Когда мы вышли на нашей станции, уже стоял разгар дня. Улочки, которые еще вчера утром казались обыденными, сейчас выглядели как райский уголок спокойствия. Здесь не было неоновых монстров-небоскребов, пожирающих небо, и человеческих рек, грозящих унести тебя в неизвестном направлении.
Чем ближе мы подходили к приюту, тем сильнее нарастало во мне чувство, похожее на страх школьника, идущего домой с двойкой в дневнике. Я знал, что меня ждет. Калитка, как и сама дверь приюта, была не заперта. Мы тихо вошли. Внутри царила непривычная тишина.
— Мы дома, — прошептал я.
И в этот момент тишина взорвалась.
Из гостиной, словно стая воробьев, вылетела вся детвора. Они окружили нас, галдя, смеясь, обнимая девочек. Макото тут же попытался отобрать у Ханы альпаку. Рен и Рин наперебой рассказывали, как они сегодня построили из кубиков башню до самого потолка. Затем появилась тетушка Хару. На лице ее сияла такая счастливая улыбка, что, казалось, она может осветить весь дом.
— Вернулись! — всхлипнула она, заключая меня в свои объятия. — Ох, Акомуто-кун, я так переживала! Девочки мои, хорошие!
Она тискала нас всех по очереди, причитая и смеясь одновременно.
Тетушка Фуми, в отличие от сентиментальной Хару, не плакала. Она стояла, уперев руки в бока, и ее взгляд не предвещал ничего хорошего. Он был грозен, как надвигающийся тайфун. Она медленно, очень медленно оглядела меня с головы до ног, задержав взгляд на моей новой, явно не по размеру и не по статусу, футболке.
И тут, в дверном проеме кухни, появилась она. Тетушка Фуми.
Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на меня. На ее лице не было ни слезинки счастья. Только сталь. Дети, заметив ее, мгновенно притихли. Даже Макото отпустил несчастную альпаку, и та тихонько шлепнулась на пол.
— Ну, здравствуй, герой, — произнесла она ледяным тоном. — Путешественник. Великий целитель и покоритель столицы.
Она медленно, с какой-то зловещей грацией, повернулась и вошла в кухню. Я было подумал, что буря миновала, но я еще никогда так не ошибался.
— Тетушка Фуми, я все объясню… — начал было я.
— Объяснишь? — донеслось из кухни. — О, я не сомневаюсь. Твои объяснения, я уверена, будут столь же захватывающими, как и твои приключения в Токио.
Секунду спустя она вышла из кухни. В ее руке был предмет. Длинный, деревянный, отполированный до блеска. Орудие правосудия, символ домашнего уюта и, в данный конкретный момент, мой личный кошмар. Скалка. Я сглотнул. Сердце ухнуло куда-то в район печени.
— Я сейчас тебе так объясню, бесстыдник, — прошипела она, медленно надвигаясь на меня, — что ты на поезда больше смотреть не сможешь! Я чуть не поседела! Я обзвонила все больницы! Я уже представляла себе, как опознаю вас по фотографиям! А он, видите ли, задержался!
Я попятился. Дети, поняв, что начинается самое интересное, расступились, освобождая арену для боя. Хотя лично бы я это назвал избиением.
— Тетушка, это была экстренная ситуация! Человек умирал! — залепетал я, выставляя руки вперед, словно пытаясь загородиться от неминуемой кары.
— Человек умирал, а у меня чуть сердце не остановилось! — она сделала резкий выпад. Скалка со свистом рассекла воздух в сантиметре от моего носа. — Ах ты, паршивец! Заставил двух пожилых женщин пить успокоительное ведрами! Я тебе сейчас такую экстренную ситуацию устрою!
Я рванул в сторону, прячась за дверью гостиной. Тетушка Фуми, не сбавляя оборотов, кинулась за мной. Началась феерическая игра в кошки-мышки по всему первому этажу. Я, как заяц, петлял между мебелью, опрокидывая стулья и диванные подушки. Тетушка же, с ловкостью ниндзя и яростью берсерка, преследовала меня, размахивая скалкой и осыпая проклятиями, от которых покраснели бы даже портовые грузчики.
— Я из тебя сейчас котлету сделаю, герой ты мой доморощенный! Будешь знать, как старух до инфаркта доводить!
Дети, забыв про страх, покатывались со смеху. Они сидели на лестнице и с восторгом наблюдали за представлением, болея, кажется, за обе стороны сразу. Тетушка Хару, прислонившись к косяку, тоже смеялась до слез, вытирая глаза краем фартука.
— Неблагодарный! Мы его растили, кормили, а он! Чуть в могилу нас не свел!
Мне удалось выскочить в коридор и рвануть к входной двери. Это был мой единственный шанс на спасение.
— Тетушка, стойте! — закричал я, одной рукой нащупывая дверную ручку. — Мне на работу пора! Я опаздываю! Профессор Тайга меня убьет!
— Я его опережу! — пообещала она, замахиваясь для финального, сокрушительного удара.
В этот момент я распахнул дверь и пулей вылетел на улицу. Спасение! За спиной раздался грохот — это скалка, пролетев мимо меня, врезалась в дверной косяк.
— Чтобы к ужину был дома, оболтус! — донеслось мне вслед.
Я не останавливался. Я бежал, пока легкие не начало жечь огнем. Только отбежав на безопасное расстояние, я позволил себе остановиться и перевести дух, прислонившись к забору. Сердце колотилось, как бешеное. Я посмотрел в сторону дома.
Я шел по пустым улицам, и улыбка не сходила с моего лица. Да, я устал. Да, я вляпался в какую-то совершенно непонятную историю. Но сейчас это все казалось таким далеким и неважным. Главное — я был дома. И меня здесь ждали. Даже со скалкой.
Однако когда я зашел в холл больницы, то сразу почувствовал что-то неладное. На меня смотрели. Все. Медсестры на посту, санитарки с корзинами, даже уборщица, которая до этого мирно драила пол. Смотрели как-то странно. Смесь удивления, любопытства и… чего-то еще, чего я не мог понять.
«Снова новая сплетня, что ли? — подумал я, проходя мимо. — Наверное, теперь я не просто внебрачный сын Тайги, а еще и тайный любовник главврача. Бррр».
Я проигнорировал косые взгляды и направился прямиком в логово зверя. В кабинет профессора Тайги. Нужно было отчитаться, извиниться за опоздание и быть готовым к наказанию. Я постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
Тайга сидел за своим столом, заваленным бумагами. Он что-то писал, не поднимая головы.
— Профессор, простите за опоздание, — начал я с порога, чувствуя себя виноватым. — У меня были… непредвиденные обстоятельства. Мы опоздали на поезд, пришлось остаться в Токио. Но я готов отработать. Можете дать мне двойное дежурство, я…
Тайга медленно поднял на меня взгляд. И мне стало не по себе. Его глаза были серьезны. Но это была не обычная его строгость. Это была какая-то глухая безэмоциональная серьезность. Словно он смотрел не на меня, а сквозь меня.
— Мне все равно, Херовато, — произнес он тихо.
Я замер. Что? Все равно? Профессору Тайге, для которого дисциплина была важнее кислорода? Человеку, который мог устроить разнос за опоздание на тридцать секунд?
— То есть… — я не знал, что сказать. — Вы не будете меня наказывать?
Он молчал, продолжая сверлить меня этим пустым взглядом.
— Профессор, что-то случилось? — я сделал шаг вперед.
И тут он сказал это. Спокойно, ровно, без единой эмоции. Каждое слово падало в тишине кабинета, как камень на дно колодца.
— Ты здесь больше не работаешь.
Глава 23
Ты здесь больше не работаешь.
Пять слов. Всего пять слов, произнесенных ровным, бесцветным голосом, которые сработали лучше любого дефибриллятора. Мой мозг, только-только начавший приходить в себя после адреналиновой гонки последних суток, снова коротнуло. Мир на мгновение сузился до одной точки — лица профессора Тайги. А потом и вовсе исчез, оставив меня в звенящей, оглушительной тишине.
«Что он сказал? — пронеслось в голове. — Я не работаю? Это шутка такая? Первоапрельская, запоздавшая на пару месяцев?» Я уставился на него, силясь найти в его глазах хоть намек на юмор. Но юмором там и не пахло.
Так, спокойно. Вдох, выдох. Анализируем ситуацию. Я стою в кабинете своего начальника. Он только что меня уволил. Почему? За что? Давайте-ка по порядку.
Причина номер один, самая очевидная: опоздание. Но он сам сказал, что ему все равно. Вычеркиваем.
