Барон Дубов 11 (СИ) - Капелькин Михаил

— Почему ты по-прежнему не даёшь мне возможность проявить себя? — спрашивал меня Паша, когда мы сделали паузу, чтобы поужинать.

Кухня сегодня расстаралась. Люди чувствовали, что освобождение уже близко, поэтому количество блюд было больше, чем обычно. И все они были питательными и вкусным.

Мы сидели на большом обломке стены, торчащем из земли. Девушки и Верещагин тоже присутствовали здесь и ужинали, весело переговариваясь. Только рыжая графиня выглядела так, будто её в стиральную машину засунули на несколько часов: бледная и измождённая.

На мой вопросительный взгляд она ответила:

— Всё в порядке, просто… нехорошо с утра.

Странно… Мне с утра было очень даже хорошо — не без её участия. Ну да ладно, не хочет говорить — пусть не говорит.

— Так почему? — вернул моё внимание к себе царевич.

— Потому что ещё не время, — в десятый раз повторил я. — Ты — козырь. Османы о тебе не знают, иначе могли бы подготовиться. Плохо, что князь Джугашвили себя выдал. Его тоже мы могли использовать в решающий момент… Но, не выдай он себя, погибли бы люди.

Павел недовольно надулся, став похожим на одну ядовитую морскую рыбу, которая раздувалась при признаках опасности. Но быстро отошёл.

К ночи пришли в себя солдаты, которым мы ставили протезы. Едва узнав об этом, мы с Агнес и вернувшейся дриадой поспешили вниз, в комнату, где они находились всё это время.

— О боже… — простонал мужчина-аристократ и схватился за голову металлической рукой. — Как же болит голова… — Через миг до него дошло, что он трёт лоб новой рукой и удивлённо уставился на неё новым глазом. Тот был похож на драгоценный кристалл, заключённый в странную оправу из бронзовых и стальных вставок. Кристалл слабо светился. — Как… странно. Я вижу! Иначе… И чувствую! Это… потрясающе!

Остальные, кто получил новые конечности, тоже начали приходить в себя. Они крутили их и удивлённо рассматривали, охая и ахая от восхищения.

— Не бог весть что… — смущалась Агнес, помогая им освоиться. — Это прототипы. Если всё пройдёт хорошо, то потом будем выпускать нормальные протезы на постоянной основе! У нас фабрика в Пятигорске…

На первый взгляд всё было нормально. Некоторые бойцы, быстро освоившись, уже рвались в бой. Магическим зрением я видел, что их сила возросла, а во многих начали пробуждаться способности. Только их надо ещё суметь призвать. Но думаю, в бою это случится быстро. А бой будет скоро. Очень скоро.

Мужчина-аристократ и брюнетка подошли к нам. Женщина спокойно шла на своих двоих, слегка покачиваясь и улыбаясь.

— Я ещё раз прошу прощения, госпожа дриада. — Он низко поклонился и поцеловал руку Маши. — Если бы я знал… Я ваш должник. Если вам что-то понадобится, Мария, или вам, господин Дубов, род Озейкиных к вашим услугам!

— Как и мой род, — улыбнулась девушка, присев в реверансе. Затем они ушли, а девушка шепнула, проходя мимо меня: — Как и мой рот.

Я аж поперхнулся от такого беззастенчивого предложения.

— Эх… А мне никто род не предлагает, — грустно сказала Агнес, подойдя к нам. — Что поделать, я же гоблин…

— Зато ты на них состояние сколотишь, — утешил я зелёную мелочь.

— И то верно! — сразу воспрянула она.

Следующие сутки пролетели незаметно. Вся крепость готовилась к последней осаде. В воздухе витало предгрозовое затишье, на горизонте виднелись тучи, а перед ними иногда сновали вражеские дирижабли. Все понимали, что осада может кончиться только двумя путями: либо все османы погибнут, либо мы победим.

И да, я не ошибся. Других вариантов мой план не предусматривал.

Глава 22

О том, что наступление началось, мне сообщил лес. Его корни простирались достаточно далеко, чтобы уловить движение тяжёлой техники.

— Ну, князь, пора снова показать мастер-класс, — сказал я Светлейшему.

Мы находились не слишком глубоко под землёй, где-то метрах в десяти. Все тоннели уходили на восток, как корни большого дерева. Потому что с запада был обрыв. Здесь ещё кипела работа, обустраивались баррикады, а этим процессом руководили Сергей Михайлович с поручиком Маститовым. Руководили отсюда, из небольшого помещения, заставленного походной мебелью.

Вместо стола аристократы установили сюда каменную плиту весом в несколько тонн. Достаточно большую, чтобы разложить на ней османские карты и ещё осталось место для схем тоннелей. Некоторые из них вели очень далеко.

Князь Джугашвили сидел в глубоком кресле из металлических стержней и натянутого брезента. Глаза его были закрыты, а трубка в зубах едва тлела. Но стоило мне сказать, что пора, князь Грузии сразу открыл глаза, будто и не спал вовсе.

— И всё же, господин Дубов… — заговорил он, делая паузы, чтобы выпустить очередной клуб дыма. — Я настаиваю, что буду гораздо более полезен в бою. Как вам должно бить… известно, мой барьер защищает и от духовних атак.

— Именно поэтому вы будете защищать царевича. Есть у меня подозрение, что османам известно о его присутствии здесь. Иначе не собрали бы так быстро такую армию, чтобы взять штурмом наш аул. Я планировал кошмарить османов как минимум пару месяцев, прежде чем они скопом насядут. А уж когда царевич вступит в бой… Здесь такое начнётся, Ваша Светлость…

— Так я всё-таки бахну? — обрадовался Павел. — И весь мир в труху?

Он даже привстал с каменной скамьи у стены. Рядом с ним сидела Айлин и держала его за руку. Последнее время они везде вместе появлялись и всё время о чём-то болтали. Я не был против её присутствия здесь. Всё равно не сможет нам помешать, да и по-русски девушка не понимает.

— На «весь мир в труху» у тебя пупок развяжется, Паша, — ответил я ему. — Но в нашем концерте у тебя будет главная партия. Чуть позже. Ты поймёшь когда. А до того момента постарайся не умереть.

— Есть, не умереть! — шутливо взял он под козырёк.

— Что ж, барон Дубов, — снова пыхнул Светлейший князь Грузии. — Ви успешно обороняли эту позицию… Поэтому я вам доверюсь.

Джугашвили вытряхнул трубку в пепельницу, спрятал её в карман и встал. После чего прикрыл глаза и воспарил в воздухе, зависнув в десяти сантиметрах над полом. И как раз вовремя, потому что земля затряслась, а с потолка посыпалась пыль. Османская артиллерия била из всех стволов. Лоб князя, державшего барьер, мгновенно покрылся морщинами и испариной от натуги.

— Барон Дубов! — вдруг по-османски заговорила Айлин. Паша переводил. — Я знаю, что и вы, и мой брат, и оба наших народа — лишь заложники сложившегося положения. Не имеет смысла просить вас не убивать моих… соотечественников. Я понимаю, такова суть войны. Но умоляю, если вдруг вы увидите возможность остановить кровопролитие, воспользуйтесь ею! Паша многое мне рассказал о вас. И не только он, но и мой брат…

— Ваш брат? — удивился я.

— Да. Он рассказывал, что вы уже сталкивались несколько недель назад, и вы пощадили его любимых наложниц. И его самого, проявив настоящее благородство. Вы человек чести…

Глаза Айлин, как два чёрных колодца, уставились на меня. В них плескалась грусть. Я молча вышел из помещения, потому что время не ждёт, а пустые обещания я давать не привык. Конечно, если будет возможность остановить всё это, я ей воспользуюсь. Всё-таки враг у нас один — Саранча. Настоящий враг. Только не все это понимают. Особенно те, кому эта война нужна, чтобы обогатиться.

Идиоты. Плохо, когда они правят огромными странами.

Они далеко, до них не добраться. Будет жаль, если брат Айлин, ведомый их волей, встанет у меня на пути. Если попытается убить меня, то я убью его первым и сопли жевать не буду. Но если будет возможность этого не делать…

Я вспомнил брата девушки. Он честный и сильный воин. Такого лучше иметь союзником, а не врагом.

Тем временем наш отряд, который состоял из полусотни бойцов, аристократов и студентов с боевыми Инсектами, подошёл к входу в нужный тоннель. Вторая половина будет охранять князя Джугашвили и Павла. А также других людей, укрывшихся в тоннелях.