Сяо Вэй испуганно затрясла головой, её глаза округлились от чистого, неподдельного ужаса при одной только мысли о таком безумии.
— Госпожа, вы не можете! Умоляю вас, опомнитесь! — её шёпот стал совсем отчаянным. — У вас, конечно, много свободы как у принцессы, но… сейчас скоро вечер, скоро закроют ворота! Дворцовая стража ни за что не выпустит вас одну, без уважительной причины! Вас будет сопровождать целый кортеж! Евнухи, служанки, охрана… Все узнают! Все увидят, что её высочество Тан Лань отправилась в самые грязные трущобы Нижнего города! А если… если император узнает, что вы навещаете того самого наказанного стража, которого ради Вас приказали избить… — Она не договорила, но последствия висели в воздухе, тяжёлые и неотвратимые. — Это вызовет столько вопросов! Подозрений! Ваша репутация… Ваша безопасность…
Она умолкла, смотря на госпожу с мольбой, не в силах даже представить, какая кара обрушится на них всех, если этот безрассудный план осуществят.
Снежа задумалась, сжав виски пальцами. В голове гудело от нахлынувших мыслей. Сяо Вэй, конечно, была права. Шумное, помпезное появление принцессы Тан Лань с кортежем и стражей в трущобах Нижнего города не помогло бы бедняге Вану — оно добило бы его, приковав к нему всеобщее внимание и вызвав новые подозрения. Но ей было жизненно необходимо поговорить с ним. Она снова и снова прокручивала в голове обрывки видений, всплывающие, как осколки льда: тот роковой разговор у озера, тень за спиной… Может, Ван Широнг что-то видел? Заметил подозрительную фигуру? Или… в голову закралась странная, пугающая мысль… может, это он и был той тенью? Может, это он толкнул её, чтобы отомстить за что-то? Проверить надо было обязательно. Упустить такой шанс она не могла.
Внезапно её осенило. Идея была безумной, рискованной до дрожи, граничащей с самоубийством, но другой возможности не было. Это был единственный ход.
Она глубоко вздохнула, выпрямила плечи, пытаясь придать себе уверенности, и вышла из внутренних покоев в приёмную, где её уже поджидали, как стервятники, Цуй Хуа с лицом, полным подобострастного любопытства, и мрачная, неподвижная тень Лу Синя.
— Мне нездоровится, — объявила она, стараясь придать голосу усталую, капризную томность настоящей Тан Лань и слегка прикладывая руку ко лбу. — Голова раскалывается после сегодняшних… впечатлений. Я буду отдыхать в своих покоях и приказываю не беспокоить меня до самого утра. Ни под каким предлогом. Лу Синь!
Страж сделал шаг вперёд, выпрямившись. Его взгляд, тяжёлый и полный глубочайшего подозрения, уставился на неё, словно пытаясь просверлить её насквозь, разгадать новую уловку.
— Ты проводишь служанку Сяо Вэй в город, — произнесла Снежа, стараясь говорить ровно и властно. — Ей нужно… срочно купить особые лечебные травы для меня у лекаря Либо. Только у него. После чего ты немедленно вернёшься и встанешь на пост у моих дверей. Чтобы меня никто не беспокоил. Ясно?
Лицо Лу Синя под шлемом не дрогнуло, но в его идеально прямой позе, в напряжении широких плеч читалось мгновенное напряжение. Приказ был странным — посылать служанку одну в город под вечер, да ещё со стражем, — но он не нарушал прямых правил и даже выглядел как проявление «заботы» госпожи о собственном здоровье.
— Так точно, — прозвучал его глухой, безэмоциональный, металлический голос, не выражающий ни малейших чувств.
Снежа кивнула с видом человека, которого всё сильно утомляет, и, не глядя больше ни на кого, удалилась обратно в покои, увлекая за собой ошарашенную, побледневшую Сяо Вэй.
Как только тяжелая дверь закрылась, щёлкнув засовом, она повернулась к служанке, её глаза горели решительным огнём.
— Быстро! Меняемся одеждами!
Сяо Вэй отпрянула, будто её ударили раскалённым железом, прижав руки к груди.
— Госпожа⁈ Нет! Я не могу! Это… это кощунство! Это невозможно! Меня казнят!
— Это приказ! — сказала Снежа, но не грозно, а мягко, по-дружески, и улыбнулась своей самой обезоруживающей, солнечной улыбкой, так не похожей на улыбку Тан Лань. — Смотри. Ты немного полежишь в моей постели, под одеялом, отвернувшись к стене, чтобы все думали, что это я сплю. А я ненадолго стану тобой. Мы похожи ростом. В сумерках, да с опущенной головой, никто и не заметит подмены, особенно тот, кто ненавидит на меня смотреть.
— Но… но господин Лу Синь! — прошептала Сяо Вэй, и её голос дрожал от чистого ужаса. — Он… он проводит нас! Он будет идти рядом! Он всё поймёт! Он ведь не слепой!
— Он не должен ничего понять, — уже снимая свой дорогой, расшитый серебром верхний халат, сказала Снежа с уверенностью, которой сама не чувствовала. — Ты будешь молчать, опустив голову, как и подобает служанке. Точнее я… я буду делать то же самое. Он ненавидит слишком много смотреть на людей… заметила это за время пребывания здесь. Плюс, я буду в накидке с капюшоном. Он лишь выполнит приказ: проводит «тебя» до лекаря и вернётся ко мне на пост. А мы с тобой встретимся позже, здесь в покоях. Давай же, Сяо Вэй! Доверься мне. Ради Вана.
Сяо Вэй смотрела на свою госпожу с таким выражением, будто та предложила им вдвоём прыгнуть с самой высокой городской стены. Это было чистым безумием. Неслыханным, немыслимым нарушением всех мыслимых и немыслимых правил, вековых устоев. Но в глазах Тан Лань — таких странных, живых и полных решимости — светилась такая искренняя, добрая уверенность, что служанка, заворожённая и побеждённая этой силой, медленно, почти автоматически, начала дрожащими пальцами расстёгивать завязки своей простой серой курмы.
Через несколько минут у дверей покоев, низко склонив голову и закутавшись в простой серый плащ с глубоким капюшоном, наброшенным так, что скрывалось всё лицо, кроме подбородка, стояла «служанка». Поза была смиренной, плечи поджатыми — идеальная картина подобострастия. Но под грубой тканью сердце колотилось с бешеной скоростью, а ладони были ледяными и влажными от нервного пота.
Лу Синь ждал её, неподвижный, как изваяние. Его тёмный, оценивающий взгляд скользнул по фигуре, и он слегка нахмурился. Что-то было не так. Походка? Осанка? Слишком прямой стан для запуганной служанки? Или это ему просто мерещилось из-за сегодняшнего неадекватного поведения госпожи?
— Готова? — прозвучал его низкий, безразличный голос, больше похожий на скрежет камня.
«Сяо Вэй» лишь молча кивнула, не поднимая головы, боясь, что один звук её голоса выдаст обман. Она сделала шаг вперёд, стараясь идти мелкими, шаркающими шажками, как это делала настоящая служанка.
Лу Синь бросил на неё короткий, безразличный взгляд и, тяжело вздохнув под шлемом, двинулся вперёд, явно нехотя отрываясь от дверей покоев своей ненавистной госпожи. Его мысли были там, за этой дверью, с той, кого он жаждал уничтожить. Эта простушка-служанка и её дурацкие поручения были лишь досадной помехой.
Они двинулись по длинным, пустынным коридорам дворца. Каждый шаг эхом отдавался в тишине. Снежа чувствовала на себе тяжёлый, колкий взгляд стража, буквально прожигающий ей спину. Ей казалось, он видит всё: как грубая ткань натирает её непривычную к этому кожу, как дрожат её руки, спрятанные в рукавах, как учащённо бьётся сердце под чужим платьем.
Она старалась дышать ровно, но каждый её вздох казался ей неестественно громким. Мысли путались. «А что, если он узнает? Что тогда? Ну не прикончит же он меня прямо здесь, в тёмном коридоре?»
Лу Синь шёл сзади, его присутствие ощущалось как грозовая туча. Он не произносил ни слова, но его молчание было красноречивее любых угроз. Он изучал её. Ловил каждое движение. И Снежа знала — один неверный шаг, один случайный взгляд, и эта хрупкая иллюзия рассыплется в прах.
Наконец, впереди показались огромные дубовые ворота, ведущие за пределы дворца Тан лань во внешний двор. Стража у ворот лениво переминалась с ноги на ногу.
