Жена на час: вампиров просьба не беспокоить! (СИ) - Ключинина Тамара

Денис хмурился и молчал почти минуту, нервно барабаня пальцами неровный ритм по подоконнику.

— А если я нарушу пункт три?

Александр встал. Его голос прозвучал твердо и холодно:

— Пойми, Денис, я люблю твою маму. И никуда не уйду. А если ты будешь нарушать пункт 3, то получится так, что мы будем перетягивать твою маму между собой, как канат. И хорошо от этого не будет никому, а в первую очередь пострадает она. Поэтому я заранее говорю тебе о том, что этого делать не надо.

— Ты… это типа угроза? — замер, явно напрягшись, Денис.

— Нет. Напоминание: мы оба ее любим и желаем ей счастья, даже если для этого придется годами сидеть в одной квартире и делать вид, что не замечаем чужих странностей. Когда выберешься из своей скорлупы и решишь вспомнить не только о себе, понаблюдай сам — подобное перетягивание ее только расстраивает… Просто подумай, а чего конкретно ты хочешь в дальнейшем для нее? Как было до развода твоих родителей — уже не будет, ты и сам это знаешь.

Александр услышал, как проворачивается ключ во входной двери, а потому быстрым шагом вышел из комнаты, добавив на ходу:

— Завтра я планирую поехать в тир. Если будешь готов обсудить мое предложение — дай знать, я захвачу тебя после школы, там и поговорим, — он кивнул в сторону коридора, — без лишних ушей.

На следующее утро Светлана застала их за завтраком. Денис, нарочито громко чавкая, протянул Александру соль:

— Держи, старик. А то яйца пресные.

— Благодарю, — тот спокойно кивнул, как дипломат на чайной церемонии.

— Да, кстати, мы с Антохой обсудили… то, что ты, типа, предлагал съездить сегодня в тир, — неуверенно начал Денис.

— Мое предложение в силе, — кивнул Александр, — забрать вас после школы?

Подростки переглянулись и слаженно кивнули, едва заметно выдохнув.

Когда первые договоренности были достигнуты, и в квартире воцарилось хрупкое перемирие, Александр продолжил искать дальнейшие подходы к ребятам. С Денисом оказалось чуть проще — оказалось, что ему понравилось ходить в тир, и теперь у них появилось одно увлечение на двоих. После каждого выезда они заходили в ближайшее кафе, где разговаривали, постепенно находя все больше общих тем для общения. Александр изначально вел себя с ним, как со взрослым, и постепенно Денис оттаивал, начиная понемногу открываться.

С Антоном было посложнее. Тринадцатилетний парень с взглядом затравленного волчонка молча принимал помощь с уроками, но вздрагивал при любом прикосновении. Александр заметил, как он все чаще замыкался в себе после звонков Валеры. Подросток стискивал зубы, сжимал кулаки до белых костяшек, а иногда в порыве гнева швырял вещи и учебники в стену, оставляя вмятины на обоях. Светлана каждый раз пыталась успокоить сына, но он лишь бормотал: «Все нормально», пряча дрожащие руки за спину.

И тогда Александр привез большой боксерский мешок, подвешенный на цепях в углу комнаты, отведенной под детскую. Мешок был обтянут тканью с принтом разбитых часов — символом того, что здесь можно «остановить время» и выплеснуть все, что копилось годами.

— Это не для спорта, — пояснил он подростку, протягивая ему новенькие боксерские перчатки, — можешь бить так сильно, как больно. Без последствий.

Антон сначала скептически фыркнул, но уже через час, услышав очередной звонок Валеры, сам подошел к мешку. Первый удар был неуверенным, второй — яростным, третий — с рыданием, которое он годами подавлял. Александр не вмешивался, лишь предложил приложить к распухшим костяшкам лед, когда уставший, выплеснувший свои эмоции подросток пришел за водой на кухню, где мужчина изучал современную газету.

Мешок стал их немым союзником. Каждая вмятина на нем — история: след от дня, когда Валера назвал Антона «слабаком», царапины после спора о школьных оценках, потертость от ночи, когда подросток признался, что боится стать таким же, как отец. Александр чинил мешок вместе с ним, попутно рассказывая, как сам в юности разбил кулаком зеркало, ненавидя свое отражение.

— Знаешь, что я понял потом? — спросил он, затягивая болт на креплении, — Зеркала бьются, чтобы мы собрали из осколков что-то новое.

Антон не ответил, но на следующий день Александру пришла от него первая смска с лаконичным, но таким значимым: «Спасибо».

Глава 21.1

Александр

Он множество раз пытался обсудить со Светланой вопрос переезда, но ей явно было неловко от того, что из-за нее нарушились их планы — ведь они хотели задержаться в мире людей на пару месяцев — не больше. Каждый раз она неуклюже переводила тему или просила немного отложить этот разговор. Но в двухкомнатной квартире ему было невыносимо тесно, и он понимал, что и через пару месяцев, и через год они не смогут переехать в его родовой особняк — после стольких переживаний детям нужна школа, привычное место обитания, а не новый стресс, да и сами они еще слишком малы, чтобы принимать решение о переходе в вампирский род — Александр за свою долгую жизнь видел немало вампиров, кого обратили в подобном возрасте, и многие из них жалели, что не остались людьми.

Но Александр понимал, что его владения и деловые договоренности требуют контроля. И тогда созрел четкий план — обеспечить комфортное проживание в мире людей, после чего вернуться в мир вампиров и передать управление владениями и деловыми вопросами сенешалю (прим. автора: сенешаль — должность по управлению землями), которого еще предстояло выбрать из числа доверенных лиц и назначить с позволения князя.

Для реализации своего плана он вступил в сговор с ее детьми. Втроем они нашли приличный коттедж, Александр выкупил его и обустроил так, чтобы всем было комфортно, позволив подросткам полностью самостоятельно выбирать и контролировать ремонтные работы в собственных комнатах.

За этот период он уже неплохо освоился в мире людей и помощь Евгения ему требовалась все меньше. Но Александр помнил, кому он обязан тем, что Светлана выжила, и кто помогал ему в первые дни в мире людей.

Поэтому, как только ремонт в их новом доме был завершен, а в школе наступили каникулы, он купил путевку для Светланы и мальчишек на морской отдых, преподнеся это как подарок по случаю завершения учебного года. Отправив их отдыхать, он со спокойной совестью переместился в мир вампиров и принялся действовать.

Евгений

Когда Александр после почти полугодового отсутствия вернулся один в Дом графа Лунодворского, у Евгения задергался глаз. Все это время ему приходилось вести деловую переписку графа, отбиваться от его друзей, пытающихся выведать его местонахождение, несколько раз объясняться с князем Темницким по поводу внезапного отъезда графа, и даже выдворял очередную попаданку, что для него оказалось неприятнее всего. Мало того, что девица никак не хотела верить, что Хозяина или, как она его называла, «околдованного принца» нет в особняке, и решила, что Евгений и есть тот самый «главный герой», так она еще и пыталась наводить в Доме Лунодворского свои порядки, к неудовольствию всех обитателей особняка. Естественно, все слуги выполняли свои обязанности, привычно не обращая внимания на странности очередной гостьи, но Евгению приходилось выслушивать ежедневные жалобы от девицы, посвященные тому, как она пытается все улучшить, но никто ее не слушается. Иногда ему казалось, что он сходит с ума: все его разъяснения барышня стойко игнорировала, уверяя его в том, что она хочет сделать все, как лучше, и желает ему добра, с убеждением твердя: «Вы просто околдованы и не понимаете! Я же для Вас стараюсь!». Его аргументы о том, что он счастлив жить своей жизнью и не нуждается в столь агрессивном причинении добра, она будто не слышала вовсе, пытаясь выловить в коридоре, кабинете или даже спальне, и поцеловать… К счастью, в одну из подобных попыток вмешалась Елена, у которой закончилось терпение наблюдать все это. В бешенстве влетев в спальню к нему, когда попаданка уже почти поцеловала спящего и ни о чем не подозревающего Евгения, она испугала своей трансформацией беспардонную девицу настолько, что та моментально вернулась в свой мир. Теперь Евгений намного лучше понимал Александра, когда тот приказал найти девушку, подходящую на роль фиктивной невесты, для выдворения подобных девиц…