А потом был он.
Я замерла на пороге нашего дома. Марк стоял у окна, его силуэт резко выделялся. Но не это заставило мое сердце биться чаще.
Вокруг него клубились алые всполохи, яростные, как пламя в очаге. Тревога. Гнев. Страх.
— Виктория? — он резко обернулся, и его аура вспыхнула еще ярче, ослепительно-багровой. — Что случилось?
Губы дрожали. Как сказать ему, что магия, которая всегда была частью меня, теперь вырывается наружу, как дикий зверь? Что я сжигаю все, к чему прикасаюсь, даже не желая того? Что что-то внутри меня просыпается, и я боюсь узнать, что это такое?
— Ничего, — прошептала я, пряча за спину ладонь, на которой тлела черная руна.
Его глаза сузились, он почувствовал ложь. Но прежде чем он успел сказать что-то, с улицы донесся шум — крики, топот, звон оружия.
Марк ушел узнавать что случилось, его шаги растворились в уличном шуме, а я стояла посреди комнаты, сжимая дрожащие пальцы. Вдруг — легкий звук, едва уловимый. Я обернулась.
В проеме, озаренном косым светом уличного фонаря, сидел Феникс. Его зеленые глаза горели в полумраке, словно два изумрудных уголька.
— Пошли за мной, — сказал он.
— Куда? — удивилась я.
Но он уже развернулся и скользнул в темный коридор, оставив за собой лишь шелест шерсти по полу. Сердце колотилось где-то в горле, но я шагнула вперед. Феникс повел меня в подвал.
Точнее, я всегда думала, что это просто подвал — темное, сырое помещение, где мы хранили соленья и старые вещи. Но когда кот прыгнул в самый дальний угол и провел лапой по трещине в каменной кладке, стена… раздвинулась.
Я замерла.
— Ты знал об этом? — прошептала я, глядя на Феникса.
Кот лишь мотнул головой, и его зеленые глаза вспыхнули в темноте.
— Здесь.
Я шагнула внутрь. Это была не комната. Это был храм. Круглое помещение, стены которого покрывали фрески, но не потускневшие от времени — они светились мягким золотистым светом, будто краски замешали на солнечной пыли. В центре стоял каменный стол, а на нем — древняя книга в переплете из драконьей чешуи.
— Откуда… — я не договорила.
Потому что увидела их!
Ведьмы и драконы, не враги, а возлюбленные. Фрески показывали их историю.
Первая встреча. Ведьма с рунами, как у меня, и дракон, чья чешуя переливалась, как у Марка в истинной форме. Они стояли друг против друга, но не сражались, их руки почти соприкасались.
Союз. Ведьма вплетала звезды в гриву дракона, а он обвивал ее хвостом, защищая.
Свадьба. Не просто ритуал — священный обряд. Их магии сплетались воедино, и вокруг них расцветали огненные лилии. Я потянулась к изображению, и в тот же миг фрески ожили. Тени задвигались, и я увидела больше.
Раздор. Темный дракон, чьи глаза горели завистью. Он шептал что-то другим, и те отворачивались от ведьм.
Разлука. Разорванные клятвы. Проклятия, брошенные в спину.
Пророчество.
Голос прозвучал не в ушах, а в самой крови:
«Когда последняя ведьма полюбит последнего дракона — либо старые раны затянутся, либо мир расколется.»
Я отпрянула.
— Это… о нас?
Феникс прыгнул на стол и тронул лапой книгу.
— О вашем выборе.
Руна на моей руне вспыхнула в ответ, и фрески погасли.
Глава 15
Виктория
Я не услышала, как они вошли. Погруженная в изучение фолианта, я давно потеряла счет времени. Воздух в лаборатории был густым от запаха пергамента, сушеных трав и чего-то еще — острого, металлического, как запах крови после дождя. Звон разбитого стекла заставил меня вздрогнуть.
— Черт! — Лиза поспешно отпрыгнула от осколков, но было поздно. Колба с каким-то зельем разлетелась вдребезги, и его содержимое — густая жидкость цвета черничного варенья — растеклось по каменному полу. Я наблюдала, как капли зелья начали пузыриться, разъедая камень, оставляя после себя крошечные дымящиеся кратеры.
— Ты выглядишь… — Лиза замерла, ее глаза расширились. — Боги, Вика, ты выглядишь ужасно.
Я не ответила.
Мои пальцы вцепились в края древнего фолианта так, что ногти оставили на пергаменте крошечные полумесяцы. Книга была теплой на ощупь, будто живой. Страницы, испещренные письменами, светились призрачным сиреневым мерцанием, точно таким же, какое теперь пульсировало у меня под кожей, в такт ударам сердца.
«Камни Лунного Пламени не просто дают силу. Они меняют суть носителя. Тело. Разум. Душу.»
Буквы, выведенные чернилами, смешанными с пеплом и, как я теперь подозревала, кровью, будто впивались мне в глаза. Они горели, оставляя изображение на сетчатке, даже когда я моргала.
— Вика… — за моей спиной раздался шорох, и вдруг хватка на моем запястье, Сара.
Ее пальцы, обычно такие теплые, умеющие утешить одним прикосновением, сейчас леденели от ужаса.
— Посмотри на себя!
Я подняла голову и прошептала заклинание, появилось зеркало. В зеркале, отражалось нечто, что уже не было полностью мной.
Волосы еще вчера, густые, темные, пахнущие дымом костра и травами. Теперь… Кончики стали белыми. Не просто седыми, выжженными, будто их окунули в лунный свет и забыли вытащить.
Глаза зеленые, все еще зеленые. Но теперь в глубине зрачков… Искры. Крошечные, фиолетовые, как те, что мерцали в глубине камня, вшитого в мою ладонь. Они вспыхивали в такт моему дыханию.
Тень за моей спиной, вроде бы обычная… но нет. Она была гуще. Темнее. И когда я повернула голову, она замедлилась, будто не успевала за мной. Я сжала кулаки так, что камень в ладони впился в плоть.
— Я знаю. — мой голос звучал хрипло, будто кто-то прошелся наждаком по моим голосовым связкам.
Я не спала всю ночь. Каждый раз, когда я закрывала глаза, передо мной вставали они, фрески из скрытого храма, пророчество, его голос, шепчущий о выборе…
— Если я не научусь контролировать это до испытания… — начала я, но тут шипение Феникса заставило меня замолчать.
Он дремал на верхней полке, свернувшись в рыжий комок, но теперь один его глаз был открыт, зеленый, слишком человеческий.
— Тогда твоя дракониха получит ровно то, чего боится, — произнес он, и его голос, обычно насмешливый, теперь звучал как скрежет когтей по мрамору. — Настоящую Ведьму Крови.
Тишина.
Лиза и Сара переглянулись. Я видела, как Лизин палец непроизвольно потянулся к амулету на ее шее, простому, серебряному, защитному.
Они не знали о пророчестве. Не знали, что каждая минута, проведенная с Камнем, меняет меня. Что я чувствую, как что-то шевелится у меня в груди, за ребрами, там, где должно быть только сердце. Я резко встала.
— Нам нужно тренироваться, — я провела языком по пересохшим губам. — Сейчас!
Лаборатория, некогда уютное место с пучками сушеных трав и аккуратными рядами склянок, теперь напоминала поле битвы. Воздух гудел от накопленной магии, тяжелый и плотный, как перед грозой. Я развернула фолиант с характерным шелехом пергамента, остановившись на странице с «Узорами Удержания» — древними рунами, созданными для укрощения дикой магии.
— Отойдите подальше, — мой голос прозвучал странно глухо, будто доносился из глубины колодца. — Не знаю, что произойдет.
Лиза и Сара обменялись взглядами, но послушно отступили к каменной стене. Их пальцы нервно переплелись — знакомая мне с детства привычка, когда они волновались.
Первая попытка.
Я провела указательным пальцем по схеме первой руны, ощущая, как шероховатая поверхность страницы оставляет на коже микроскопические царапины. Губы сами сложились в древние слова, язык заплетался на непривычных гортанных звуках. Камень в моей ладони ответил мгновенно — волной жгучего тепла, распространившегося по венам.
Фиолетовое пламя вырвалось из моей ладони с резким хлопком, будто лопнул пузырь перегретого воздуха. Оно зависло в пространстве, вычерчивая первый символ — сложное переплетение линий, напоминающее застывшую молнию. В тот же миг каменные плиты под моими босыми ногами затрещали, покрываясь паутиной трещин.
