Мой Неидеальный прынц (СИ) - Тудаль Наталья

Он был в ловушке. Я загнала его в угол, использовав его же тщеславие и страх. Это было жестоко. Но иного выхода не было.

Он взял мешочек. Его пальцы сомкнулись вокруг него.

— Один раз, — прошептал он. — Только один раз.

— Этого будет достаточно, — соврала я. — Чтобы показать эффект.

Он ушел, постаревший на десять лет за несколько минут.

Мы ждали. Весь вечер. Ночь. На следующее утро мы узнали, что император, который последние недели почти не вставал с постели, потребовал завтрак и даже ненадолго вышел в сад.

Это сработало.

Но наша радость была недолгой. В тот же день герцог Людвиг, лицо которого было темной маской, объявил, что заседание Совета по нашему делу назначается через три дня. Окончательное.

Нам дали ровно столько времени, чтобы наше «лечение» возымело видимый эффект, но недостаточно, чтобы император полностью оправился и смог нас защитить.

Наш невидимый враг и наш невидимый союзник играли с нами, как с марионетками. И теперь нитки натягивались до предела.

Глава 46

Три дня. Семьдесят два часа, наполненных лихорадочным ожиданием и притворным спокойствием. Мы с Итаном изображали уверенность, которую не чувствовали. Льера Брошка, казалось, высечена из гранита, но по ночам я слышала, как она бесцельно ходит по своей комнате.

Маэстро Гильом, наш перепуганный союзник, продолжал свою тихую работу. Каждое утро он получал от меня новый мешочек с порошком, и каждое утро мы с замиранием сердца ждали вестей из императорских покоев. Вести были обнадеживающими: император становился активнее, появился аппетит, даже цвет лица улучшился. Но было ли этого достаточно?

Утром четвертого дня нас торжественно и мрачно проводили в тот самый зал заседаний Совета. Он казался еще больше и холоднее, чем в прошлый раз. Длинный дубовый стол, за которым сидели семь самых могущественных людей империи, напоминал эшафот.

Герцог Людвиг председательствовал. Его лицо было непроницаемо, но в глазах, скользнувших по мне, я прочитала ледяное любопытство. Он знал. Он не мог не знать, что что-то происходит с императором. Брат Малахий сидел справа от него, его черные глаза горели фанатичной уверенностью. Он был готов к победе.

Процедура началась. Брат Малахий зачитал обвинение, его голос вибрировал в тишине зала. Колдовство. Странные знания. Влияние на умы. Свидетельства из деревни. Смерть Гурия. Он выстраивал картину методично, не оставляя места для сомнений: я была опасной еретичкой, чумой, которую нужно выжечь каленым железом.

Затем давал показания Итан. Он говорил о моей «учености», о пользе, которую мои знания принесли замку, о нелепости обвинений. Он был тверд и убедителен, но я видела, как судьи смотрят на него с снисхождением. Влюбленный муж, ослепленный чарами.

Мне дали слово в последнюю очередь. Я поднялась, чувствуя, как подкашиваются ноги, но заставила себя выпрямиться. Я начала так же, как и в прошлый раз: о логистике, архитектуре, медицине. Но на этот раз в моем голосе не было и тени высокомерия. Только усталость и горькая решимость.

— Ваши Светлости, — сказала я, обводя взглядом их лица. — Вы слышали много страшных слов. «Колдовство». «Ересь». Но я задам вам один простой вопрос: разве знание — это грех? Разве желание облегчить страдания, накормить голодных, вылечить больных — дело рук дьявола?

Я сделала паузу, давая вопросу повиснуть в воздухе.

— Меня обвиняют в том, что я исцеляла людей травами, не упомянутыми в общеизвестных лечебниках. Но разве мир знаний ограничен одной-двумя книгами? Разве наша империя стала великой, закрыв глаза на все новое и неизведанное?

Я видела, как некоторые из судей задумались. Граф Зигфрид, педант, кивнул, ловя логику моего построения.

— Но ваши знания... они пугают, льера Мэриэм, — вступил герцог Людвиг, его голос был мягким, но в нем чувствовалась сталь. — Они приходят словно ниоткуда. И они... эффективны. Слишком эффективны для простой женщины.

Это был ключевой момент. Он проверял меня.

— Они приходят не ниоткуда, Ваша Светлость, — ответила я, глядя ему прямо в глаза. — Они приходят из книг, которые пылились в библиотеке моего мужа сотни лет. Они приходят из наблюдений. Из желания понять, как устроен этот мир. — Я сделала еще одну паузу, решаясь на отчаянный шаг. — И да, они эффективны. Так же эффективны, как знания лекаря Ансельма, который многие годы лечит нашего возлюбленного императора.

Имя лекаря прозвучало в зале, как выстрел. Герцог Людвиг не дрогнул, но его пальцы чуть сжали ручку кресла. Брат Малахий насторожился, почуяв неладное.

— Что вы хотите сказать? — холодно спросил герцог.

— Я хочу сказать, что знания — это инструмент, — не отступала я. — И как любой инструмент, их можно использовать во благо... или во вред. Я предлагала герцогу фон Хагену диету от подагры, и ему стало лучше. Я предлагала способы улучшить снабжение армии. Я предлагала... — я запнулась, делая вид, что колеблемсь, — я предлагала способы укрепить здоровье и самого императора. И, как вы можете видеть, в последние дни его здоровье пошло на поправку.

В зале прошел шорох. Все знали о внезапном улучшении состояния императора. Я связала это с собой. Публично. Это был либо гениальный ход, либо самоубийство.

— Вы берете на себя большую ответственность, льера, — прошипел брат Малахий. — Приписывать себе то, что может быть простой случайностью или... волей Господа.

— Я не приписываю, брат Малахий, — парировала я. — Я лишь констатирую факт. Мои знания приносят пользу. А польза... разве она не является лучшим доказательством божественного одобрения? Или Церковь считает, что помогать людям — это грех?

Я поставила его в тупик. Отрицать пользу — значит выглядеть глупым и жестоким. Признать ее — значит признать, что мои «странные» методы имеют право на существование.

В этот момент дверь в зал распахнулась. В проеме стоял старший паж, бледный и запыхавшийся. Он склонился в глубоком поклоне.

— Ваши Светлости! Простите за вторжение... Его Величество Император требует немедленной аудиенции льера Итан Райана фон Тайлора и его супруги.

Ледяная тишина, воцарившаяся в зале, была оглушительной. Все замерли. Герцог Людвиг медленно поднялся. Его лицо было маской, но в глазах бушевала буря.

— Его Величество... достаточно здоров для аудиенций? — его голос прозвучал неестественно ровно.

— Его Величество чувствует себя значительно лучше, Ваша Светлость! — выпалил паж. — Он желает лично поблагодарить льеру Мэриэм за ее... рекомендации.

Слова пажа повисли в воздухе, переворачивая все с ног на голову. Император не просто выздоравливал. Он публично признавал мою заслугу. Дело о колдовстве рассыпалось в прах в одно мгновение. Нельзя обвинять в ереси женщину, которую только что поблагодарил сам император.

Я почувствовала, как Итанова рука сжимает мою. Он смотрел на меня с немым восторгом и облегчением. Льера Брошка, сидевшая позади нас, издала сдавленный звук, похожий на смех и рыдание одновременно.

Герцог Людвиг медленно обвел взглядом зал, потом склонил голову.

— Заседание Совета откладывается. Без указания даты. Льер Итан, льера Мэриэм, — его взгляд скользнул по нам, и в нем читалось нечто новое — не гнев, а переоценка и... уважение. — Вас ждет Его Величество.

Мы вышли из зала под оглушительный гул перешептываний. Мы были на волоске от гибели, но каким-то чудом, смекалкой и дерзостью, мы выиграли.

Но, проходя мимо герцога Людвига, я поймала его взгляд. И в его глазах я прочитала не поражение. Я прочитала сообщение, яснее любых слов.

Игра только начинается.

Глава 47

Императорский кабинет был куда меньше и уютнее, чем зал заседаний Совета. Здесь пахло воском, старыми книгами и слабым, но устойчивым ароматом лечебных трав. За массивным столом, подпертый подушками, сидел человек, чье лицо было знакомо каждому в империи по монетам и портретам. Но на портретах он был моложе. Сильнее. Сейчас же перед нами был уставший, исхудавший мужчина с пронзительными, однако ясными глазами. Глазами, которые видели слишком много.