Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 1 (СИ) - Батуридзе Женя

Причина номер два: врачебная ошибка. Может, я где-то накосячил? Пропустил что-то важное? Назначил не то лечение? Мозг лихорадочно заработал, прокручивая в памяти последние дежурства, истории болезней, лица пациентов. Нет. Вроде бы все чисто. Я, конечно, раздолбай и тот еще фрукт, но в работе я — профессионал. Слишком много лет, отданных медицине, не пропьешь и не прогуляешь. Так что этот вариант тоже отпадает.

Причина номер три… И вот тут в моей голове, как назойливая неоновая вывеска, вспыхнула фамилия «Ямада».

Мой монолог. Моя пламенная речь о бесценности человеческой жизни и врачебной проституции. Моя наглая, поистине дерзкая выходка в кабинете одного из самых могущественных людей Японии. Я ведь тогда еще подумал шутя, что меня закопают. Ну вот, кажется, и дождался. Не закопали. Решили действовать тоньше. Просто лишить меня работы, куска хлеба. Элегантно. А ведь прошло всего несколько часов.

И что самое обидное — я ведь был прав. Прав на сто процентов. Но кому нужна твоя правота, когда на другой чаше весов — обиженное эго человека, который может купить твою больницу вместе со всеми потрохами и устроить на ее месте раменную?

Горькая желчь подступила к горлу. Значит, вот она, цена принципов. Увольнение. А как же тетушки? Как же приют? Я ведь не только за себя в ответе. Моя скромная зарплата ординатора была хоть какой-то, но все же помощью. А теперь что? Идти работать в круглосуточный магазин? Продавать лапшу в уличной палатке? С моим-то характером меня и оттуда выгонят через день.

— Профессор, — я откашлялся. — Могу я хотя бы узнать причину? Я что-то сделал не так?

Тайга опустил глаза, снова взялся за ручку и принялся чертить на листке какие-то бессмысленные каракули. Казалось, он избегает моего взгляда.

— Это не мое решение, Херовато, — наконец произнес он, не отрываясь от своего занятия. — Приказ сверху.

«Сверху». Ну конечно. Откуда же еще? Не с небес же он спустился. «Сверху» — это от тех, кто сидит так высоко, что до них и не докричишься. От тех, для кого мы, обычные работяги, просто пешки на огромной шахматной доске, хотя, в данном случае гобан для го. Ямада Кацуро. Я был уверен, что это его рук дело. Он не стал марать руки, не стал мстить открыто. Он просто набрал номер, сказал пару слов, и вот результат.

И тут меня накрыло. Не злостью. Не обидой. А каким-то всепоглощающим, тоскливым сожалением. Я жалел не о том, что наговорил ему дерзостей. Нет. Я жалел о том, что мои слова, моя гордость, мои дурацкие принципы в итоге ударят по тем, кто мне дорог. По девочкам. По тетушкам. Они-то в чем виноваты? Я приду в приют и скажу: «Простите, меня выгнали с работы, потому что я решил побыть гордым и независимым»? Тетушка Фуми меня не то что скалкой, она меня этой самой гордостью и прибьет.

— Ямада-сан… — прошептал я, глядя в пол. — Это из-за него, да?

Тайга молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.

— Я… я не должен был этого говорить, — я поднял на него глаза. — Я погорячился. Может, можно как-то… извиниться? Я могу поехать к нему, поклониться, сказать, что был неправ…

Тайга криво усмехнулся.

— Слишком поздно, Херовато. Ты уже произвел на него впечатление. Неизгладимое.

Он встал из-за стола и подошел к окну, заложив руки за спину.

— И что мне теперь делать? — спросил я.

Я ожидал чего угодно. Совета, упрека, безразличного пожатия плечами. Но Тайга, не оборачиваясь, произнес два слова, которые прозвучали как приговор.

— Собирать вещи, — коротко ответил он.

Видимо, все эти впечатления на меня так повлияли, что я совсем крышей поехал и ляпнул первое, что пришло в голову.

— Собирать вещи? — переспросил я. — Вы хотите сказать… меня и из дома выгоняют?

Тайга медленно обернулся. На его лице было написано такое искреннее недоумение, будто я только что спросил его, не собирается ли он баллотироваться в президенты гильдии цветоводов. Он даже бровь приподнял.

— Из какого еще дома? — переспросил Тайга, а затем глубоко вздохнул. — Господи, Херовато, ты идиот или только притворяешься? — в его голосе впервые за весь разговор появились знакомые нотки раздражения. И это, как ни странно, меня немного успокоило. — Кто тебе сказал, что тебя выгоняют из дома?

— Но… вы же сами сказали… собирать вещи…

Тайга посмотрел на меня, как на особо тяжелый клинический случай. Затем он снова тяжело вздохнул, потер переносицу и вернулся за свой стол.

— Так, слушай сюда, оболтус, и постарайся задействовать те немногие нейроны, которые у тебя еще не отмерли, — начал он таким тоном, будто бы объяснял детсадовцу, почему солнце светит. — Тебя уволили. Из этой больницы. Потому что эта больница — всего лишь маленький филиал, захудалый уездный госпиталь для тех, кому не хватило места в столице.

Он сделал паузу, давая мне время переварить эту информацию.

— А переводят тебя, — продолжил Тайга, и в его голосе проскользнула нотка ехидства, — в головное учреждение. В университетскую клинику Шова. В Токио.

Я продолжал молча смотреть на него, а мой мозг отчаянно пытался обработать новую информацию. Центральный госпиталь? В Токио? Даже я знал, что в столицу попасть почти нереально, только лучшие из лучших удостаиваются такой чести. Тем более, клиника Шова… Звучало знакомо. Это же ма самая, куда я на скорой приехал с тем парнем из семьи Ямада.

— Почему? — это было единственное слово, которое я смог из себя выдавить.

Тайга хмыкнул. Он снова взял ручку и посмотрел на меня с какой-то новой, доселе невиданной эмоцией. Это была смесь удивления, замешательства и, кажется, даже толики зависти.

— Понятия не имею, — сказал он. — В приказе, который пришел сегодня утром, была только твоя фамилия и распоряжение о немедленном переводе. Но, — он сделал паузу, и его губы тронула кривая усмешка, — могу предположить, что ты, Херовато, умудрился произвести впечатление на кого-то очень, очень влиятельного. И этот кто-то решил, что такому таланту не место в нашей скромной обители.

Он снова замолчал, оставив меня одного наедине с этой ошеломляющей новостью. Я стоял посреди кабинета, и в моей голове был полный сумбур. И опять на уме одно имя. Ямада Кацуро.

Но почему? За что? За то, что я отказался от его денег? Или неужели моя речь так его впечатлила? Эта мысль была настолько дикой, настолько неправдоподобной, что я не мог в нее поверить. Словно это происходило не со мной. Но других объяснений у меня не было.

Тайга вручил мне какие-то бумаги, сказал, что у меня есть несколько дней на сборы. Потом тихо хмыкнул и, наказав обязательно зайти к нему перед отъездом, погнал прочь, ведь у него «и так много работы».

Я вышел из кабинета Тайги в раздумьях. Так, значит, не закопали. А наоборот… вознесли? Из грязи в князи, как говорится?

Я шел, не разбирая дороги. Мимо меня проплывали лица медсестер, проносились каталки, кто-то со мной здоровался, кто-то провожал удивленным взглядом. Я не замечал ничего. В голове крутился один и тот же немой вопрос, адресованный мирозданию: «Вы серьезно?». Это было похоже на сон внутри сна. На какую-то особо изощренную шутку моего подсознания, которое, видимо, решило, что раз уж я застрял в этой коматозной драме, то пусть она будет хотя бы с размахом. От провинциального лентяя до восходящей звезды токийской медицины за пару недель. Сюжет, достойный второсортного чтива.

Ординаторская встретила меня привычным хаосом. Горы мятой одежды, пустые упаковки от лапши быстрого приготовления, разбросанные книги. И посреди всего этого балагана, словно эпицентр тайфуна, сидел Танака. Увидев меня, он подскочил со стула с такой скоростью, что, кажется, нарушил пару-тройку законов физики.

— Братец! Ты где был?! — его голос был подобен лавине, готовой смести все на своем пути. — Тут такое творится. Ты не поверишь! Во-первых, Кенджи. Этот гений решил подкатить к новенькой медсестре из терапии, той самой, с большой… э-э-э… душой. Так вот, он подошел к ней и с самым умным видом заявил, что ее улыбка напоминает ему систолическое давление при тахикардии. Она посмотрела на него, как на идиота, и спросила, не хочет ли он измерить свое, потому что выглядит он так, будто у него сейчас случится инсульт. Весь этаж ржал до слез!