- Тяяв, - раздалось с пола тонким, немного писклявым голоском Кильки.
Замерев рядом с гостьей, малышка всматривалась в нее, пытаясь понять, кто это.
- Пошла вон! – рявкнула жена Захарии, и собачонка с перепугу сделала лужицу – прямиком на ботинок женщины.
Вовремя отскочив – ведь та явно горела желанием пнуть ни в чем не повинного щенка, псинка прижалась к моей ноге, виновато заглядывая в глаза. Видимо, она из-за этого и выбралась из объятий уже спящей Нюси – чтобы найти приоткрытую дверь в сад и быстренько там на травку сделать все, что приспичило.
- Иди сюда, хулиганка, - я взяла девочку на руки, и она завиляла хвостиком, вся извиваясь, смешная, будто сарделька с глазками.
- Ох, что творят! – в кухню влетела, шелестя юбками черно-белого платья, очередная незнакомка, близко посаженные глаза которой, казалось, глядят на кончик ее же длинного носа.
На миг мне даже почудилось, что мы уже где-то встречались. Хотя нет, вряд ли. Ведь мадам де Сен-Моран в компании любовника путешествовала по далеким странам, в то время как я полола грядки у родного поместья до тех пор, пока в глазах не начинали кружиться кровавые кабачки да черные огурчики. Негде нам было пересекаться с ее служанкой. Но все равно почему-то она кажется мне знакомой, очень знакомой.
- Госпожа, давайте я вытру! – женщина упала на колени перед Ангелиной и принялась промокать ботинок носовым платком, треща без умолку, - это ведь надо же что придумали! Такая обувь – ее же на заказ шили лучшие мастера. Разве можно так обращаться со столь дорогими вещами? Это же кошмар какой-то, в самом деле! И если…
- Тирса, прекрати и закрой рот! – велела служанке хозяйка, зло топнув ногой. – Не хлопочи, все равно ботинки теперь на выкидку.
- Как жалко-то, - продолжала причитать она, вздыхая.
- Тогда возьми их себе и делай с ними, что пожелаешь! – раздраженно бросила красавица и тут же скинула обувь, едва не угодив ею в лоб служанки.
- Ой, правда? – та расплылась в счастливой улыбке и тут же жадно цапнула «подарок с помойки». – Спасибо, госпожа!
У нее даже пальчики идеальные, отметила я, увидев голые ступни Ангелины. Розовые, крохотные, изящные, с перламутровыми ноготками. Ну как женщины умудряются быть такими совершенными? Хотя, должна отметить, что мой дракон на ее красоты даже не смотрит. Надеюсь, он понял за годы брака, что это произведение искусства на самом деле гнилое изнутри?
Глава 39 Всех накормить
Утро началось с тяжелых мыслей. Как теперь все сложится, после приезда жены Захарии? Я понимала, конечно, что благодаря ее измене с братом мужа их отношения с супругом испорчены. По-другому и быть не могло. Даже при наличии сильной любви. Редкий мужчина простит адюльтер, спилит рога, стряхнет опилки с волос, натянет на лицо фальшивую улыбку и заживет с женой дальше, словно ничего и не произошло. Любой нормальный муж выставит такое «счастье» из дома пинком вон. Скучно тебе дома, развлечений мало? Поищи в другом месте, кому можно мозг даром есть, глядишь, и сообразишь, что не так уж плохо и жила.
Но все же, не зря ведь в народе говорят про чувства, что «легли на старые дрожжи». У них была любовь с Ангелиной. Такое забыть не просто. Да и сын у них имеется. Маленькое совершенство по имени Казимир. Улыбчивое, глазастое чудо, которому нужны и мама, и папа, а прежде всего, мир в семье, чтобы спокойно вырасти. Вдруг дракон сможет найти в своем сердце силы, чтобы простить загулявшую женушку?
Это заставило меня заерзать. Не улежав в постели, поднялась, подошла к окну. Хмарь непогоды свисала с неба седыми космами. Ветер старательно развеивал эти щупальца, словно отодвигал челку от лица. Солнце тусклой размытой монеткой пряталось где-то в серой выси, лениво поглядывая на замок. Ладно, хватит любоваться, надо идти готовить завтрак и кормить семейство.
Приводя себя в порядок, представила, что войду сейчас на кухню, а по ней уже порхает, вовсю хозяйничая над моими кастрюлями-сковородками-чашками-ложками, жена Захарии. Напевает, помешивает одной рукой кашу, а другой солит омлет.
Невесело усмехнулась. Нет, точно нет, этого можно не опасаться. Такая леди и близко никогда не подходила к плите, уверена в этом. Тонкие пальчики, унизанные дорогими кольцами, не касались ножей, половников, разделочных досок и, уж тем более, поленьев. Холеные ручки не ощипывали кур да гусей, не вымешивали тесто до дикой ломоты в запястьях, и уж точно не потрошили рыбу. Максимум, что Ангелина делала сама, так это украшения надевала, деньги тратила и, может, кремы себе во все места втирала, чтобы подольше оставаться в том виде, в котором «замуж берут».
По ее мнению булки да караваи, наверное, наверное, на хлебном дереве растут. А посуда сама после обеда в тазик прыгает, купается, намыливается губкой, споласкивается и, с важным видом вытеревшись полотенцем, рассаживается на полках, ожидая время ужина.
Задрав нос повыше, вышла в коридор. С приездом этих двоих – Леонарда и его любовницы – стало так тихо в замке, словно здесь и не живут шаловливые детки. Жаль. Куда приятнее, когда всюду кипит жизнь, слышны крики хулиганистых ребятишек, а их хохот веселыми серебряными бисеринками катится по всем закоулкам. Но сейчас только скучающие сквозняки пристают к паукам, что угрюмо засели на деревянных балках под потолком – даже восьмилапые и то заскучали, похоже.
На кухне никого не было, и вздох облегчения сорвался с губ. Ангелина, вероятно, еще спит. Надеюсь, она «сова», протирающая глазоньки лишь после обеда. Тогда мы с ней крайне мало будем видеться, я-то рано ложусь и встаю с рассветом. Ну, кроме тех вечеров, когда в гости приходит Захария со свиданиями.
Как же все-таки тут красиво было вчера! Гирлянды, светлячки, пирог… Мой дракон старался изо всех сил, а это о многом говорит. Мы бы отлично провели время, если бы не заявилась Ангелина. Но лучше буду вспоминать о том, что было до ее появления, это так приятно!
Повеселев, приготовила яичницу, порезала на всех сыр, который теперь делала сама – ведь напуганный проклятием молочник отныне поставлял молоко такое жирное, что в нем, как в присказке, ложка стояла. Помыла овощей, нарезала хлеб и начала накрывать стол, предварительно отправив в печь сдобные булочки с изюмом – на десерт. Пока все завтракают, они как раз испекутся и будут поданы к столу с пылу, с жару.
Когда все было готово, прибежали детки вместе с Барсой и Килькой, расселись на скамьях вокруг стола, как голодные воробушки, и все вокруг наполнилось их голосами, и улыбка сама собой заиграла на лице. Ребятишки – средство от любой беды. Рассеют тоску, развеселят, рассмешат, озадачат или рассердят. В любом случае, мусолить мысленно собственные проблемы станет некогда. И это как раз то, что нужно, когда на душе точат коготки вредные кошки!
- Не хулиганьте, ешьте, - положила Александру, что быстро расправился с порцией глазуньи, добавку – растет парень, к концу лета вытянется так, что с меня ростом будет. А вот сестренка его худышка пока и ростом мне чуть выше талии. Непорядок. Клюет, как птичка, краснеет, по сторонам смотрит виновато, словно кто укорит ее за каждый кусочек. Наверное, мерзавка Сидорина так и делала, чтоб ей аукнулось! – Нюся, ты не любишь помидоры?
- Я их не ела никогда, - смущенно призналась она.
- А ты попробуй, - положила ей на тарелку нарезанные томатные дольки. – Можно чуток соли добавить или сыра кусочек положить в довесок. Ну, как тебе? – спросила, когда девочка несмело отправила еду в рот.
- Вкусно! – просияла она.
- Вооот, - я довольно кивнула. – Не стесняйся, кушай вдоволь. Все, что на столе и кухне есть, все для вас. Берите и ешьте, когда захотите, вам расти надо. А мне очень приятно будет, если вам моя стряпня приглянется!
Ведь и правда, одно удовольствие смотреть, как ребятишки за обе щеки уминают то, что ты приготовила! Наверное, это в каждой женщине изначально заложено – желание посытнее и повкуснее накормить тех, кого она любит. Это же так просто.
