проспать до утра? До мести сегодня не дойдёт, уж поверь. Только до мести себе и собственной печени.
— Ты меня унижаешь!
— Больше бухай, неудачник. Тогда всё само наладится.
* * *
Писк заряжающихся конденсаторов в тесной подворотне прозвучал как увертюра к представлению, которое этим троим явно не понравится.
Лидер банды, увидев свечение на кулаках Лексы, не испугался, а наоборот, обрадовался.
— Класс! Класс! Вот оно! Снимай, ребята, я первый!
Он бросился вперёд, выхватывая из-за пояса длинный нож. Лекса даже не сдвинулась с места. Она просто шагнула ему навстречу и нанесла короткий, почти ленивый удар в грудь. Мощность перчаток была выставлена на 5% — режим «воспитательной беседы».
Кинетическая волна, невидимая, но ощутимая, как удар кувалдой, врезалась в бандита.
Он замер на полсекунды, его глаза округлились, а из лёгких вырвался весь воздух со звуком, похожим на сдувающийся шарик. Затем его отбросило назад. Он пролетел пару метров и врезался в мусорный бак. Тот с грохотом опрокинулся, рассыпав по асфальту вонючие отходы.
Тощий с пирсингом, видя, как их лидер слился с мусором, решил действовать хитрее.
Он выхватил лазерный резак и попытался обойти Лексу с фланга, целясь ей в бок.
Лекса, не поворачивая головы, просто выставила левую руку в сторону.
Второй кинетический импульс ударил его по ногам.
Ноги бандита подкосились, словно были сделаны из варёных макарон.
Он с воплем рухнул на землю, приложившись лицом об мокрый асфальт.
Остался только крепыш с киберимплантами. Он смотрел то на своих поверженных товарищей, то на Лексу. В его глазах читалась смесь страха и тупого упрямства.
— А я… а я всё равно думаю, что ты без перчаток — ничто! — прорычал он и ринулся на неё, как носорог.
— Чтоб проверить, отбери! — прорычала Лекса.
Она присела, уходя от его неуклюжего удара. Развернулась и нанесла ему апперкот в челюсть. Раздался глухой «бум», и голова крепыша дёрнулась назад с такой силой, что его шея издала неприятный хруст. Хорошо хоть не сломалась.
Он замер на мгновение, его глаза закатились, а затем он, как мешок с картошкой, рухнул на землю, пуская изо рта слюну.
В подворотне воцарилась тишина, нарушаемая лишь стонами лидера, пытающегося выбраться из-под горы мусора.
Лекса отряхнула руки.
Подошла к поверженному крепышу, достала из кармана джинсов пару стандартных наручников и защёлкнула на его запястьях.
— Вы имеете право хранить молчание, — начала она машинально зачитывать права, выворачивая ему руки за спину. — Всё, что вы скажете, может и будет…
Её монолог прервал пронзительный вой сирены.
Синий и красный свет заплясал на стенах подворотни, отражаясь в лужах.
К выходу из переулка с визгом тормозов подкатила патрульная машина шерифа.
Двери распахнулись, и из тачки вышел сам шериф Кшарр.
Лекса видела его в баре и отлично запомнила эту рыбью морду.
Гуманоид с головой крупной рыбы, покрытой синей чешуёй, и большими, выпуклыми, немигающими глазами. На плечах у него крепился громоздкий водный дыхательный аппарат — два стеклянных баллона, наполненных голубоватой жидкостью, в которых весело булькали пузырьки воздуха.
На нём была классическая форма шерифа — бежевая рубашка, коричневые брюки и значок-звезда на груди. Его рот приоткрылся, обнажая мелкие, острые зубы.
Вместе с ним из машины выскочили два его помощника — такие же рыболюды, но пониже ростом и с более глупым выражением на лицах. Все трое, не сговариваясь, наставили свои служебные пистолеты на Лексу.
— Ни с места! Бросить оружие! Руки за голову! — пробулькал шериф Кшарр, его голос из-за аппарата звучал глухо и искажённо.
Лекса медленно подняла руки, оставив недоарестованного бандита лежать на земле.
— Шериф, тут недоразумение, — спокойно сказала она. — Эти трое напали на меня. Я просто защищалась.
Шериф Кшарр медленно прошёл в подворотню, его большие плоские ступни шлёпали по мокрому асфальту. Он окинул взглядом побоище: один бандит в мусоре, второй на земле лицом вниз, третий в наручниках.
Затем он посмотрел на Лексу, стоящую посреди всего.
Девушка выглядела целой и невредимой.
— Недоразумение, говорите, мэм? — пробулькал он, и в его аквариумах на плечах пузырьки пошли активнее. — Жильцы соседних домов звонят и жалуются на шум, грохот и звуки, похожие на взрыв микроволновки. Я приезжаю и вижу вас, стоящую над тремя… пострадавшими молодыми людьми.
— Они не пострадавшие, они преступники! — возмутилась Лекса. — Они пытались меня ограбить!
Кшарр наклонился над бандитом с пирсингом, который всё ещё лежал на асфальте, и потыкал его дулом пистолета. Тот издал жалобный стон.
— Этот молодой человек, — с укором произнёс шериф, — явно нуждается в медицинской помощи, а не в лекции о правах от дамочки с энергетическими кастетами.
— Да это же… — Лекса осеклась. Как объяснить местному стражу порядка, что это рутинная работа для копа из мегаполиса?
— Помощники, — скомандовал Кшарр. — Окажите первую помощь пострадавшим и вызовите медиков. А эту леди… арестовать.
