- Не слышу! – прикрикнула, посильнее нажав ножом.
- Ясно, - прохрипел лорд. – Все ясно.
- Тогда сейчас же вы извинитесь перед моими родителями и…
Договорить не успела. Оттолкнув меня, старик весьма резво для своего почтенного возраста понесся прочь. Пушечным ядром вынес дверь, едва не сбил с ног моих подслушивающих родителей и процокал к своей карете.
- Лорд Тарпер, что случилось? – мама понеслась следом за ним. – Подождите, давайте обсудим!
Но тот не удостоил ее ответом и, нырнув в экипаж, захлопнул дверь.
Я удовлетворенно улыбнулась и, поправив занавеску, отошла от окна – как раз вовремя, чтобы попасть под удар гнева батюшки.
- Что ты ему сказала, негодяйка?! – он обрушился на меня летней грозой, обещающей все разметать в клочья.
- Ничего такого, - я налила себе чаю. – Лишь пообещала ему, - с удовольствием надкусила одно из пирожных – имею право как победитель, у которого враг с позором сбежал восвояси, - нефабыфаемую брачную нофь.
- Почему же он тогда убежал? – отец озадаченно уставился в мое лицо.
- Почем мне знать? – пожала плечами. – Испугался, наверное, что не переживет такое счастье. Вот и передумал жениться.
- Я ее прибью! – голос матушки ворвался в гостиную, а следом влетела и она сама, тряся чем-то, зажатым в кулаке. – Такого жениха заставила cбежать – да так шустро, что он вставную челюсть потерял на подъездной дорожке!
Я вовремя наклонилась, чтобы зубы Тарпера просвистели мимо, не попав в мой лоб.
- Попка ни прррри чем! – заорал Бука, когда они угодили в его клетку.
- Прости, милый, - я открыла ее, он перебрался на мою руку. – Ты не виноват.
- Старрррый штррррудель ушел! – доложил попугай.
- Теперь ее точно никто не возьмет, - мама прижала руку ко лбу. – Мне плохо…
- Не тебе одной, - огрызнулся отец, привыкший к привычке жены картинно падать на пол.
- Пол сегодня не мыла, - предупредила я с усмешкой.
- Старая дева будешь! – бросила она и все-таки изобразила обморок, но предусмотрительно приземлившись на стул.
Падать на немытый пол, да еще при отсутствии желающих тебя подхватить или хотя бы заботливо поквохтать над твоим безжизненным телом – не комильфо.
- Ах, за что такое наказание? Сейчас умру. – Ее глаза остановились на пустой тарелке, и умирание оказалось мигом забыто. – Кто съел пирожное?! – рявкнула она так, что остальные сладости едва не выстроились по ранжиру, чтобы рассчитаться на «с кремом, без крема».
- Поррра дррррапать, - намекнул Бука.
- Ты прав, - я кивнула ему и поспешила к выходу.
Свобода отвоевана. Но вот надолго ли?..
Глава 6 Чемодан
Сорняков на грядке с капустой оставалось не так уж много, когда ко мне подбежала Ника. Прополку я любила. Вполне себе монотонное занятие, когда можно позволить мыслям течь свободно, обдумывая, например, недавно прочитанную книгу. Еще бы тело не затекало, вообще было бы хорошо. Поэтому появлением сестры воспользовалась, чтобы отдохнуть.
- Тори, тебя папа зовет, - сообщила она, с такой осторожностью ступая среди грядок, будто из них могло выскочить что-то кусачее. – Он в гостиной.
Ника огород не любила и заходила в него редко. Если появилась, то лишь из-за того, что отец приказал.
- Что еще стряслось? – я встала и сполоснула руки в тазу.
- Я тебе не служанка, - сестра фыркнула и поспешила к дому, обронив напоследок, - приказал явиться тут же, без промедления.
Пропустив колкость вздорной девчонки мимо ушей, направилась за ней следом. Надеюсь, мне не сыскали нового женишка, лет этак ста десяти.
Батюшка, и правда, ждал, расхаживая по гостиной чеканным шагом. Рядом со столом стоял чемодан. Мой. Коричневый, с царапинами, напоминающими молнии, с обоих боков. Сердце екнуло.
- Идем, пора выезжать, путь долгий, - без объяснений сунув мне в руки шляпку и подхватив поклажу, папа зашагал к двери.
- Н-н-н-но… - залепетала я, и тут же была оборвана:
- Сама замуж за приличного лорда не захотела, теперь остался только один вариант!
Разум заметался. Монастырь? Нет, батюшка не настолько ненавидит монахинь. Да и не возьмут они меня, у нас денег нет. А за привилегию служить Господу надо платить – причем, столько, сколько у де Амеди давно не имеется.
- А как же?.. – срочно попыталась что-то придумать, но умности сбежали прочь, захватив с собой мою сообразительность.
- Вещи тебе уже собрали, - отец указал глазами на чемодан.
- Какие вы заботливые! – пробормотала, скривившись. - А попрощаться?
- С кем? С матушкой? Так она с тобой не разговаривает после того случая с лордом Тарпером.
- Но сестры…
- Сестры делят те твои платья, что остались. И дерутся из-за комнаты. Не до тебя им. Все, не тяни время. Надевай парадную шляпку, - шлепнул мне ее на голову, схватил за руку, вытащил из дома и втолкнул в карету, что ждала у подъездной дорожки. Надо же, арендовали специально, чтобы от меня избавиться. Какая неслыханная честь!
Дверь захлопнулась, колеса заскрипели под свист кнута возничего. Вскоре за окном замелькал частокол суровых елей и сосен.
- Вы решили оставить дочь в лесу, волкам на съедение? – с нервным смешком уточнила у папеньки.
- Ты такая язва, Тори, - он покачал головой. – С твоим характером именно это и следовало бы сделать, да только волков жалко. Бедолаги не заслужили такого наказания.
Протяжный вой долетел издалека, заставив меня подпрыгнуть на жестком сидении.
- Вот, слышишь, они уже жалуются и молят о пощаде, - продолжал веселиться батюшка.
Бабах! Что-то шлепнулось на крышу кареты, и я взвизгнула, мигом представив огромного волка с оскаленной пастью. Папа тоже побледнел.
- Прррривет! – раздалось, когда в окне показалась мордашка Буки. – Торрри!
Свесившись с крыши вниз головой, попугай застучал клювом в стекло.
- Тьфу на тебя, холера! – выругался папа, облегченно выдохнув.
- Бука! – я покрутила ручку, чтобы стекло опустилось, и прижала птахеля к себе.
- Торррри! – тот довольно прикрыл глазки, когда начала гладить на голове.
- Один другого стоит, - отец закатил глаза. – И как теперь вас двоих ему втюхать?
- Кому именно? – уточнила, пропустив мимо ушей просторечье. Он мог выражаться и похуже. Образованность аристократов – не более, чем миф. Его, вероятно, сами дворяне и распространяют. – Куда вы нас везете, говорите уже.
- Скоро сама все увидишь, - он откинулся на спинку и задремал.
Скрипнула зубами. А еще гадают, в кого у меня дурной характер! Ладно, не буду злиться, это бесполезно. Рано или поздно приедем, все узнаю и тогда уже буду думать, что дальше делать. Во всем надо видеть хорошее. Не в монастырь и не к волкам – уже отлично, так ведь?
- На аборррррдаж! – сонно прокричал, распушив перья, мой маленький друг.
Откуда это у него – понятия не имею, я Буку нашла в саду под яблоней, он был маленький совсем, с поломанным крылом, перепуганный и злой. Красный, как яблочко. Щипал пальцы, орал, пока несла домой, потом выдохся и просто прижался ко мне, решив, видимо, что пришел его смертный час.
Когда крыло срослось, птахель осмелел – понял, что есть его не будут и обнаглел. Принялся пикировать сверху на сестер, обзываться, клевать всех и выдаваться такие выражения, что даже папа удивленно ахал и записывал на огрызок бумаги. Меня, как свою спасительницу, Бука не трогал и даже, кажется, любил. Ревновал к жениху Глену, пока тот был жив.
Я погладила ару и тот успокоился. За окном было уже темно. Лес, наступавший со всех сторон черными елями, неожиданно расступился и стал виден замок на горе, подсвеченный монеткой луны, что подглядывала за нами. Острые пики башен протыкали темно-фиолетовые тучи. Темные проемы окон недружелюбно зыркали на окрестности. Какое страшное место!
- А, вот и он, - сказал отец, открыв глаза. – Прибыли!
