Все приключения леди Торес (СИ) - Васильева Алиса

— Исидор напишет, — вздохнула я, — в смысле, в соавторстве.

Рапидио поморщился.

— Игелторн. Странная семья, — покачал он головой, — я знаю, что вы покровительствуете молодому лорду, но чего только стоит выходка его сестры! Хотя Диана Гелт и сделала это в научных целях, я склонен считать ее подход неэтичным. Кстати, Аврора, я очень благодарен вам за своевременное вмешательство.

Я во все глаза следила за Рапидио. Такой могущественный маг и просто мудрый человек, а позволил навешать себе на уши длиннющую лапшу. Я начинаю понимать, почему Паутину лжи запретили. Жуткая штука.

— У Дианы и Исидора непростая судьба, — промямлила я.

— И все же, Аврора, будьте осторожны с Игелторнами.

Учитывая сложившуюся ситуацию, слышать такой совет из уст Рапидио было смешно.

— Диана Гелт продемонстрировала выдающиеся способности, боюсь, ее брат обладает не меньшим талантом.

— Я учту.

Сомнения вернулись. Я с трудом удержалась от того, чтобы не рассказать Маркусу Рапидио о Паутине лжи и истинных намерениях Дианы. Но все-таки промолчала. Исидор мой единственный друг. А теперь даже больше, чем друг.

И все же сомнения одолевали весь день. Может, все-таки есть принципы, которые нельзя нарушать?

Но когда вечером после двух пар у третьекурсников я ввалилась в свою гостиную, Исидор меня уже ждал. Как и ужин. И мои фиолетовые туфли. И даже стопка проверенных работ первокурсников. Знаете что? Плевать я хотела на все принципы.

— Исидор, тебе нужно срочно написать нашу совместную научную статью, — заявила я, даже не приступив к ужину. — Рапидио требует, чтобы мы прославили Первую Академию в веках и вернули ей статус научного центра, которого, у нее, положа руку на сердце, никогда и не было.

— Учитывая значимость вашего открытия, это будет несложно. — Исидор смотрел на меня как-то странно, будто впервые увидел. — Вы применили очень нестандартный подход.

Он серьезно?

— Я случайно! Я не хотела ничего открывать! Могла бы — закрыла бы обратно! — простонала я. — Теперь еще вот статьи писать придется. И отбиваться от Большой премии! Я — лауреат большой премии Магических наук! Представляешь?

Исидор очень старался сохранять серьезный вид. Мне даже стало досадно. У меня такие душевные метания, а он…

— Так что лучше не улыбайся, а садись за нашу статью, — хмуро бросила я и вдруг вспомнила, что Исидор больше не является моим дворецким. — Если хочешь, конечно, — быстро добавила я.

— Работа в соавторстве с лауреатом Большой премии станет головокружительным трамплином для моей карьеры. Это просто подарок судьбы, — успокоил меня Исидор.

Он всегда знает, что сказать. Да, плевать на принципы, точно плевать.

— Ну, если это поможет твоей карьере, то я рада, что вошла в историю науки, — пробурчала я.

Весь вечер мне казалось, что Исидор хочет о чем-то спросить, но никакого вопроса так и не прозвучало. Или я все придумала? Мысли тоже не давали мне покоя.

Принципы принципами, их действительно можно и забыть. Но это ведь еще не все. Какое-то смутное беспокойство жужжало мухой, отравляя отдых. Уже в постели я поняла, что не смогу уснуть. Надо хоть что-то сделать. Записать. Да. Записать свои опасения и спрятать. Чтобы только я могла их прочесть.

Я встала с кровати и сняла со стены свою картину с кривоватым изображением Торес Холла. Я с четырнадцати лет храню в ней запрещенные заклинания и откровенные дамские романы. Папенька так ни разу и не нашел.

Я села за стол, достала лист и ручку и вынула холст из рамы. Ха. А лист мне не понадобится. Он там и так уже есть. И когда я вложила в картину эту записку? У меня появилось нехорошее предчувствие.

Когда я разворачивала сложенный вчетверо листок, мои руки почти не дрожали.

Две даты и две записи, сделанные разными чернилами и в разное время. Первая еще в Торес Холле.

«Мне кажется, Исидор применил какое-то заклинание, чтобы убедить папеньку отпустить меня в Академию. Папенька ничего не заметил. Пишу это, потому что и я ведь тоже не замечу».

Так. Значит, я впервые заметила Паутину лжи еще шесть лет назад, но Исидор убедил меня забыть об этой мелочи. Забавно. Хотя вру. Ни черта это не забавно.

Вторая запись сделана уже тут, в Первой Академии, полтора года назад.

«Эта история с сестрой Исидора и любовной магией как-то слишком легко и быстро закончилась. Но я снова не хочу об этом думать. Я решила быть счастливой, а не правильной».

Выходит, Диана и раньше баловалась запретными чарами. И Исидор об этом знал.

Мне стало душно. Я подошла к окну и открыла его. Дождь, начавшийся накануне, все лил и лил.

Исидор несколько раз применял ко мне Паутину лжи. И я уже давно догадалась об этом. Но решила ничего не предпринимать. Я вспомнила, о чем думала тогда и что чувствовала. Не знаю, как у меня это получилось. Может, амулет снял и эти чары, и теперь, захотев все вспомнить, я вернула свою память.

Я несколько раз сознательно закрывала глаза на действия Исидора, потому что с ним мне гораздо лучше, чем без него. Это малодушие? Или непорядочность? Или любовь?

Я вернулась к столу и поставила на уже слегка измятом листке сегодняшнюю дату.

«Это опять случилось. Диана воспользовалась любовными чарами, а Исидор Паутиной лжи». Мне понадобилось несколько минут для того, чтобы решиться дописать еще одну фразу. «Завтра я буду считать, что не стоит помнить о такой мелочи».

Надеюсь, я не пожалею. Картина уже вернулась на стену, а я в постель, когда в комнату постучали.

— Входи.

Сердце забилось быстрее, когда Исидор остановился всего в шаге от моей кровати. Я не стала натягивать одеяло до подбородка, хотя пальцы предательски сжимали ткань.

— Аврора, я хотел спросить… — Исидор замялся.

Ага, значит, не показалось.

— Да? — мягко и ободряюще улыбнулась я.

Интересно же, что привело Исидора среди ночи в мою спальню.

— Ты ведь сняла с Рапидио любовные чары при помощи антимагического амулета? — спросил он неизвестно зачем.

— Да, — подтвердила я.

— И думала, что я тоже нахожусь под воздействием этих чар?

— Ну? — Я все еще не понимала, о чем мы говорим.

— Но расколдовывать меня ты решила другим способом? — выпалил Исидор и быстро прибавил: — Почему?

Ах, вот куда он клонит. Щеки Исидора пылали, глаза сияли, а уши багровели. Нет, хм, естественный путь снятия любовных чар с Исидора я выбрала не поэтому. А просто потому, что слишком поздно вспомнила про свой амулет. Я вообще не очень сообразительная. Но говорить Исидору я об этом не стала. Может, потому, что уже и не была так уверена. А может, потому, что уже через секунду мы опять целовались.

Каждое утро просыпаясь рядом с Исидором, я вспоминала о спрятанном в картине листке. И то, что я продолжала о нем помнить, доказывало, что я сделала правильный выбор.

ЧАСТЬ 4. ПОСЛЕДНЕЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ ЛЕДИ ТОРЕС

ГЛАВА 4.

Дождь в конце ноября это нормально. Да, непогода слегка затянулась, но так бывает. Сырость осенью вполне в порядке вещей, тут не о чем беспокоится.

И все-таки переплывающие двор на плоту студенты меня напрягали. Проклятый дождь лил с небольшими перерывами со второго сентября. Перерывы силами природной магии устраивали самые отчаянные наши магистры. Колдовать на погоду этой осенью стало делом рискованным и неблагодарным. Рискованным — потому что Рапидио прочел в преподавательской речь об экологической ответственности и недопустимости неконтролируемого вмешательства в природные процессы. Всех, кто будет уличен в бессовестных попытках улучшить поганую осеннюю погоду заклинаниями, ректор обещал нещадно штрафовать и награждать кураторством первокурсников. Ну а неблагодарным это дело стало из-за того, что еще ничье заклинание не продержалось дольше восемнадцати часов. Рекорд пока принадлежит магистру Тобласу Эриксу, который, поскользнувшись во дворе и нырнув в лужу по самые брови, произнес мощнейшее заклинание и несколько столь же мощных нецензурных выражений.