Барон Дубов 6 (СИ) - Капелькин Михаил

— Ты не экономишь силы, — сказал Сергей Михайлович, снимая кастеты. — Научись мыслить стратегически, а не только тактически, и тогда тебе не будет равных на поле боя.

— А в чём… в чём разница? — выдавил я, уперевшись руками в колени. Дыхание никак не желало восстанавливаться.

Учитель ухмыльнулся, натирая ссадины на руках целебной мазью.

— Вот поэтому ты и проиграл, Дубов. Будь это настоящий бой, а не учебный, ты был бы мёртв.

Вот ведь гад, а!

Я подошёл к выемке в стене и взял бутылку воды. Осушил её за пару глотков и тут же взялся за следующую. Пот катил с меня градом. Хорошо, что рубашку снял перед тренировкой. Иначе её пришлось бы выжимать.

Выпив вторую, я засмеялся от пришедшей в голову мысли.

— Ты чего? — удивился Сергей.

А я не мог остановиться. Он ведь делал то же самое, что и я с девушками и Павлом! Истязал, чтобы подготовить. Судьба не лишена иронии.

Махнув на смеющегося меня рукой, учитель бросил мне баночку с мазью.

— Снимет боль. Использовать зелья регенерации не советую. Нужно, чтобы твоё тело запомнило этот урок, а зелья несколько притупляют выработку рефлексов.

Вернувшись в комнату в пятницу вечером, первым делом принял душ. Горячая вода смыла налипшие пыль и грязь и немного облегчила боль от синяков и ушибов.

Ох и давно меня так не отделывали!

Мышцы ныли, синяки пульсировали болью, спина гудела от нагрузки. Хорошо! Спать буду сегодня, как убитый! Правда… сначала попытаюсь домыться. Когда болит всё тело, это довольно непросто!

В конце концов одолел и это испытание и вышел из душа. Волк уже вернулся с прогулки. Он тоже выглядел вымотанным: директор изъявил желание не просто играть с ним, но и тренировать зверя. Дрессировщик, блин. Но я был не против, как и Альфачик. Ему полезно, да и что ещё делать целыми днями, пока я на учёбе? Но надо будет как-нибудь поглазеть на его тренировку.

Я уже помазал тело мазью Сергея Михайловича (баночки едва хватило на меня) и собрался ложиться спать, как в дверь постучали. Завернувшись обратно в банное полотенце, открыл её и увидел двух высоких и плечистых мужчин с суровыми лицами. В броне с эмблемами в виде медвежьих голов и странными длинными палками с петлями на конце.

— Служба по отлову диких животных, — представился один из них, коротко стриженный и с пшеничными усами. — У нас информация, что у вас здесь незаконно содержится Лютоволк.

За их спинами маячила ещё одна высокая фигура. Ухмыляющийся княжич Разумовский.

Ах ты падла! Таких мудаков в одной древней стране ещё при рождении со скалы сбрасывали!

Глава 9

Санкт-Петербург

Имперская Канцелярия

Ночь

Графиня Марфа Васильевна Кремницкая не смогла совладать с собой и широко зевнула, потягиваясь в кресле. Последние несколько ночей она вообще будто не вылезала из своего кабинета. Даже забыла, что такое солнечный свет. Но тому была уважительная причина. Она собирала дело о покушении на Императора и его детей по кусочкам и кропотливо сшивала их вместе. Показания свидетелей, отчёты о вскрытии, различные документы, записки, векселя, стенограммы телефонных переговоров одних с другими… У любого другого человека голова бы взорвалась или кругом пошла. Но не у графини Кремницкой. У неё только глаз задёргался.

Наконец, всё было кончено. В деле не осталось белых пятен. Но какой-то червячок ещё точил подсознание Марфы Васильевны, не давал ей покоя.

Она вытащила из пачки тонкую чёрную сигарету, налила из кофейника остывший кофе и закурила. Так себе ночной перекус, но статский советник Канцелярии из-за работы частенько забывала о еде. Потому и была худой как палка. Хотя она заметила, как наглый хам и выскочка барон Дубов пялился на её зад при их первой встрече. Да и при второй вроде тоже. Прибавил ей работы Его Благородие.

Кремницкая села обратно за свой стол, положила сигарету на край пепельницы и дописала на печатной машинке несколько последних слов отчёта. Вот теперь дело можно закрывать и отправлять в суд. Хоть все виновники уже погибли, однако всё должно быть сделано по закону, и все процедуры — соблюдены.

Она затянулась и откинулась на спинку кресла.

Всё-таки слишком всё гладко складывается…

В дверь после стука вошёл её подчинённый — молодой худощавый брюнет Дмитрий Сухоруков.

— Сегодня снова допоздна, Марфа Васильевна?

Кремницкая не ответила. На дворе полпервого ночи. Уже поздно.

Дмитрий потупил взгляд и прошёл к её столу.

— Вам посылка, Марфа Васильевна.

Он положил перед ней бандероль. Графиня взяла и повертела её в руках со скучающим видом. Отхлебнула кофе и спросила:

— Вроде срочная бандероль. А чего так поздно?

— Не могу знать, госпожа титулярный советник, — пожал плечами парень.

— Ладно, иди домой, Дима. Я скоро закончу. Завтра возьмёмся за новое дело.

Брюнет ушёл, и Кремницкая разорвала холщовую бумагу. На одной из сторон стоял штамп Ярославского отделения Почты России. Неужели от барона Дубова? Помянешь чёрта, как говорится…

Внутри деревянного ящика оказались присыпанные щепками блокноты, записи, амбарные книги. Графиня мельком просмотрела их. Те самые бумаги, которые она так долго пыталась заполучить от Дубова. Так и знала, что они всё время были у него, а этот гад просто издевался! Ох, и припомнит она ему при следующей встрече…

Марфа мельком просмотрела их содержимое, затянулась и обмякла на стуле, выдохнув вместе с дымом:

— Да, бл*дь…

У неё задёргался второй глаз.

Графиня протянула руку к печатной машинке и вырвала листок с последним отчётом. Яростно смяла его и выкинула в мусорную корзину.

Пятигорская академия

Апартаменты Дубова

Николай

Два ловца животных, один блондин, второй… тоже блондин. Прям двое из ларца, только усами отличались. У одного они были. Звероловы смотрели на меня, а я на ухмыляющуюся рожу княжича Разумовского. Волосы у него были собраны в хвост, сам одет в расшитый золотом пижонский камзол, брюки со строчкой и ботинки из кожи какой-то рептилии. Весь его вид кричал о богатстве, а ухмылка — о подлости характера.

Врезать бы ему. Просто и незатейливо. Дак ведь побежит ещё куда-нибудь жаловаться, притащит с собой толпу дружинников отца. Честным воякам бы на границе Саранчу мочить, а не за бароном гоняться, но кто ж решится не подчиниться княжескому наследнику? Нет, тут надо действовать по-другому.

Двое из ларца попытались пройти мимо меня в комнату. Им это не удалось. Оно и логично: я ведь весь проход загораживал. Ещё и дверь прикрыл, а за ней в руке сжал пустую банку из-под мази для синяков. Кстати, очень добротной. Боль, как коровка слизнула. Или Вероника…

Так, стоп! Мысли куда-то не туда повернули.

— Нет у меня никакого Лютоволка, — сказал, закрывая дверь.

Но сделать мне этого не дали. Ну хорошо…

— А мы знаем, что есть, — снова буркнул усатый, заглядывая мне за спину.

— Точно есть! Каждую ночь спать не даёт! — поддакивал из-за их спин княжич. — То скребётся, то воет. Уж не знаю, господа, что с ним Его Благородие вытворяет. Спасите, бедное жив…

Я заставил его одним взглядом замолчать. Разумовский побледнел, но тут же устыдился собственного страха и покраснел от злости.

— Нет, говорю, у меня животных, — повторил я.

Именно в этот момент позади меня промелькнула серая пушистая тень, а затем разбилось стекло.

— ОН ВЫПРЫГНУЛ! — заорал княжич. — Я ЕГО ВИДЕЛ! СКОРЕЕ!

— Дак ведь с пятого этажа, убился поди, — прогудел второй из ларца.

Но первый его одёрнул:

— Это Лютоволк! Он и не на такое способен!

Вся троица, пронзительно скрипя ботинками по отполированному полу, бросилась к лестнице. Я закрыл дверь и повернулся.