Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар

Эффект: почти мгновенное (за сутки восстановления духовного тела после истощения) разовое увеличение резерва, проходимости каналов и других терминов левел-апа заклинателя.

И название: «Зелье рассеченного времени». Звучит зловеще, в духе дарк фэнтези. Типа, таким могли травить главгероиню, чтобы она в детстве коньки отбросила. А она отбросила только скромность да здравый смысл.

— Эх, придется найти приключения себе на пердалище. Токмо опустошения резерва для, — он улыбнулся с видом покаянным и неприкаянным.

Любимая рожа отродья, когда его распекала Колхида или цедил подробности косяков Немезис. Никогда не помогала, зато давала понять всю бесперспективность взывания к совести или наказания. Все равно ублюдок поступит точно также. Дебил с приспособляемостью куска полена. Хм. Зато под конец получил себе Золотой Ключик. Посмертно.

«Как мудака вообще не прибили коллеги? Или родители. Или не утопил батюшка в купели при крещении. Ах, да. Здесь же не христианство. Ребёнок выглядел нормально, поэтому со скалы не сбросили. Проклятые лукисты!»

Медей твердо решил довести себя до истощения не позже сегодняшнего ужина. И даже придумал — где. Нижние уровни замка Эвелпид, по которому назвали Академию.

Глубинные подземелья посещались студентами регулярно, но только до определенной черты. Именно вниз, к катакомбам, уходила остаточная магия сотен заклинателей, там располагались некоторые редкие растения, грибы и иные формы жизни. Там все еще оставались следы монструозных ритуалов, цепочки выбитых в камне рун, жертвенные круги, остатки и останки древних экспедиций, спрятанные до часа нужды артефакты, про которых никто ничего не знал.

И многое, многое другое. Настоящее подземелье в подземелье.

Обычно, студенты паслись с четвертого яруса по десятый (не)включительно. Дальше имелось ещё десять или пятнадцать уровней, но бродить там строго не рекомендовалось даже преподавателям.

В новелле даже уделили несколько глав, чтобы точно объяснить почему, на примере одной самоуверенной группы старшекурсников, которых (разумеется) пошла спасать команда главгероини. В нормальном аниме их бы вовремя вытащили, а во время процесса сделали бы героев сильнее, сплотили командным духом или просто бросили бы героине, как кость, рояль-другой.

Но у нас «Три осколка брошенных солнц». Поэтому старшаки сдохли непередаваемо мерзкой смертью.

Гарем гэ-героини ходил и блевал от тела к телу, затем перваши попытались спасти хотя бы лидера группы (уже с оторванными ногами), влетели сходу в старую лабораторию для неких экспериментов, а оттуда переместились в пустующий класс. В итоге, старшак помер уже в самой лаборатории, а шокированные перваки не стали говорить про свои приключения преподавателям. Типа: умер дед Максим, да и хер с ним. И с его командой. Пустяки, тк скзть, дело житейское. И так сойдет. Зачем раскачивать лодку?

Эти, а также другие изумительные силлогизмы, которые самозародились в девственных мозгах самоуверенных сопляков, наверняка и послужили руководством к действию. Действительно, зачем раскачивать лодку, если в ней уже сидит Харон?

В итоге, мелкие отморозки паслись в древней лаборатории несколько дней после уроков, а затем благополучно укатили на каникулы перед вторым курсом. Проход и брошенное место в глубинных подземельях использовали потом, как секретную базу. Охренеть, правда? Интересно, куда дели трупешник? В новелле, та команда исчезла бесследно: спешно брошенная в подземелье бригада учителей нашла только одно тело самой первой неудачницы.

«Зашибись, уровень приспособляемости у протагонистки».

Медей бы не удивился, если бы детишки реально все тела сбросили куда-нибудь или растворили. Благо, попаданцев среди золотой компании не имелось, поэтому в лес неугодных не вывозили и свиньям не скармливали.

О! Идейка для прогрессорства. Даже две.

«Ладно, я не герой этой новеллы и не идиот, поэтому далеко лезть не буду. Да и вообще — нормально подготовлюсь перед походом».

С этой здравой мыслью он завернул к арсеналу одного из двух тренировочных залов. Того, где нет Аристона. Благо, основные типы оружия там присутствовали. Теперь нужно проверить каждое из них на лучшую синергию с его безмолвным Гинн.

Для начала, поэкспериментировал с разными формами снарядов. Стрелы летели мега плохо. Дротики-пельты — еще хуже. Персики лучше помидор, но хуже яблок. Декоративная ваза как дротик, зато с разлетом осколков в конце. Ручка от общественного туалета — примерно между стрелами и помидором.

«Нужна круглая, обтекаемая форма», — решил Медей, после чего перестал пытаться отодрать писсуар из ближайшего туалета для чистоты эксперимента, и поперся в закрома Академии.

Допуск у наставника все же имелся (уровня: «похороните меня за плинтусом»), благо, и такого хватало на мелкие расходники. А именно — ядра для пращи. Глиняные, свинцовые, деревянные, тростниковые, с грузилом и матерной руганью внутри. Волшебной, сру нами, но на его уровне доступа все зачарования оказались скисшими или выдохшимися.

Как Медей и ожидал, лучше всего показали себя свинцовые шарики для пращи. Самые тяжелые, даже чрезмерно тяжелые. Как будто заклинание использовало некую формулу, где масса пули являлась значительным фактором. Вроде эм-цэ-квадрат. Только сложнее: с учетом размера и некоторых других деталей.

Не суть. Свинцовых он упер аж два стандартных мешочка, по сотне штук в каждом. Мало ли.

Один оставил в комнате, другой подвесил к поясу, облачился в свою тканевую броню линоторакс, похожую на ослабленный вариант взятой у Аристона, присел на дорожку в специальной комнате раздумий да двинулся ко входу в подземелья. И все бы ничего, только

— ГРЕБАНАЯ СТИГМА!!!

*бульк*

Хпш-пш-пш

ВоООУуум-мм-м

«Звучит, как тектоник, сжатый в зип-архив», — подумал он, когда пейзаж вокруг него моргнул, расплылся, точно от высокой скорости, мелькнула толща камня

Медей застонал он ноющей, невыносимой, разрывающей боли

В жопе. Ну, на жопе. В филейной части.

«Все равно звучит плохо», — решил он и осторожно встал, потирая задницу.

Ничего удивительного, если упасть с трех метров прямо на свое любимое седалище.

Ломаный, случайный портал открылся в самом потолку, откуда и скинул чересчур беспечного наставника. Тот успел забыть, насколько опасным и непредсказуемым являлся замок Академии Эвелпид. Оглушающе старые своды обладали своей тихой, особенной притягательностью. Зависимостью, привыканием яда, что осторожно вливается в тело маленькими порциями. Организм корежит, но потом вырабатывается иммунитет.

Эгоистичная, ревнивая твердыня — даже свет, льющийся из окон, брал пространство внутри нее взаймы, робко приходил по указке древних стен.

Внутри жили харизматичными нахлебниками кровавые тайны, нераскрытые чудеса, дикая магия, аномалии, неудачные эксперименты десятков поколений юных волшебников и их менторов, действующие и закрытые исследовательские залы, лаборатории, свернутые пространства, даже следы иных рас и цивилизаций.

Никто из ныне живущих не приблизился и к тысячной доле похороненных внутри тайн. При этом каждая из них могла как вознести счастливчика, так и навредить неумехе, осадить честолюбца, убить глупца. Как раз в одну из таких тайн вляпался и сам Медей.

— М-да. Хотел подземелье — получи подземелье, — проворчал он, поднялся на ноги, настороженно огляделся по сторонам.

Зрелище вокруг не поражало ничем, кроме неприятного, затхлого запаха. Как будто здесь скоро появится канализация, а пока тень страшного будущего оккупирует ноздри неким пред-фекальным ароматом. Казалось, еще чуть-чуть — и запах говна просочится сквозь сырость забытого влажного полотенца. Но он все не показывался, лишь обманывал мозг, точно чудесный мираж.

«Так вот, почему люди боятся иллюзий».

Он настороженно обвел взглядом пустое пространство. Те же стены древнего замка, лишь куда менее ухоженные. Пятна мха, легкие трещины, остатки штукатурки скрывают сырой камень хуже, чем дизайнерские стринги мать-кормилицу потасканной стриптизерши. Те же магические светильники на стенах, только реже, более тусклые, примитивные, цвет вместо холодного желтого мерцал блеклой синевой, как в его собственных покоях.