— Полежи немного со мной, — прошептал Ирнис ей на ухо. Горячее дыхание обожгло кожу, разбежалось мурашками по всему телу. — Мне становится легче, когда ты рядом.
Лира застыла, не зная, как реагировать. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она почувствовала его слабое дыхание, его руку, крепко сжимающую ее пальцы, вспомнила про его демонические глаза, силу, которую она видела в нем ранее, и страх снова пробрался в ее душу.
— Ваше Высочество… — прошептала она, пытаясь осторожно высвободить руку. — Я должна…
— Пожалуйста, — перебил ее Ирнис, его голос звучал хрипло и устало. — Просто немного. Мне так плохо.
Лира замерла. В его голосе звучала такая искренняя боль, что она не посмела сопротивляться и осталась лежать на его груди, чувствуя его слабое сердцебиение. Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь их дыханием. Лира чувствовала, как напряжение постепенно покидает ее тело, сменяясь странным спокойствием.
Минуты тянулись медленно. Лира лежала, мечтая оказаться где угодно, только не в постели наследника престола. Она смотрела в потолок, пытаясь ни о чем не думать. Но мысли сами собой лезли в голову: о магии, о проклятии, о том, что она натворила. И, конечно, о принце, который сейчас лежал рядом с ней, такой уязвимый и слабый. Она представляла, как утром их увидят слуги, когда придут утром в эти покои, как разнесут сплетни по всему дворцу, и ужас наполнял ее сознание.
Вот дыхание Ирниса стало ровнее, его рука постепенно ослабила хватку. Лира осторожно вытащила свои пальцы, перекатилась набок и села. Но встать не успела: принц тоже повернулся и опять дернул ее на себя.
«Да чтоб тебя скверна побрала!» — беззвучно простонала она, но вслух сказала другое:
— Мне надо идти, Ваше Высочество. Меня уже разыскивают по всему дворцу.
— Спасибо, — прошептал он. — Мне действительно стало лучше. Но тебе лучше остаться здесь. Стражи вряд ли станут разбираться, что за фрейлина гуляет ночью без сопровождения. Они схватят и отправят в темницу.
— К мантикоре? — вырвалось у Лиры.
— К какой мантикоре? — принц открыл глаза и приподнял голову.
Они столкнулись взглядами. Золото радужки принца словно опалило Лиру огнем. Она отшатнулась, но принц внезапно ласково провел по ее щеке. Трепетное касание мурашками пробежало по коже, откликнулось теплом, разлилось где-то глубоко внутри, обожгло и испугало своей новизной. Она хотела отстраниться, внезапно испугавшись предательского тела, но застыла, боясь выдать себя.
В глазах Ирниса тоже заметалось смятение, смешанное с… чем-то еще. Желанием? Страстью? Лира не знала, как назвать этот огонь, но он притягивал ее, сковывал мысли и движения, словно самая сильная магия.
«Нельзя говорить о несчастном чудовище! — вдруг осознала она. — Нельзя!»
— Я пошутила, — выдавила она, чувствуя, как щеки заливаются краской. — Просто… говорят, в подземельях держат мантикору.
Принц нахмурился, словно пытаясь припомнить что-то.
— Мантикора… Нет, не думаю. Это всего лишь слухи. В подземельях хранят старые доспехи и оружие. И держат тех, кто нарушает закон. Но мантикор там точно нет.
Он снова сомкнул веки, и его дыхание стало ровным. Лира облегченно выдохнула. Так было легче. Когда он спит, можно не бояться собственных эмоций и не краснеть от его пронзительного взгляда. Она осторожно высвободилась из его объятий, поднялась. Нужно уйти. Пока она снова не натворила глупостей.
И тут ребенок снова напомнил о себе. Он заворочался в люльке, начал раскачивать ее. Звонкий плач прорезал воздух. Он был таким пронзительным, что Лира застонала и закрыла в ужасе уши. Она вскочила и побежала к люльке. Наклонилась к малышу, взглянула на него и отшатнулась…
Вместо младенца на нее смотрел горящим взглядом маленький монстр. Его кожа пылала, а распахнутый в беззвучном вопле рот ощетинился мириадами мельчайших, но смертоносных зубов. Крохотные пальчики преобразились в загнутые, хищные коготки, а от тонкой, будто бы фарфоровой, шейки тянулись извивающиеся черно-красные щупальца, похожие на змей.
— Мамочка святая! — выдохнула Лира, потрясенная до глубины души. — Кто… это?
В мгновение ока щупальца, словно подчиняясь невидимой команде, резко удлинились и метнулись в ее сторону. Девушка взвизгнула, отпрянула, споткнулась о предательскую ножку ночного столика и потеряла равновесие. Миг дезориентации — и в поле зрения возникла извивающаяся красная змея. Лира, повинуясь инстинкту, шустро отползла в сторону, чувствуя, как липкий ужас сковывает ее движения.
— Лира, сюда! — прохрипел принц.
Он скатился с кровати, но встать не смог, так и полз к ней, помогая себе руками и ногами. Щупальца развернулись и ринулись к Ирнису.
— Нет! — взвизгнула Лира. — Сюда! Идите сюда!
Она вскочила, замахала руками, привлекая внимание, запрыгала. Но красные змейки не реагировали. Они свились в воздухе в клубок и закрутились над головой принца, разбрызгивая во все стороны огоньки, которые раздувались и лопались с легким треском.
Иногда одна из змеек вырывалась из стаи, дергалась к Ирнису, зависала над ним. Тогда он приподнимался, словно зависал в воздухе, не в силах сопротивляться. Но активной атаки не следовало: что-то мешало щупальцам дружно напасть на него.
Лира усилием воли преодолела панику и ужас и пошла к принцу. Ей казалось, будто она продавливает своим телом густой кисель, настолько воздух был упругим и плотным.
Но щупальца заметили ее маневр, заволновались. Потрескивания слились в единый шум. Он нагонял панику, мешал думать, действовать. Лира трясла головой, пытаясь избавиться от назойливого жужжания, мозг отказывался работать, парализованный страхом и адским шумом.
И тут Лира увидела, что ребенок поднялся над кроваткой. Его крохотный рот распахнулся, и из него вырвался яростный визг. Он оглушил, забрался в каждую клетку. Травница зажала уши ладонями, закружилась на месте.
— Лира, пой! — едва слышно донеслось издалека.
И будто ветерок коснулся разгоряченной кожи девушки. Она встряхнулась, прогнала наваждение, вызванное змейками. Но единственное, что она могла, — это кричать. Отчаянный, полный боли и ужаса крик вырвался из ее груди, сотрясая стены комнаты. А за криком появилась мелодия. Она просто рождалась глубоко внутри девушки, выливалась неспешно, словно раздумывая, надо ли ей быть услышанной кем-то. Но уже через минуту голос Лиры окреп, и песня без слов зазвучала сильно и мощно.
И вдруг случилось невероятное. Песня, пронзительная и мощная, рассекла воздух. Щупальца замерли, будто пораженные ударом молнии. Маленький монстр в колыбели затих, его пылающая кожа потускнела, а изо рта исчезли смертоносные зубы. Жужжание смолкло, оставив после себя лишь звенящую тишину.
Лира, задыхаясь, смотрела на происходящее, не веря своим глазам. Щупальца, словно подчиняясь новой команде, отпрянули от Ирниса и медленно втянулись обратно в шейку младенца. Тело принца обмякло, и он безвольно упал на пол. В колыбели лежал обычный ребенок, мирно посапывающий во сне.
Лира, шатаясь, подошла к Ирнису. Его лицо было бледным, но он дышал. Она опустилась на колени рядом с ним, дрожащими руками ощупывая его тело. Кажется, все цело.
Но что это было? Что произошло? Она не могла понять. В голове пустота, а в сердце — леденящий ужас.
— Ваше Высочество, как вы? — звала она Ирниса дрожащими губами.
Она продолжала ощупывать принца, словно не веря, что он жив и невредим. Ее пальцы дрожали, а в глазах стояли слезы. Что это был за монстр? И почему он напал на принца, а главное, почему отпустил?
Лицо Ирниса порозовело, дыхание выровнялось. Лира попыталась его поднять, но сразу поняла, что ей не по силам даже сдвинуть с места тело мощного дракона.
Она встала, подошла к колыбели, осторожно заглянула в нее. Там, словно ничего и не было, мирно посапывал младенец. Его щечки порозовели, а лицо выражало умиротворение. На его шейке темнело родимое пятно в форме бабочки.
