Локки 9. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Успокойся, — холодно процедил я, наградив его острокинжальным взором, чуть не вспоровшим грудную клетку мужчине.

Шилов отшатнулся и подавился возгласом — тот застрял у него в горле. Ему пришлось постучать себя кулаком по солнечному сплетению, но после этого он всё равно прошипел, мужественно расправив плечи:

— Ты! Ты поступил как… как… как распоследняя сволочь. Раньше я уважал тебя, а теперь…

— Закрой рот, — оборвал я его, чувствуя, как в груди взыграли и ярость, и обида, и злость на такую несправедливость.

Впрочем, я жесточайшим усилием воли подавил эмоции.

Но появление Шилова и его гнев ударили не только по мне…

Всеми забытый костяной монстр, уже скинувший власть «очарования», вдруг поднял голову, голодно зашипел и, поднатужившись, с хрустом вырвал цепь из стены. На пол посыпались обломки кладки, взметнулась пыль и перепугано заплясало пламя факелов. А сам монстр махнул рукой с цепью и захлестнул её концом шею Бурой. Металлические звенья обвились вокруг неё как ржавая удавка. И тварь дёрнула цепь на себя, желая сломать шею жрице…

Глава 25

Зрачки Рафаэля Игоревича до предела расширились, залив чернотой радужку. Он осознал, что именно его поведение спровоцировало монстра.

— Не-е-ет! — взревел минотавр, глядя налитыми кровью глазами, как чудовище с яростным шипением потянуло за цепь, обвитую вокруг шеи Бурой.

Раздался отвратительный хруст сломанных позвонков моей единственной жрицы. А нет… это хрустнули камешки под копытами Сломанного Рога, ринувшегося к цепи. Та натянулась между Бурой и монстром, уже начавшим резко отводить локоть назад, дёргая металлическую «удавку». Но минотавр катастрофически не успевал, рыча, как раненый бизон.

А вот я телепортировался и в последний момент ухватился пальцами за колючую от ржавчины цепь.

— Не в мою смену, сука! — выпалил я, резко вырвав её из костяных пальцев чудовища.

Бурая со свистом облегчённо выдохнула, поспешно высвобождая шею из плена цепи.

А костяной чёрт взбеленился так, что сумел вырвать левую ногу из стены вместе с цепью и большим фрагментом блока. Железный браслет продолжал удержать на его щиколотке цепь, но монстр оказался на выдумки хитёр. Он махнул конечностью, используя цепь с куском блока, как некий боевой цеп. Метил в моё колено, яростно желая раздробить его, чтобы кровь и осколки костей брызнули во все стороны.

К счастью, я успел телепортироваться в сторону, избежав встречи с этим импровизированным оружием. Кусок блока вместе с цепью пролетел мимо, едва не задел минотавра, метнувшегося к растерянно хлопающей глазами Бурой.

Сломанный Рог как истинный джентльмен хотел утащить даму прочь или хотя бы прикрыть её собой. Он даже бросил на пол факел, где тот присоединился к своему собрату, ещё пару ударов сердца назад выпавшему из руки Бурой.

Теперь только ошарашенный Шилов сжимал потными пальцами факел, чьё трепещущее перепуганное пламя осветило сорвавшийся с моей руки «взрыв энергии». Он ударился прямо в рожу чудовищу, сверкнув зелёной освободительной вспышкой. Мрак в ужасе выскочил из камеры, обнажив все трещины, плесень, белёсых многоножек и прилипшую к полу шерсть.

А когда свет от «взрыва энергии» исчез, я услышал шипящий хохот монстра.

— Вот же сука, — процедил я, мигом сообразив, что Бурая самого главного-то и не сказала.

Оказывается, костяная броня твари полностью сдерживает магию, в том числе хорошо заряженные атрибуты. Чудовище даже не почесалось. Более того, оно попыталось врезать мне костяным кулаком, мечтая размозжить скулу.

Я лишь за миг до удара успел пригнуться, пропустив над головой конечность монстра, а затем задействовал «телекинез». Схватил им цепь, свисающую с руки твари и обвил ею короткую шею чудовища, заставив звенья резко сжаться.

Раздался треск сломавшихся костяных пластинок и из-под глубоко впившейся в плоть монстра цепи показалась густая чёрная кровь. Она покатилась по груди безжизненно расслабившегося тела. Но урод не упал на пол, а повис, удерживаемый той цепью, что весь скоротечный бой продолжала исправно удерживать его возле стены.

— Это было бодряще, — признался я, потирая щеку, едва не разорванную ударом твари, которая после смерти завоняла смесью дерьма и чего-то кислого, как протухшая блевотина. — Шилов, почаще так врывайся в камеры. Такой аттракцион устроил. И всех вас благодарю за то, что не вмешались, а шокировано хлопали зенками. Ну, кроме Сломанного Рога, он молодец. Хоть что-то попытался сделать.

Минотавр нервно дёрнул губами, бросив на меня благодарный взгляд, а затем смахнул ржавчину с плеча жрицы.

Та виновато согнулась, как под невидимой тяжестью, и почти нечленораздельно пробормотала:

— Я растерялась. Всё произошло так неожиданно…

— На тебе нет никакой вины. Ты не воин, а жрица. Тебе простительно. А что скажешь ты? — проткнул я суровым взором вздрогнувшего Шилова.

— Я же не знал, что здесь такое — шумно сглотнул он, быстро приходя в себя.

— Ты очень многого не знаешь, а вламываешься и обвиняешь. Неужели ты думал, что я вот так поступлю с ней? Может, сперва следовало спросить у меня, как так вышло? Ума не хватило⁈

Тот мрачно сдвинул брови и процедил, глянув на меня исподлобья:

— Все видели, что произошло. Что тут было думать? Да и все знают твою репутацию.

— Все? Большинство — всегда дураки и тупое стадо. И лишь единицы понимают что к чему. К сожалению, ты разочаровал меня. Извинись перед Бурой и жди меня на улице.

Тот поколебался немного, но затем вышел, бросив жрице судорожные извинения. Та понимала русский, так что неохотно ответила кивком.

— Ладно, с этим разобрались. Теперь перейдём к этому красавцу, — покосился я на труп. — Его надо где-то оставить, да так, чтобы он не испортился. Возможно, тело нам ещё пригодится. И о том, что вы тут слышали и видели — молчок. Уяснили?

— Уяснили, — за обоих ответила жрица.

Я показал им большой палец и покинул камеру, чтобы через пару минут встретиться с Шиловым. Тот, как я и приказал ему, ждал меня на улице возле тюрьмы, нервно расхаживая туда-сюда, заложив за спину руки.

— Чего гриву повесил и бегаешь как в жопу ужаленная пчела? Думаешь, куда бы ещё ворваться, чтобы и там стать причиной кровавой, но скоротечной битвы?

— Нет, — хмуро ответил тот, резко застыв на месте.

— Ты как вообще меня нашёл? Двигался на запах добра и красоты?

— Я был в храме, и там узнал, что ты пошёл в эту сторону вместе со жрицей. Вот я и прикинул, что находится в этой части города и куда ты мог отправиться. Сперва подумал на склад, но тебя там не оказалось. Тюрьма была моим вторым вариантом. Благо, её, скажем так, начальник, уже знает меня и чуть-чуть говорит по-русски. Он-то и сообщил мне, что ты в его владениях.

— И он тебе вот так запросто пустил на режимный объект, когда у тебя на роже было написано, что ты готовишься совершить какую-то херню?

— Пустил, — пробурчал мужчина, опустив голову. — Но ты его не вини. Мы же с Ильёй и Огневой в городе на особом положении. Нас везде пускают.

— Надо бы пресечь эту вольницу. Ладно, с этим разобрались. Теперь прочисти уши и слушай, но сперва поклянись, что никому не расскажешь о том, что услышишь.

Рафаэль Игоревич провёл рукой по тёмным волосам с ниточками седины и отчётливо проговорил клятву.

Я махнул ему рукой и отправился в сторону сердца города, попутно рассказывая, что произошло в другом мире, и в особенности о предупреждении Древнего.

Шилов темнел лицом с каждым моим словом. Между его бровями пролегла глубокая складка, а голос прозвучал глухо, как из бочки:

— Приношу свои извинения. Не разобрался в ситуации.

— Если так и дальше пойдёт, я буду думать, что ты скатился на одну со Сломанным Рогом ступень интеллектуального развития.

— Просто… — пробормотал он, торопливо облизав губы. — Просто после того как моя жена погибла… я… я начал…

— Не подбирай слова. Я понял. Ты хотел защитить Огневу, ведь она для тебя близкий человек. Прежде бы ты вряд ли влез в наши отношения, но после того как… м-м-м… не сумел защитить жену, стал болезненнее воспринимать подобные моменты.