Барон Дубов 11 (СИ) - Капелькин Михаил

Он даже подумал, как хорошо, что здесь не слышно криков солдат.

А кричать им было отчего. Их били не только животные и растения, но и сама земля. Они проваливались в ловушки с кислотой, наступали на хитроумные мины, которые взрывались то огнём, то морозом. Под ногами внезапно появлялись зыбучие пески, в которых тонули не только люди, но и танки. А дирижабли, плывшие сверху для поддержки с воздуха, могли только бессильно наблюдать. Стрельба по лесу казалась полностью бесполезной. Потому что врага не было видно. И враг был повсюду.

Хасан отложил бинокль. Взял с рядом стоявшего стола два своих ятагана в ножнах на поясе и надел. Направился к выходу из штаба.

— Хасан-Паша, что вы делаете? — спросил всё тот же генерал.

— Отправляйте третью и четвёртую армии. Затем пятую и шестую. Я пойду вместе с пятой.

— Но, господин… Если вы погибнете, мы проиграем сражение! Останьтесь здесь!

— Мы уже проиграли, генерал. Ещё до начала битвы.

С тяжёлым сердцем Хасан покинул штаб и лично отправился в бой.

В отряде Дубова

Где-то среди османских войск

— А ловко ты это придумал! — басил по рации поручик Маститов. — Я сразу даже и не понял…

Впереди шли османы. И сзади они тоже шли. И по бокам. Короче, османы были повсюду. И постепенно втягивались в Лес Смерти. Это я его так назвал. Пехота османов об этом ещё не знала, правда, но я уверен, что догадывалась.

Зато не догадывалась, что рядом с ними находится чёртова тринадцатая рота, усиленная моей дружиной и отрядом цыган. Просто пока шла суматоха с артиллерией, мы убили сотню танкистов и заняли их места. Вокруг все бегали, кричали, паниковали и взрывались, так что нашу диверсию никто и не заметил. И сейчас десяток переполненных танков и пара броневиков ехали среди османов.

Танки были большие и просторные. Даже я стоял в полный рост. Просто их приходилось делать уже такими высокими из-за размеров двигателя. Ну а мне и на руку. И Никону, который в своём механическом доспехе был с меня ростом. Альфачик и Гоша скрытно передвигались где-то в лесу.

— Блин, тут всё по-английски написано… — ругалась Агнес.

— Это «форвард», значит «вперёд», — помогала ей Василиса, склонившись над креслом гоблинши.

— А моим ребятам всё понятно, — радостно сообщал по рации цыган Яшка. — Мы любого коня увести можем, даже железного!

— Да я не сомневался, — хмыкнул в ответ, а цыган заржал, как полковая лошадь. Что с него взять?

Вскоре войско втянулось в лес. Деревья выглядели потрёпанными, но были живыми и очень злыми. Вообще лес был очень зол.

Ничего, родимый, время мести настало.

Дриада и маги природы усилили его, да и я щедро маной поделился, так что османам приходилось несладко. Это подтверждали и горы трупов, которые валялись повсюду. Правда, их уже то звери растаскивали, то растения утягивали в темноту леса. И по-прежнему хлестал дождь, смешивая грязь и кровь.

Простые солдаты, увидев горы трупов, резко расхотели идти на штурм маленькой крепости-аула. Первые ряды встали как вкопанные, потому что трупы вдруг кончились, а значит, трупами, если пойдут дальше, очень быстро станут они.

Вот вроде простые солдаты, а соображают. Но офицеры гнали их вперёд. Те подрывались на наших ловушках, умирали пачками, но офицерам, большинство из которых оказались золотыми янычарами, было плевать. Видимо, новых пришлют. Хотя среди офицеров я заметил и нескольких иностранцев. Совсем обнаглели: уже и сюда пролезли.

— А мы скоро начнём убивать? Скоро? Скоро? — перебегала от смотровых щелей туда-сюда Мита.

— Её кровожадность даже меня пугает… — прошептала мне на ухо Лакросса.

— Это ты ещё не видела, что мы османам приготовили, — отвечал я.

Вдруг мы остановились. Впереди во вспышке молнии высветилась сплошная стена деревьев, перед которой встал солдаты османов. Один из офицеров-иностранцев забрался к нам на броню и проорал в смотровую щель на башне:

(англ.) — Эй, вы, падаль османская! А ну, открывайте огонь по этим деревьям! Наша цель за ними!

— Чего он хочется? — спросил у княжны.

— Хочет, чтобы мы открыли огонь, — пожала плечиками та. — А ещё обзывается.

— Что ж, не будем заставлять ждать этого джентльмена, господа! — прорычал я так, чтобы меня и этот гад услышал.

При звуках русской речи его лицо вытянулось и побледнело в свете молний.

А я открыл люк башни и сунул ему в нос дуло револьвера. Кстати, нос в нём полностью поместился. Потом вылетел вместе с пулей.

Глава 23

Никакие защитные артефакты и никакая реакция не могли спасти эту английскую рожу. Труп с напрочь отстреленной головой в полной тишине скатился с брони танка. Но уже через секунду до остальных офицеров дошло, что случилось.

(англ.) — Лазутчики! — заорал ещё один британец. Явно какой-то лорд, судя по богатой броне.

Вот не ожидал я встретить здесь истинных виновников этой войны… Но искренне рад встрече! Сейчас, только на мушку его возьму…

(осм.) — Убить их! Взорвать танк! — кричали янычары.

Сотни бойцов обернулись к нам. И спиной к стене деревьев. А те только того и ждали. Невысокие, всего лишь метра три, и толстые дубы, тонкие и гибкие ясени, разлапистые буки, женственные, утончённые берёзки и куча других видов деревьев, которые я уже в темноте не разглядел, — все они вырвали свои корни из земли и сделали шаг. Потом другой. А затем, будто освоившись с подобием ног из корней, побежали, размахивая узловатыми ветками. Не сразу османские солдаты заметили, что их задние, точнее передние ряды, насаживают, как шашлык на шампуры.

Зато стреляли по мне и нашему танку. Только не сообразили османы на просеке шириной в две сотни метров, что надо стрелять по ещё девяти танкам. Понятия не имели, пока эти танки не начали стрелять по ним из всех стволов. А у британских танков орудий хватало. Основное на башне, ещё два по бокам, калибром поменьше, и два спаренных пулемёта сзади. По сути, этакая трёхметровая передвижная крепость. В одной из которых застрял я.

Да-да. Застрял! Но ведь влез же как-то, почему вылезти не могу?

А в это время по мне стреляли из винтовок и автоматов. От офицеров пару раз прилетали артефактные пули, но благо я артефактами увешался. Грохот стоял неимоверный. Люди кричали от боли и ужаса, деревья стонали, звенела сталь, когда по ней били пули, и рокотал гром.

— Агнес! — проорал я. — Рули мной, как пушкой! А остальные, кто-нибудь вытолкните меня!

— О боже, мечты сбываются! — радовалась зелёная мелочь, руля танком. И мной.

Махина поехала вперёд, просто давя врага, который обезумел от ужаса. Потому что с одной стороны их убивали деревья, а с другой — танк с головой в виде полуогра. И ни те ни другой их не жалели. У деревьев, кроме корней и ветвей, были ещё пасти с уродливыми зубами из коры. И эти зубы уже были покрыты чем-то тёмным и влажным.

— Эй, ты не даёшь мне воевать! — возмущалась снизу Мита, безуспешно пытаясь выпихнуть меня.

Ей помогала Лакросса, но с тем же успехом.

— Ай! — выкрикнул я, когда мне в глаз срикошетила пуля. Благо я уже давно был в Инсекте и призвал щит-корневище. Пуля пролетела под ним, отлетев от брони. — Сволота!

Насыщая револьвер маной, стрелял из него. Зелёные пули влетали в скопления османов и взрывались, прореживая ряды противника. Да и ловушки и зверей никто не отменял. Взрывались зелья и заложенная взрывчатка. На моих глазах особо сильного османского воина, которого не брали даже снаряды танка, схватили из-под земли каменные руки и утащили вниз, погребая его заживо. Это кто-то из наших студентов постарался.

Агнес же реально рулила мной и пушкой. Получилось так, что пушка смотрела в одну сторону, а я — в противоположную. Круговая оборона! Ни один осман не мог к нам подобраться. А они пытались. Хватали связки гранат или алхимических бомб и бросались на наш танк и на другие. Но пока просто умирали по дороге.