— Пятьдесят? За взгляд?! — переспросил Поль. — Я теперь должен на неё не смотреть вообще?
— Желательно. Или научиться смотреть в сторону с юридически нейтральным выражением лица, — невозмутимо посоветовал Антуан.
— Прекрасно. Буду репетировать перед зеркалом. Что ещё?
— Тётушка Виола требует сопровождать племянницу в Вальмонт. Вместе с ней должны ехать её личные вещи, включая кресло-качалку, коллекцию настенных вышивок, и… — Антуан слегка запнулся — …курица по имени Лотта.
Поль медленно поставил чашку.
— Мне не послышалось, ты сказал "курица"?
— Белая. С характером…
Это то кудахтающее чудовище, которое имеет обыкновение неожиданно выпрыгивать из-за угла?
— …и да, это также закреплено в документе, — добил Антуан. — В приложении описаны условия перевозки. Она, цитирую, "не переносит клеток, поэтому должна ехать в плетёной корзине с вышитой подстилкой".
— Разумеется, — кивнул Поль, ощущая свои брови непроизвольно наехавшими на лоб. — Остаётся поблагодарить, что она не предпочла дорожный сундук Louis du Bois из последней коллекции.
— Также… — продолжал Антуан, стараясь не терять невозмутимости, — мадмуазель Дюваль указала, что в Вальмонте ей предоставляется отдельная комната, как можно дальше от твоей. А смежная комната должна быть отведена тётушке Виоле. У тётушки, кстати, свои требования к апартаментам. У комнаты должно быть окно с видом на восток, чтобы можно было наблюдать рассветы. Вид на конюшню не рассматривается.
— Я должен перенести конюшню? — задал Поль риторический вопрос. — Что ещё?
— Птица… то есть ворон. Морти. Но это для своих. Полное имя — лорд Мортимер. Едет тоже. Он, по словам мадмуазель Дюваль, не спит по ночам и склонен к философским размышлениям, которые могут сопровождаться громкими звуками. Так что персонал поместья должен быть заранее предупреждён.
Поль на миг прикрыл глаза.
— И всё это ради того, чтобы... побыть фиктивным супругом несколько недель?
— Видимо, мадмуазель Дюваль считает, что фикция тоже требует границ. И охраны.
— Антуан, скажи честно. Ты когда-нибудь за свою практику составлял подобные брачные контракты?
— Нет, — ответил тот с лёгким сочувствием, приправленным профессиональной гордостью. — Я полагаю, что это первый в истории юриспруденции договор, в котором фигурируют отдельной строкой "штрафы за взгляды" и "персональный режим для курицы".
Поль встал, прошёлся по кабинету и остановился у окна, скрестив руки на груди.
— Мадмуазель Дюваль полагает, что я на всё это соглашусь?
— Думаю, да. Ты ведь сам дал ей понять, что очень ограничен во времени.
Выходит, малышка Натали к прочим своим выдающимся качествам ещё и шантажистка. Но у Поля действительно практически не осталось времени искать новую подходящую кандидатуру. Да и где гарантии, что другая барышня и её родственники не выдвинут ещё более неприемлемые условия?
— Хорошо, — смирился он. — Оставь бумаги. Я подумаю.
Прежде чем выйти, Антуан глянул на карманные часы и с философской глубиной отметил:
— Три дня, четырнадцать часов и тридцать две минуты.
ГЛАВА 7. Кот, интриги и властная женщина
Сегодня Сигизмунд ван-Эльст был облачён в тёмно-зелёный сюртук с золотыми пуговицами, а на пальцах его правой руки красовалось сразу три массивных перстня с фамильными вензелями. Он любил производить на людей впечатление и тем более постарался придать своему образу лоска и солидности, когда отправился на встречу с мадам Боше.
Она приняла его в своем кабинете, который был безупречен. Высокие шкафы со сборниками наставлений, строгий письменный стол из тёмного дерева, резное кресло с прямой спинкой. Никаких кружевных салфеток, никаких вышивок в рамочке.
И лёгкий запах лавандового воска, которым натирали мебель.
На подоконнике, вальяжно раскинувшись, дремал Арчибальд — массивный белый кот, обладавший таким врождённым презрением к человечеству, что даже в полудрёме казался недовольным. Он дёрнул ухом, когда Сигизмунд опустился в кресло, и открыл один глаз, чтобы смерить гостя взглядом, полным неодобрения.
Мадам Боше была ненамного приветливее своего кота. Впрочем, к Сигизмунду она проявила нечто отдалённо похожее на любезность — поздоровалась.
— Итак, мадам, — решил он сразу переходить к делу и коротко подытожить ситуацию. — Документ подправлен, юрист наведён. Как и ожидалось, он заглотил наживку — всё обнаружил и немедленно всполошил Поля, — Сигизмунд усмехнулся. — Мой племянничек, полагаю, абсолютно обескуражен и не знает, что делать. Поэтому не без удовольствия могу отметить: всё идёт по плану.
— По моему плану, Сигизмунд, — уточнила мадам Боше, облокачиваясь на подлокотник.
И хоть это было большим преувеличением — план они разрабатывали вместе, но Сигизмунд спорить не стал. Почему бы не позволить красивой властной женщине маленькую прихоть? Пусть считает, что она тут главная.
— Полагаю, пришло время запустить в игру вашу протеже, — Сигизмунд прищурился. — Она готова?
— Готова — неуместный вопрос по отношению к Кларе, — позволила себе хриплый смешок мадам Боше. — Эта наивная недалёкая глупышка в рот мне заглядывает, только и мечтая исполнить любой мой каприз. К тому же она и сама считает за счастье побыть женой такого завидного холостяка как твой племянник. Пусть даже это замужество будет фиктивным и недолгим.
— Замечательно. Тогда, полагаю, можно приступать ко второй части нашего плана. Время работает на нас, но Поль умён, а его юрист достаточно ушлый, чтобы сообразить насчёт фиктивного брака и подобрать кандидатуру…
— За три дня? — перебила мадам Боше с сарказмом. — Это не под силу даже такому ушлому юристу как Антуан. Но вы правы — надо действовать.
— Собираюсь немедленно наведаться к племяннику и познакомить с Кларой, — кивнул Сигизмунд. — А вы, как понимаю, проследите, чтобы контракт был составлен так, как нам нужно?
— Конечно. Я уже пригласила старого друга, нотариуса с нужным пониманием деталей. У Клары будет свой “представитель”, и уж он проследит, чтобы после развода все нужные пункты сработали.
— Вальмонт почти у нас в кармане, — хищно улыбнулся Сигизмунд.
Ему не столько был нужен Вальмонт — забытое богом поместье с сомнительной прибыльностью, сколько важно было восстановить справедливость. Он считал Поля выскочкой, “мальчишкой с духами”, который не заслужил ничего, что имеет. Кроме того, Сигизмунд обожал интриги — не ради выгоды, а ради удовольствия от игры. Особенно, когда в партнёрах такая шикарная женщина, как мадам Боше. Может, удастся переиграть и её?
На подоконнике шевельнулся Арчибальд. Он вытянулся, с достоинством зевнул и, не мигая, уставился на Сигизмунда жёлтыми глазами.
— У вашего зверя всегда такой особенный взгляд? — не столько спросил, сколько констатировал Сигизмунд.
— Арчибальд не переносит прохвостов, — ответила мадам Боше. — И самодовольство.
Сигизмунд рассмеялся.
— Прекрасно. Учитывая, что он со мной почти вежлив. Не фыркает. Это уже знак.
— Не обольщайтесь. Он просто понимает, что вы мне ещё нужны.
— Приятно осознавать свою полезность. Почти как быть любимым, — прищурился Сигизмунд.
Мадам Боше сложила руки в замок и посмотрела прямо на него.
— Пойду распоряжусь, чтобы позвали Клару.
ГЛАВА 8. Возвращённый долг и аромат манипуляций
Поль любил, когда вечером выдавалось свободное время, чтобы насладиться чашкой чая на террасе и полистать газеты. Но сегодня он с обречённым видом изучал не страницы еженедельника, а страницы брачного договора.
Фонари отбрасывали мягкие золотистые круги на стол, лёгкий ветер шевелил листву лимонных деревьев в кадках, в воздухе витали весенние ароматы, но Поль не мог заняться любимым делом — анализом компонентов этих ароматов, он занимался анализом текста, ощущая растущее раздражение.
