— Его называли Тень-Сердца. Из-за формы листьев — сердечек. Говорят, когда-то, давным-давно, столетия назад, он рос в окрестных лесах. По преданиям, цветок обладал чудесными свойствами: исцелял душу, обострял чувства. Его даже добавили на герб Вальмонта. Но… вряд ли он когда-то действительно рос. Скорее, выдумка. Легенда.
Ещё одна легенда Вальмонта. Сколько их тут? Натали задумалась на минутку, и вдруг над самым ухом прозвучало:
— Наконец-то, я вас нашёл, прелестная супруга.
Она обернулась и обнаружила за спинкой скамьи ван-Эльста. В безупречно застёгнутом жилете, видимо, по причине прохладной погоды, и с чуть насмешливой улыбкой на лице — это, видимо, по причине хорошего настроения.
— Простите, что потревожил, но у меня срочный разговор.
Огюстен, не моргнув глазом, поднялся со скамьи, склонил голову, и с достоинством профессионального дворецкого сообщил:
— Я как раз вспомнил, что ещё не чистил сегодня фамильное серебро. — Он чуть склонился к Натали и добавил тихо: — Надеюсь, прогулка была полезной, сударыня.
— Несомненно, Огюстен, — тепло ответила она. — Спасибо.
Когда дворецкий удалился, Поль неспешно обошёл скамью и сел рядом. Деревья над ними шелестели листвой, как будто подслушивали разговор.
— У меня две новости, — он, вытянул ноги вперёд и посмотрел на неё с прищуром. — Одна хорошая. Другая… сомнительная. С какой начать?
— Давайте с хорошей, — усмехнулась Натали. — Пусть день останется приятным ещё хотя бы пару минут.
— Хорошо. Итак… — он замолчал, будто подбирая слова. — Вы... неповторимы.
Натали слегка опешила. Это и есть хорошая новость?
— Комплименты, согласно нашему договору, облагаются штрафом, — въедливо напомнила она.
— Это не комплимент, а констатация факта, — возразил ван-Эльст. — Всего лишь вчера поздним вечером я поручил вам заняться наймом персонала, а уже сегодня с утра мне сообщили, что кучер, вооружённый вашими устными инструкциями, отправился по окрестным деревням с вестью: Вальмонту снова нужны люди.
Натали действительно с самого раннего утра отправила его с этим поручением, потому что поместью нужны были слуги не завтра, не сегодня, а вчера.
— Я впечатлён вашей находчивостью. И кстати, — Поль наклонился чуть ближе — кучер уже вернулся. И по его словам, интерес к вакансиям огромный. Думаю, скоро отбоя от желающих не будет.
Натали улыбнулась, испытывая радость, что её задумка удалась. Она уже представляла подстриженные кусты, ухоженные клумбы, покрашенные скамьи и свежий чай в беседке. Это место заслуживает стать идеальным.
— А теперь — та самая сомнительная новость, — проговорил Поль, откинувшись на спинку скамьи. — Наш многоуважаемый кучер по дороге повстречал местного доктора. Тот, узнав, что в поместье появились новые жильцы, заявил, что скоро нанесёт визит. Мол, необходимо предотвратить распространение некоей «опасной болезни».
Натали нахмурилась.
— Болезни? А он уточнил, о какой именно идёт речь?
— Нет. Сказал, что сообщит обо всём при личной встрече. Очень удобно, правда? Таинственная болезнь и доктор — загадочный, вежливый, предупредительный… и подозрительный до ужаса.
— Подозрительный? Вы думаете, что…
— Да, — Поль понизил голос. — Я думаю, он шпион мадам Боше и Сигизмунда. В изобретательности им конечно не откажешь. Подослать доктора, чтобы он собрал улики, что наш брак фиктивен.
— Хотят нас перехитрить, — кивнула Натали, чувствуя, как в ней нарастает азарт переиграть интриганов. — Собираются пустить нас по ложному следу. Думают, что мы будем искать шпиона среди слуг, а сами подсылают доктора.
— Именно! Но не тут-то было, — победно усмехнулся Поль. — Мы не дадим доктору ни единого шанса. Устроим спектакль. Убедительный. Чувственный. Любовный.
— Что вы имеете в виду?
— Всё просто. Вам придётся всего лишь представить себя героиней одного из сентиментальных романов, которые читает ваша тётушка. Всё по закону жанра: взгляды, вздохи, намёки, прикосновения. Справитесь? Или для начала отрепетируем?
Ван-Эльст посмотрел так выразительно и улыбнулся так многозначительно, что Натали подумала: вот ему-то точно репетиции не нужны. Отыграет свою роль безупречно.
— О, что я слышу? Стук копыт? — он развернул голову в сторону подъездной аллеи. — Уж не доктор ли это пожаловал? Какой скорый!
ГЛАВА 29. Подозрения, сыпь и Шарль
Экипаж покачивался на ухабах, неторопливо продвигаясь по старой дороге к Вальмонту. Внутри, сдвинув шляпу на затылок и держа на коленях потрёпанную кожаную сумку с ладаном, мазями и блокнотом, сидел доктор Альбан Тремо, потомственный ветеринар. Он был слегка взволнован — как всегда перед визитом в дом, где он раньше не бывал. И как всегда — не один.
— Надеюсь, ты не сочтёшь это слишком поспешным решением, Шарль, — озабоченно начал он, обращаясь к своему спутнику. — Но я не мог проигнорировать услышанное. Как только этот молодой кучер — Жюльен, кажется? Нет, Жером… хотя, возможно, Эмиль — неважно, в общем, как только он сказал, что в поместье появились новые обитатели, у меня сразу возникли основания для беспокойства.
Шарль, сидевший напротив на мягком ворсистом пледе, кивнул с видом полного понимания. Его взгляд был внимательным, даже немного укоризненным.
— Вот именно! — вдохновился Альбан. — Вальмонт — это не просто дом, это… живой организм. Я помню, ещё мой дед рассказывал: прежние хозяева держали здесь целую конюшню — двенадцать, а то и пятнадцать лошадей! Не говоря уже о курах, козах, паре ослов и, если я ничего не путаю, карликовой овце по имени Беатрис.
Шарль снова кивнул в ответ.
— Ты прав, — согласился Альбан с серьёзным видом. — Наверняка у новых владельцев тоже немало животных, их нужно осмотреть. Дорога, переезд, перемена климата — всё это стресс. Особенно для лошадей. Я ещё у той, на которой приехал кучер, заметил странный блеск в глазах и нехарактерную постановку передней ноги. Это может быть всё, что угодно — от начальной стадии hiterium trenum до раннего тендинита. А если речь идёт о респираторных инфекциях… — он покачал головой. — Промедление может быть фатальным.
Шарль прищурился. По-видимому, одобрительно.
— Конечно, возможно, я преувеличиваю. — Альбан понизил голос. Он знал, какие о нём ходили слухи. Кое-кто подшучивал над его дотошностью, вниманию к мелочам и любовью на всякий случай перестраховаться. Взять хотя бы специальную анкету, по которой он оценивал моральное состояние животного. — Но ты же знаешь мой девиз, — обратился Альбан к спутнику, — лучше сто раз перепроверить. На всякий случай я даже взял с собой комплект для срочной прочистки ноздрей — хоть он и для коз, но при определённой сноровке подойдёт и для лошади.
Альбан достал из сумки небольшую коробочку, загремевшую стеклом и щётками, и аккуратно положил назад.
— В общем, я предупредил этого… ну, назовём его всё же Жеромом… что обязательно загляну в поместье. Он, правда, немного смутился, но пообещал всё передать хозяевам, — Альбан глянул в окно: — О, уже подъезжаем.
Шарль вытянул шею и гордо встрепенулся.
— Ты тоже волнуешься, я вижу, — мягко сказал Альбан и протянул руку, погладив своего собеседника по рыжей грудке.
Петух, великолепный и серьёзный, клюнул пуговицу на его сюртуке и снова сел, сложив лапы под себя. Его хохолок слегка покачивался в такт покачиванию экипажа.
— Да-да, Шарль. Не волнуйся. Мы всё сделаем как следует. Осмотрим всех. Убедимся, что у коров — если они там будут — чистые глаза и влажные носы. У кур нет перьевого зуда. А у лошадей — никаких намёков на колику. Главное — не забыть показать, что мы люди серьёзные.
Он выпрямился, поправил воротник и сдул пылинку с пенала для шприцев.
— Нас принимают в Вальмонте, друг мой. Поведение должно быть безупречным. Никаких громких криков, хорошо? Подождёшь меня здесь.
Шарль важно кивнул. Он был петухом воспитанным. Почти джентльменом.
