Отбор на вылет, или Некромант неудачи (СИ) - Ильинская Екатерина

Ну, уж нет, папенька. Никакого отбора и никакого замужества! Мы ещё посмотрим, чья возьмёт. Ты хоть и король, но я принцесса Изрийская! И меня не так-то просто заставить подчиниться!

Рьяна Изрийская

Я хлопнула указом по ладони и повернулась к отцу, а тот как будто только этого и ждал.

– Всё, Янка, допрыгалась! Могла бы по своему желанию замуж выйти, а теперь за кого попало пойдёшь.

«За кого попало, как же», – мысленно возразила я и вспомнила, за кого меня уже сватали. Ох, не удивлюсь, что на отборе будут те же лица. Королевству нужны деньги и военная мощь, так что за первого встречного меня точно не отдадут.

– Что ж вы, папенька, не сказали, как важно вам видеть меня замужней дамой. Я бы прислушалась к вашему бесценному мнению.

А сама глазами сверкнула от злости, которая во мне бушевала. Даже скрыть не пыталась, мы с отцом друг друга слишком хорошо знали. И разговоры такие вести привыкли, который не каждый понять мог.

– Помня твою кротость и послушание, решил я сделать подарок дорогой доченьке. – И так интонацией подчеркнул слово «дорогой», что я чуть зубами не скрипнула. – Отбор – мероприятие зрелищное, а ты так давно не развлекалась. Потешить тебя решил, сам порадоваться.

– Мероприятие зрелищное, но дорогое. – Я выделила то же слово. – А здоровье не позволяет вам долго быть на сквозняке. Надо бы поберечься.

Указ полетел на пол, а мои нежные ручки потянулись к папеньке-королю. К сожалению, не для того, чтобы придушить, а чтобы дёрнуть за лацканы сюртука, обшитого мехом, и прикрыть им свекольно-красную шею. Чтобы не продуло, естественно. А отец-то не меньше моего зол, раз даже шея покраснела.

– Отлупить бы тебя, Янка! – не выдержал родитель и отцепил мои руки от себя. – Давно бы уже замужем была, внуков бы подарила. Память предков бы уважила! До сих пор нет наследника! А ты всё дурью маешься! Любовь у неё первая! Одна и на всю жизнь! Тьху!

Папенька-король картинно сплюнул на пол. По-настоящему плевать в моих покоях он, конечно, не стал.

«Да мне семнадцать всего! Какие внуки?» – возмутилась я мысленно. Говорить сейчас вслух поперёк отца было себе дороже.

– Да как посмотрю в глаза твои синие, на косу светлую, Смеяну перед собой вижу. И рука не поднимается. Избаловал!

Спина сама собой выпрямилась, а плечи напряглись. Как папенька матушку вспоминать начинал, так значит, совсем всё плохо. Что-то ужасное сейчас говорить начнёт.

– А как замечаю, что ты глазищами этими синими в окно зыркаешь, сбежать собираясь, так руки снова к ремню тянутся, чтобы отходить пониже спины! Или за косу оттаскать! Для вразумления!

Он повернулся и гаркнул охранникам, которые благоразумно в коридор от королевского гнева попрятались и тряслись там так, что доспехи дребезжали.

– В башню её! Сейчас же! И улитку туда тащите!

«Вот так и провалился мой план побега, даже не начавшись. Выдала себя одним неосторожным взглядом, брошенным в окно.

Дорогой дневник, до моего дня рождения девять дней, и меня заточили в башню».

Рьяна Изрийская

Пальцы уже болели от шитья, но я не собиралась останавливаться. К тому же так мне думалось гораздо лучше.

Фиби ползала рядом и волновалась. В прямом смысле слова. По краю её брюшка шли нешуточные волны мышечных сокращений. Огромные глаза, обрамлённые густыми ресницами, поворачивались то ко мне, то к указу, то к окну во двор, где вовсю устанавливали мишени, делали засечки для стартов и сколачивали трибуны.

Да, папенька подготовился. Мало того что башня была самой высокой из всех замковых, так ещё и выходила одним окном на пропасть, а вторым – на будущую площадку для испытаний, полную людей.

– Итак, нам не сбежать, – констатировала я и встряхнула дошитую синюю шубку для своей любимицы, отчаянно мёрзнущей в нашем климате. Сейчас улиточка была в одной лёгкой розовой накидке из шерсти изрийских сарлов, водящихся на крайнем севере, и в чьей густой шерсти жила магия огня, согревающая даже в лютые морозы.– Но есть другой план.

Я положила обновку на стопку таких же шубок других цветов и оценила объём проделанной работы. Выходило, что я думала (и шила) уже часов шесть, и затягивать с принятием решения ещё дальше было некуда.

– Я их распугаю. Нет женихов – не из кого выбирать. И никакая магия меня не заставит.

Фиби выразительно моргнула и покосилась на зеркало, стоящее возле шкафа. Гардеробной в башне не предусматривалась, так что все вещи пришлось запихнуть в одно помещение. Совершенно не по-королевски. Но от этого я словно вернулась в детство, когда ездила в Приграничье и жила в простом, хотя и большом доме у троюродной тётки по материнской линии. В Приграничье, где мы познакомились с Вейном.

Луп, луп. Веки Фиби несколько раз шумно сомкнулись, напоминая про заданный вопрос.

– Нет, не внешностью распугаю. Ты права, такую внешность не спрячешь. Да и все знают, что принцесса Изрийская «редкой красоты северный цветок». Хотя где-то там ещё было про покладистый нрав...

«Ну, ты и чучело! Рьянка-обезьянка!» – орал рыжий Глейн, и жутко хотелось разреветься. Она и разревелась, размазывая по щекам слёзы и следы грязи.

– А ну, извинись! – Такой же перемазанный, как сама Рьяна, Вейн швырнул в брата комок земли. – Это ты нас в пруд столкнул!

– Ничего не докажешь! – Глейн высунул язык и бросился наутёк. Только пятки засверкали.

– Не плачь, ты очень красивая. Такую красоту не спрячешь. – Вейн подошёл и достал из кармана платок. С которого ручьём лилась вода. И который, конечно, не мог помочь в деле наведения чистоты.

Рьяна засмеялась первой, а Вейн спустя пару мгновений. Тогда-то, в девять лет, она и решила, что если и выйдет замуж, то только за него.

– Я выучу много заклинаний. Вжух, и все вещи чистые. Вжух, и волосы сухие. И никто тебя не накажет за неподобающий вид. Вжух, вжух. – Вейн махал подобранным прутиком, словно это была волшебная палочка, с которой постигали азы колдовства. – Вжух, и сражу дракона. Вжух, и оседлаю крылатого эльфийского коня.

– Вот уж выдумки! Они на дух не переносят некромантов. – Янка показала язык и бросилась наутёк, смеясь так громко, что с ближайшего дерева вспорхнула стайка птиц.

– А ну не ври! Это некроманты их на дух не переносят! Мы лу-у-учшие, мы го-о-ордые.

Вейн погнался за хохочущей подругой. И главное было – бежать так быстро, чтобы не запятнали. И не было ничего веселее, чем быть запятнанной и догонять хохочущего приятеля».

Фиби подползла совсем близко и тронула за руку. Я даже вздрогнула, возвращаясь в настоящее, где не было лета, Приграничья и Вейна, а была зима, замковая башня и куча кандидатов в мужья.

– Надо получить список участников и придумать такие задания, которые им будет сложно пройти. И чтобы тот, кто проиграет в первом испытании, во втором уже не участвовал. Папеньку я уж как-нибудь уговорю.

Фиби состроила очень-очень жалостливые глазки и заморгала. Казалось, что она сейчас расплачется.

– Именно так. – Я кивнула, но мысль, что этого будет недостаточно, прочно засела внутри. Кажется, отец был настроен решительно. Со своей стороны мне тоже стоило проявить решимость.

Стук в дверь раздался как нельзя кстати. Я воткнула иглу в бархатную подушечку и повернулась на входящих. Мерзко проскрежетал ключ в замке (да, меня ещё и заперли!), а потом в покои зашли служанки с подносами, полными еды, поставили их на стол и с поклоном вышли.

Я встала, вдохнула разливающиеся по комнате ароматы и отставила в сторону кувшин с морсом. Взяла блюдо с перепёлками в меду, грустно вздохнула, подошла к окну и вышвырнула в пропасть свой обед. Туда же полетели горшок с кашей, пироги, баранки и мочёные яблоки.

– Всё выбросила, только траву и компот оставила, – раздался шёпот из-за двери. Служанки явно не пропустили моё выступление. А окно я выбирала то, которое лучше через замочную скважину видно. – Уморит себя принцесса.