Невеста в гробу (СИ) - Сотис Майя

Но то, что я увидела, когда стала проверять погибших, заставило меня остолбенеть. Хеох и Наперстянка… убили друг друга!

Флин Первый подошёл ближе и уставился на кинжалы. Хеох свой продолжал сжимать и после смерти, а вот кинжал Наперстянки, с такой изящной ручкой, так и остался торчать в теле советника по здоровью.

— А я говорил, что никто не ходит без ножей в королевский дворец, — довольно протянул он. — Опасное место, знаешь ли.

— Не ты ли сделал его опасным? — огрызнулась я, продолжая смотреть, не отрываясь на тела. Я ничего не понимала. Совсем. А ещё я не понимала, как мне обернуться и посмотреть на Гастионов. На Даррена, который только что потерял жену.

— О, мне приятно, моя дорогая, что ты такого высокого мнения о моих скромных достижениях, — усмехнулся отец. — Но дворец был непростым местом задолго до моего появления. Не говоря уж о том, что эльфийка вовсе не была воспитана в Калегосии, но кинжал с собой всё же притащила. Интересно, кого собиралась убить она?

— Что? — я наконец оглянулась на своих спутников. Бриен выглядел потрясённым, Даррен — мрачным, но отнюдь не убитым горем, а Чича просто был задумчив.

— Твой отец хочет сказать, что находиться у твоих покоев полагалось этому советнику, ведьме и призраку, — пояснил вампир, пока все остальные молчали. — А вот госпоже Гастион тут делать было нечего. Возможно, её супругу что-то известно?

Я снова посмотрела на Наперстянку — браслет с её руки исчез. Иногда браслет оставался на мертвеце, если брак был достаточно долгим и крепким. Но не в этом случае. И я перевела взгляд на Даррена.

— Понятия не имею, что ей здесь было нужно, — немедленно ответил Даррен. Говорил он отрывисто и нервно, лицо его исказила гримаса. — Я просил её не приходить на похороны, у неё же ещё не до конца зажила рана, но она всё равно пришла.

«Я просил её не приходить на похороны и не вертеться перед тобой», — услышала я в его словах и снова отвернулась.

Нет, ну зачем! Что здесь случилось? Разве так честно, когда мы ещё не разобрались с покушениями на Софи, с тем, что делать с немертвыми жертвами Каньера в университете, очень неправильно подкидывать нам ещё одну загадку с трупами!

— Всё-таки некромант пригодится, — вынуждена была признать я и наконец поднялась с колен. Мне помог Чича, и я благодарно сжала его ладонь, хоть и по-прежнему не отрывала взгляда от тел. — Даррен, мы не узнаем так, в чём дело. Подними их.

— Не получится, — покачал головой Даррен. — Наперстянка — эльфийка. Эльфов нельзя поднять. А у советника наверняка серебряный паук, как и у всех советников.

Звучало всё правильно, но как же мне это не нравилось! И тут я вспомнила, как разговорила эту… Кристанс, да? Тётю Гастионов.

— Поднимай Хеоха, — потребовала я. — Я попробую разговорить его душечку.

Я не заметила, как вокруг нас появилось больше людей. Слуги и служанки, перестав поддерживать невидимость, потянулись поближе, кто-то на шум притащился из тронного зала. Видимо, из тех, кто и не был там, когда я просила брата навести там порядок. Ладно хоть покои, в которых лежала Софи, были закрыты — там исчезла Лесия, по-видимому, планируя только ей известными способами удержать мою подругу на этом свете.

И снова Даррен не стал обставлять всё как нужно для поднятия, использовал голую силу и злость. Его злость чувствовалась кожей. Только вот понять, на кого он так злился, я никак не могла.

Хеох открыл глаза и сел. Во рту его блеснул металл. Всё правильно. Дурацкий паук. Интересно, кто этим занимается? Кто-то из советников? Очень мило хранить тайны королевской семьи, но ведь так вообще ничего полезного не узнаёшь! Надо хоть придумать, чтобы от этих пауков была отмычка какая-то. Для королей, скажем.

— Ну что же вы так, Клавиус, — пожурила я мертвеца. — Такой приличный человек, а с ножиком тут сидели.

— Я должен уметь защищаться, — проворчал душечка недогнома. — Со мной так близко была дикая ведьма. Я мечтал изучить её получше.

— Кто выпустил ведьму? — спросила я самое важное, как мне казалось. В этот раз Даррен не суфлировал мне, все молчали, слыша только мои вопросы.

— Я должен был узнать, — Хеох качнул головой, его пустые глаза смотрели куда-то за мою спину. Я даже обернулась, но там никого не было. — Укушенные ведьмой эльфы опасны. Но я должен был проверить поверье.

— Какое ещё поверье? — почему мёртвые не могут говорить нормально и чётко отвечать на вопросы? Или я не умею с ними разговаривать?

— Про диких ведьм, — незамедлительно ответил Хеох. Вот чтоб его бесы катали! Никаких подробностей! Поверье про ведьм! Логично, что не поверье про эльфов!

— Зачем ты убил Наперстянку? — я сообразила, какой вопрос ещё успею задать. Важный, ведь именно его нож пробил ей грудь. Слабая после лечения, она не сумела впасть в то состояние, что спасло ей жизнь в лесу. Или же дело в том, что он повредил ей что-то более важное. Поди разбери.

— Я не хотел, — незамедлительно ответил Хеох. — Я не должен был, но она первая напала на меня.

И душечка исчезла. Тело ещё сидело, поднятое некромантом, но пустое-пустое.

Я потёрла лицо руками, пытаясь собраться, а Даррен аккуратно упокоил советника.

— Он сказал, что не хотел её убивать, но она напала на него, — пояснила я всем, кто не слышал душечку. То есть, в принципе всем. — Но зачем Наперстянке идти сюда и убивать старикана, которого даже прочие советники через раз замечали?

— А что, если она хотела убить не его, а Софи? — заметил Чича негромко. — Как бы тайно вы её тут ни скрывали, все эти слуги знали, а значит, знали и другие. Малиэн, например.

— Малиэн! — рявкнула я. Испуганная полуэльфийка тотчас проявилась рядом.

— Это политический вопрос семьи властителей Рассехо, — затараторила она. — Я не могла передать это властелину, минуя наследного принца. Я только кронпринцу вампиров говорила!

— А мне убивать Софи без надобности, тем более таким экстравагантным способом, — развёл руки Чича.

Я ему поверила. Потому что вампиру и впрямь убить человека ничего не стоит, но он никогда даже не смотрел в сторону моих друзей. Да и Чича от меня и так знал обо всей этой истории. Уверена, он бы мог убить полугнома так, что тот бы даже не заметил!

— И ты ему поверишь? — влез Даррен.

— Поверю, — отрезала я. — У него нет мотива, а ещё он безотлучно был рядом со мной и не подходил ни к Клавиусу, ни к Наперстянке.

И я уставилась на самого Даррена, впервые разглядывая его спокойно и без дрожи, что вызывал его вид у меня с момента, как я осознала, что влюблена в него. Он почти не изменился. Выглядел чуть осунувшимся и больным, но такие глаза у него были с момента, как он женился. Ужас, неужели на людей так влиял брак? Или дело конкретно в Наперстянке?

Даррен много раз говорил, что это была ошибка и он не собирался жениться, и что его лишённый памяти разум и укол шипом Наперстянки наложились друг на друга и привели к этому результату. Я слушать это не хотела. Как по мне, то если ты что-то совсем не понимаешь, стоит притормозить и подождать, пока мир не перестанет раскачиваться. Но что, если Даррен так и не смирился с этим? Если он хотел избавиться от своей супруги, которую у него не было никаких шансов пережить в обычном смысле? Впрочем, он ещё мог стать личом и быть её мужем и после своей смерти. Наперстянка бы обалдела от такого, я уверена, что это не то, чего она ожидала…

Я прервала свои мысли, напомнив, что менее всего Наперстянка ожидала, что умрёт так рано. И, как бы я ни относилась к её вероломному поступку с моим Дарреном, мне её всё-таки было жаль.

— Надо сообщить Викуэлю, — произнесла я, не отрывая взгляда от Даррена. — Она была его любимой сестрой.

— Ты подозреваешь меня, — Даррен выглядел поражённым, но при этом не спрашивал, а утверждал. Да, так и есть. Ума ему было не занимать.

Но я для себя решила, что всё по порядку. Сначала вернуть к жизни Софи.

У меня был уже антидот к зелью Ниры и способ, позволяющий не вылететь душе — для неё уже переделывали ошейник и браслеты в лёгкое колье с камнями под цвет её глаз и тончайшие ажурные браслеты. Что не так с выпитым зельем мёртвого сна — я не знала, но чувствовала, что там всё не так просто. Хеох, мир его праху, говорил, что концентрация чрезмерная и должна была остановить сердце навсегда. Но мне почему-то казалось, что это слишком сложный способ убийства. И оставалось последнее. Заклинание, которое заставляло её сердце биться быстрее.