Язык моментально прилип к нёбу, а спина взмокла. Что сказать? Как представить свой мастер-класс? Живот скрутило от страха. Начать нести ерунду, как это происходило всегда в период сильнейшего напряжения, не хотелось. Надо аккуратней мечтать, Вероника. Мечты имеют свойство сбываться. А сейчас вперёд и только вперёд. Я медленно вышла к центру зала и выдохнула.
— Рада приветствовать вас в стенах кофейни «Латтерия», — голос дрогнул, но я постаралась спрятать страх за приветливой улыбкой. — Сегодня я немного разбавлю ваш творческий вечер интересным мастер-классом по созданию шоколадных конфет. Мы научимся работать с шоколадом и создадим новые вкусовые сочетания. Каждый унесёт с этого вечера не только поэтическое настроение, но и коробочку вкусных трюфелей, сделанных своими руками.
Публика одобрительно загудела. В этот момент дверь кофейни открылась, впуская молодого худощавого мужчину. Очки в тонкой золотой оправе съехали на кончик носа, придавая ему, вкупе с очень серьёзным выражением лица, комичный вид. Мужчина поклонился и замер на пороге.
— Господин Флэтис! Какая честь! — воскликнула госпожа Бромстард. — Мы как раз ждали вас, чтобы начать вечер!
— Да-да, прошу простить, — едва слышно пробормотал великий и талантливый. — Экипаж подали на час позже…
Дальнейшие объяснения потонули в восторженных приветствиях. Ривз Флэтис оказался поэтом, который, несмотря на свои молодые годы, обрёл большую популярность не только в узких кругах. Его стихи публиковались в газетных колонках и пособиях по литературе для высших учебных заведений, а главное издание Бравена не так давно подписало с ним договор на публикацию сборника стихов и поэм.
Сам господин Флэтис не выглядел как знаменитость. Неуверенная улыбка, слегка неряшливый, рассеянный вид и тихий голос. Но когда речь заходила о поэзии, он удивительным образом менялся. Плечи расправлялись, а тихий ровный голос приобретал твёрдость и магнетические нотки. Я, буквально открыв рот, слушала, как мужчина зачитывает отрывок из поэмы «Ронар и Овида». Словно заклинатель змей, он вёл слушателей за собой в далёкую восточную страну и мир, полный тайн, загадок и любви.
Встреча текла своим чередом. Постепенно опустели подносы с десертами, была выпита тонна чая, темы для бесед стали постепенно иссякать. Я подготовила весь реквизит для мастер-класса и тихонько попросила внимания, после чего перед гостями были расставлены мисочки с растопленным шоколадом, а в центре стола протянулась цепочка с разнообразными наполнителями и посыпками. Все замерли, с интересом разглядывая меня, а я, скрестив пальцы, молилась об одном: только бы шоколад правильно загустел, только бы получилось.
— Приступим? — нетерпеливо спросил кто-то в дальнем углу стола.
Я действовала на абсолютном вдохновении, ведь ни программы, ни отработанной для новичков рецептуры не имела. Сначала рассказала о том, как кристаллизуется шоколад, если нагреть его до правильной температуры, потом рассказала о сочетаниях различных вкусов, приправив сухую теорию парочкой легенд со времён учёбы, всплывших в памяти. Я не ожидала успеха, но он случился. Через полтора часа на многочисленных тарелочках красовались различной формы трюфеля, а гости довольно перешёптывались, наслаждаясь делом рук своих. Мы справились, и я буквально кожей чувствовала, как довольна Диди, отдыхавшая в своём ажурном золотом домике.
— Благодарю, Вероника, вечер был невероятным! — госпожа Бромстард благодарно сжала мою руку. — Славно ты придумала с этим… как ты его назвала?
— Мастер-класс, — с улыбкой ответила я. — Это придумала не я. Так на нашем курсе назывались отдельные часы, когда к нам приезжали именитые мастера кондитерского дела. Мы смотрели на новые техники, записывали теорию и испытывали себя на практике. Занятия проходили в дружеской атмосфере и больше были похожи на праздник, чем на уроки. С момента открытия кофейни я мечтала создать нечто подобное. Спасибо, что доверились мне, госпожа Бромстард.
— Это был лучший творческий вечер из всех, что я устраивала, дорогая. Твоё дело определённо ждёт успех!
Женщина ушла, бережно прижимая к груди коробочку трюфелей с марципаном и ягодной крошкой, а я принялась за уборку.
Праздник затянулся, и пришлось снова потратить некоторые силы на бытовую магию. Пока мылась посуда и подметался пол, мысли снова вернулись к пекарне и её владельцу, полному тайн и загадок. Наши с Винсентом эксперименты шли на пользу делу. Наборы со свежеиспечёнными булочками и кофе раскупали в первые минуты открытия, а разноцветные пирожные из рисовой муки с охлаждённым сливочным кремом и ягодной сердцевиной уже заказали на несколько недель вперёд. Однако на пользу ли моему сердцу шли эти ночные бдения? Винс учил меня правильно замешивать дрожжевое тесто. В какие-то моменты казалось, что его руки были везде. Нежно вели по коже, заставляя волоски на руках вставать дыбом, сильно, но бережно сжимали пальцы. В итоге я ловила себя на том, что, кроме стука пульса в ушах, не слышу совсем ничего, а днями напролёт пытаюсь вернуться памятью в невероятное ощущение невесомости. Но при этом мужчина не переходил черту, был также приветлив и вежлив со мной, как и со всеми и, словно не замечал хаоса, что сеял в моей душе. В любом случае Винсент легко ходил по краю, а я… я уже несколько раз чуть не срывалась в пропасть. Кажется, даже Ди махнула крылом на моё безрассудство и лишь сердито пыхтела каждый раз, когда я падала в кровать, собрав по пути все углы и косяки, и мечтательно улыбалась. Но сегодня я в очередной раз убедилась, что мужчина не планирует впускать меня в свою жизнь дальше входной двери. Его таинственные исчезновения могли означать, что в его сердце уже есть женщина, и тогда то, что происходило между нами, лишь игра. А если он всё же не тот, за кого себя выдаёт? Что если он скрывается, и тогда…
— Хватит, Вероника! — рыкнула, гася магию.
Пытаясь отвлечься от хмурых мыслей, я начала рьяно протирать оставшиеся столы, когда колокольчик сообщил о позднем визитёре.
— Кхм, — на пороге стояла Лерайлия, нервно переминаясь с ноги на ногу.
— Лера? — я растерянно улыбнулась подруге.
— Ты уже закрыта? Или я могу пройти? — неуверенно спросила она.
— Для тебя я всегда открыта. Садись за любой столик.
Я поспешила сделать две чашки кофе с мятным сиропом, поставила на стол последние маковые пирожные, оставшиеся после творческого вечера, и присела рядом. Лера с улыбкой приняла угощение, но я заметила, как трясутся у неё руки, и обеспокоенно поинтересовалась:
— Что случилось?
— Ничего… — она отрицательно тряхнула головой.
— А если честно?
— Ничего… Просто…
По щекам девушки внезапно полились горькие слёзы. Я совсем не понимала, что могло случиться, и, соответственно, не знала, чем могу помочь.
— Ты поругалась с Девеником? — спросила наугад и, кажется, попала в цель.
— Нет… — всхлипнув, ответила Лера. — Мы с ним не поругались, мы с ним поцеловались.
Ого…
— А почему плачешь? Поцелуй был настолько плохим?
— Нет, он был волшебным.
— Тогда что не так? — непонимающе нахмурилась, глядя в красные от слёз глаза подруги.
— Поцелуй со мной был вчера, видимо, я у Девеника в расписании по вторникам. А сегодня среда — день Камиллы. Хотя не уверена, что у неё только среда, я не уточняла.
Из сбивчивого рассказа девушки я поняла только одно. Она влюбилась и ужасно ревнует. Слухи о бывшей пассии её возлюбленного помогают воображению рисовать самые трагичные сюжеты, а болван Девеник не видит дальше своего носа, как, впрочем, и все мужчины.
— И что теперь? — в итоге поинтересовалась я. — Вы же должны жить вместе.
— Сегодня я к нему не пойду, это точно! — заупрямилась Лера.
— Хочешь, оставайся у меня…
— Нет, спасибо. Я сегодня переночую в отеле. А завтра снова буду сильной и самостоятельной.
Я попыталась отговорить подругу от поспешных выводов, но она была слишком накручена, поэтому лишь предложила ей ещё одно пирожное, но Лера сказала, что ей пора, не забыв на прощание порадовать меня новостью, что появилась возможность создать артефакт, контролирующий температуру, который я просила. Более того, завод готов был предоставить его по льготной программе.
