— Винсента?
— Да… Он был прикован к стене, голова бессильно упала на грудь, а с грязных волос капала вода. Будто его обливали, пытаясь привести в чувство. И кровь… Я так испугалась, что резко проснулась… Но… ведь преступников так не мучают, правда? Их же просто держат в тюрьме, особенно пока ведётся разбирательство по делу… разве не так? И вот сейчас ты сказала, что это могут быть не жандармы, а кто-то другой… И теперь мне страшно. Я больше всего надеюсь, что это всего лишь сон… плод моего воспалённого воображения.
— Сон… — Я пробормотала это слово себе под нос. Могли ли у Ники быть вещие сны? Наверное. Я отчаянно плохо разбиралась в магии, а Хантли в городе не было, чтобы задать ему вопрос. Уж маг-универсал наверняка должен был знать об этом. — Так, я на минуточку.
Любимые цветные камушки нашлись в ящике рабочего стола, но я сомневалась, что смогу нагадать подруге что-то толковое — слишком привязалась к ней, слишком сильно меня трогала её судьба. Но попробовать стоило. И если не будущее, то, может, удастся понять что-то из прошлого.
— Думай про свои сны и высыпай на стол, — проинструктировала я. Ника послушно исполнила.
— Хм…
В центре лежал большой чёрный камень, и не надо было даже браться за нить, чтобы догадаться о происходящем. И как же хорошо, что оно происходило прямо сейчас, и я могла увидеть всё в раскладе.
— Я думаю, что это не просто сны, — наконец, ответила я.
— Ты хочешь сказать… — Ника с таким подозрением уставилась на чёрный камень, что, несмотря на всю серьёзность происходящего, я не сдержала улыбки.
— Я хочу сказать, что твоя бабушка не просто так не смирилась с отсутствием ведьмовской силы. Она просто видела больше и глубже.
— Но она ведь расстраивалась и… я помню, что когда я уходила, она горько вздыхала…
— Скорее всего, она печалилась, что не сможет быть рядом, когда проснётся дар.
— А этот красный что означает? — Ника ткнула пальцем в ещё один камень и сглотнула. — Что мне надо разузнать о Винсе?
— Будущего я сейчас не вижу, но, помнится, когда-то предсказывала, что ты всеми ногами влезешь в проблему своего «хмыря».
Ника нервно хихикнула и попросила посмотреть, что ещё можно увидеть. Но ничего толкового там не было. Я так и этак перебирала нити, пока вдруг одна не засияла в руках, а слова полились словно сами собой.
— Дар крепнет, наполняется силой. Ты… Ты определённо справишься, Ника. Но будь аккуратна. Принимая волевые решения, ты рискуешь потерять то, что ярким цветком распускается внутри тебя… Путь не один, но на каждом есть потери… Решать только тебе.
Нити пропали, а я с недоумением смотрела на свои руки. Вот что это сейчас было? Предсказание близкой подруге? Но как это возможно?
Пока я размышляла, Ника, воодушевившись услышанным, быстро обняла меня и бросилась к двери. Я только и успела крикнуть ей вслед, что там дождь, но её это нисколько не взволновало.
Глава 49
Впервые меня начала тяготить работа. Я не могла сосредоточиться на своих словах и действиях и часто отвечала невпопад, потом извинялась, повторяла гадание уже с полным вниманием к процессу, но понимала, что долго так продолжаться не может. Сидеть и ждать, когда всё само собой разрешиться, было не в моём характере, но сейчас я вынужденно бездействовала.
А ещё я постоянно злилась на Хантли, потому что… переживала за него и скучала.
Записки для Грейс с просьбой ответить, что с ней и Эдвардом, адресата не достигали — дом на Книжной, 13 был пуст. Во всяком случае, тогда, когда туда стучала я или мой секретарь.
Застать Нику в кофейне тоже не получалось, хотя я знала, что днём заведение открывается и продолжает работать. Приходилось отправлять сообщения через Джейка с вопросами, как дела. Подруга неизменно отвечала, что всё почти прекрасно, что дар действительно просыпается, что она учится управлять снами, чтобы общаться с Винсентом. И никаких подробностей.
Старые клиентки Таты, мои постоянные заказчики, новые посетители, которых становилось всё больше, шли и шли в салон. Из Брейвиля вернулся торговец Роцци, и мы долго обсуждали его вложения, смотрели расклады на сделки и проверяли надёжность партнёров. Одним из них оказался мэр — его я с мстительным удовольствием забраковала.
Хрустальный шар, кстати, так и продолжил стоять на столе, заставляя несчастный предмет мебели подозрительно скрипеть. Но набраться сил, чтобы унести тяжеленную сферу или хотя бы переставить её на подоконник, я не могла. Зато клиенты просили гадать на нём всё чаще и чаще.
В общем, за эти дни не произошло ровным счётом ничего. Разве что мэр вернулся из столицы, где отчитывался перед императором о своей деятельности. Ежегодные летние съезды глав городов — ничего интересного. Никто, конечно, не поймал Гудиса Панса за руку. Да и вряд ли он воровал деньги из казны, скорее пользовался своей властью для получения дополнительного дохода, а это никак не отражалось в отчётности.
После предупреждения Грейс я заказала и поставила сейф, в который спрятала и финансовые документы, и отчётность, и ежедневник, хотя так и не поняла, зачем это нужно мэру. Туда же положила рабочие тетради с предсказаниями, хотя разобраться в них, кроме меня, никто не смог бы. Имен клиентов там не было, только короткие обозначения. Вот кто бы угадал в «т. Р.» торговца Роцци или в «К. Ф.» — Нику? Да, подруга у меня зашифровывалась, как «кофейная фея».
Но ни в отсутствии Гудиса Панса, ни после его приезда, никто не пытался проникнуть в дом и похитить бумаги.
Зато прислали официальное приглашение на бал в качестве гадалки. А ещё платье, в котором я должна была работать: безвкусное, чрезмерно обтягивающее и красное. Неизвестный служащий, отвечающий за рассылку писем, объяснил это тем, что меня должно быть видно издалека, а также извинился, что размер и фасон могут не подойти. Рассматривая себя в зеркале в этом, с позволения сказать, «наряде», я думала, что каждый на балу сильно ошибётся в моей профессии, если надеть присланное платье. Оно могло подойти разве что Камилле Пафсон в период охоты за богатым покровителем. И если отказаться от посещения бала я не решилась, то внешний вид необходимо было спасать.
Перешить платье вдруг стало задачей номер один в моём расписании. Не потому, конечно, что это было важнее других, просто в здесь я могла хоть что-то предпринять. Изменить, выразить протест и сделать по-своему. И помочь в этом мне могла только Маргери Кольт, к которой я и побежала на следующее же утро, надеясь успеть вернуться до открытия салона.
— Ничего себе! — присвистнула она, когда я примерила эту «красоту». — Вообще, вам идёт, но работать в подобном, конечно, нельзя. Разве что в «доме удовольствий».
— И я начинаю подозревать, что эти дома содержит казна, иначе как подобный наряд оказался в распоряжении мэрии? — пробурчала я себе под нос, но Маргери услышала.
— Думаю, это какой-нибудь костюм одалиски для театральных представлений. Но показываться на балу в нём в любом случае не стоит.
Девушка немного повздыхала, обошла меня по кругу, потрогала ткань и снова вздохнула.
— Лучше пусть будет старомодно, закрыто и некрасиво, — быстро сказала я, прежде чем она успела вынести вердикт. — Плачу золотом!
— Надеюсь, всё же будет красиво. Во всяком случае, по фигуре сядет как надо и закроет всё, что в приличном обществе не демонстрируют.
Маргери понесла платье куда-то внутрь дома, а я осталась в зале. Прошлась вдоль манекенов, полистала каталог, пощупала образцы тканей.
Скрипнула дверь, и в помещение вошёл волк. Мы замерли, глядя друг на друга. От страха тело оцепенело, и только понимание, что это не животное, а заколдованный человек, помогло взять себя в руки.
— Д-добрый день, — выдавила я.
Волк в ответ кивнул и пошёл в мою сторону. Я отступила. Потом ещё. И ещё. Пока зверь не рыкнул, заставляя остановиться. В пугающей тишине он приблизился вплотную.
— Т-ты что-то хочешь?
