— Я знала! Я чувствовала! Я была уверена, что ты его сразишь наповал! Уж кому-кому, а тебе должен быть предназначен именно такой идеальный мужчина. Видный, состоятельный, утончённый. И если не он, то кто? Твоя необыкновенная красота, ангельский характер, ум — разве можно пройти мимо такой женщины?
— Речь о фиктивном браке, — прервала её Натали.
Виола замерла.
— О… о каком?
— Фиктивном. Деловом. Сроком на пару месяцев. Чисто формальный союз. Никаких чувств, обязательств или романтики. Только подписание бумаг. Ему нужно жениться, чтобы получить наследство. И срочно.
На лице Виолы отразилась буря эмоций. Сначала — потрясение. Потом — гнев.
— Да как он смеет! — воскликнула она. — Этот надменный, самодовольный, холодный как вчерашний омлет аристократ! Этот... этот парфюмеришка с духами, которые годятся только мух отпугивать! Этот высокородный истукан с каменным сердцем!
Лорд Мортимер, сидевший на спинке кресла, хмыкнул, едва слышно. Лотта, выскочившая в центр комнаты, с тревогой посмотрела на тётушку, ощутила бурю в атмосфере — и на всякий случай поспешно ретировалась обратно под комод.
Натали спокойно подошла к столику и как ни в чём не бывало налила себе чаю — примерно такой реакции она от тётушки и ожидала. А что ещё мечтательная романтичная натура могла сказать в адрес мужчины, способного на холодный расчёт?
Справедливости ради надо отметить, что насчёт его каменного сердца, Виола, конечно, права, а вот насчёт его духов — Натали поспорила бы. Не далее как неделю назад в парфюмерную лавку мадам дю-Сари, что находится напротив городской библиотеки, завезли свежую коллекцию с фабрики ван-Эльста. Поднялся страшный ажиотаж. Натали тоже не преминула зайти. Покупать ничего не собиралась — ей такие парфюмы не по карману, но почему бы не оценить аромат, когда это предлагалось любому желающему.
“Летние сумерки” — такое простое название носили духи, которые покорили Натали. Жидкость цвета закатного неба обладала настолько тонким чудным запахом, что вдыхать его нужно было полной грудью, чтобы оценить все оттенки. В “Летних сумерках” было нечто большее, чем просто удачная смесь цветочных ароматов. Натали даже засомневалась, что такую восхитительную гармонию мог создать мужчина, хотя слухи приписывали авторство именно самому ван-Эльсту.
Сегодня, пока разговор не зашёл о фиктивном браке, она с любопытством изучала гостя, пытаясь понять, способен ли он на то, что ему приписывают слухи. Его внешность производила приятное впечатление — красив и одет со вкусом. Если забыть на мгновение, насколько мужчины циничны и ненадёжны, можно было бы выделить его живые серо-голубые глаза. Но всего этого вряд ли достаточно для создания того незабываемого аромата. Впрочем, какое Натали, вообще, дело до его талантов?
— Если бы за надменность давали ордена, господину ван-Эльсту не хватило бы места на его вычурном сюртуке! — не унималась тётушка. — Ему показалось, что можно вот так зайти и деловито предложить тебе, моей племяннице, сомнительную сделку?! Никогда! Никогда моя Натали не согласится на такое!
— Виола, дорогая, ты, кажется, забыла, что в прошлом году всерьёз предлагала мне выйти замуж за аптекаря только потому, что у него три шкафа с ячейками для микстур, — усмехнулась Натали. — Три.
— Дело не в шкафах. Это был очень надёжный человек! — запротестовала Виола, но уже с меньшей страстью. — И вообще, ты не даёшь мне закончить мысль. Я… я подумала, — её голос стал тише, — может, в этом есть что-то... судьбоносное? Ты ведь не отвергла его предложение категорически?
— Не отвергла. Более того, я дала предварительное согласие. — Натали села в кресло. — Мы обсудим условия. Я сказала, что готова рассмотреть вариант. Но только потому, что уверена: он не отойдёт ни на шаг от деловых рамок. Обладатель каменного сердца, как ты верно его охарактеризовала, не станет нарушать условия фиктивного брака.
— Разумеется, — пробормотала Виола, с трудом скрывая мечтательное выражение. — А вдруг узнает тебя получше? Увидит, какая ты на самом деле? Умная, добрая, сильная, красивая… и воспылает истинными чувствами? Такое случается, ты знаешь. Фиктивные браки — это только начало! Я где-то читала…
— В романе. С оборотнем. И героиней, у которой хвост рос, когда она злилась.
— Детали не важны, — отмахнулась Виола. — Важно, что всё возможно!
— Только ты могла из праведного гнева за тридцать секунд перейти к мечтам о “жили долго и счастливо…”, — с улыбкой вздохнула Натали.
— Я практично-романтичная! — гордо парировала тётушка. — И, к слову, я настаиваю на присутствии при обсуждении условий. Чтобы никто не посмел ущемить твои права!
— Права на что? На фиктивность? — Натали снова улыбнулась.
У тётушки, наконец, тоже проснулся интерес к чаю. Она уселась за стол и принялась рассуждать о том, что должно быть учтено в договоре.
Натали всегда удивляло, откуда у Виолы её беспросветная романтичность и вера в мужчин, когда все женщины семейства Дюваль, напротив, считали представителей сильного пола созданиями исключительно циничными и не способными на искренние чувства и щедрость души. И не случайно! А как можно относиться к этим носителям брюк и раздутого тщеславия после того, что случилось с Жозефиной Дюваль?
Впрочем, никто достоверно не знал деталей тех событий. Но недавно Натали нащупала ниточку, которая вела прямиком в Вальмонт. Если и можно найти ответы на вопросы, то только там. Ради того, чтобы попасть в Вальмонт, Натали была готова на многое. И если для этого нужно сыграть в игру с человеком вроде Поля ван-Эльста — пусть так…
Лорд Мортимер, не сводя с неё взгляда, чуть наклонил голову. Как будто знал: всё только начинается.
ГЛАВА 6. Психологически насыщенные неудобства и цейтнот
Утро выдалось на удивление солнечным. В кабинете Поля пахло свежемолотым кофе и… бергамотом. Он сам выбрал этот новомодный фрукт для ароматизации бумаги, используемой для деловой корреспонденции. Аромат бергамота ассоциировался у Поля исключительно с чем-то позитивным. И настроение было соответствующим.
Пока не вошёл Антуан.
Поверенный выглядел не так безупречно, как обычно. Слегка неуверенная походка, пальцы, нервно теребящие папку, и выражение лица в духе: "я старался, но это выше моих сил". Он должен был с самого раннего утра побывать у мадмуазель Дюваль, чтобы получить её подпись на договоре, который они с Полем согласовали вчера вечером.
— Рассказывай, — Поль откинулся в кресле, скрестив ноги. — Что сказала наша уважаемая мадмуазель Дюваль? Ознакомилась? Подписала? Благодарила за щедрость?
Должна же она была испытать благодарность, когда увидела сумму контракта. Эти средства обеспечат ей долгие годы безбедной жизни.
Антуан помолчал.
— Не совсем.
— Подписала без благодарности?
— Не подписала вообще.
— Ах, — протянул Поль, уже предчувствуя подвох. — Интересно. И что, позволь узнать, ей не подошло? Размер шрифта? Цвет бумаги? Оттенок воска на печати?
— Дело... немного в другом. В договор были внесены изменения. Существенные. Они не представляют юридических проблем, но… э-э-э… могут создать некоторые бытовые или, если так можно выразиться, психологически насыщенные неудобства.
Поль прищурился:
— Продолжай. Моё утро всё равно было слишком спокойным.
Антуан извлёк из папки экземпляр документа с многочисленными закладками и приписками.
— Мадмуазель Дюваль согласилась с основными двумя требованиями договора, — начал он с хороших новостей, — а именно: в назначенный день присутствовать на брачной церемонии в ратуше и сразу же после окончания последовать с тобой в Вальмонт, где согласно завещанию твоей тётушки вы должны провести медовый месяц.
— Чудесно, — кивнул Поль, догадываясь, что на этом хорошие новости закончились.
— А теперь по поводу нюансов, — продолжил Антуан. — Во-первых, мадмуазель Дюваль настаивает на включении в договор пункта о строгом соблюдении фиктивного характера союза. При малейшем нарушении — прикосновение, попытка флирта, намёки, недвусмысленные взгляды за ужином — штраф в размере пятидесяти эстронов за каждый случай.
