Миссия: соблазнить ректора (СИ) - Летова Ефимия

— Первое — если только сама договоришься. И не проси, особенно теперь, когда рецепт яда знаешь ещё и ты, лично пойду и сожгу эту дрянь. Оставлю тебя вдовой, будешь жить припеваючи и прокучивать мои денежки. Впрочем, не рассчитывай на большое наследство.

— Миар, — осторожно сказала я. — Извините, что я так фамильярно, но в самом-то деле, оставим церемонии… Не надо никакой женитьбы, даже шуток про свадьбу, к чему устраивать этот фарс?

— Хочешь сказать, что отзовёшь заявление из ЭС?

— Дело не в этом. Я не знаю, что представляет собой этот ваш Ключ, но кому-то он жизненно нужен, и в покое вас не оставят. Насколько я понимаю, вы не собираетесь бросать ЗАЗЯЗ и подаваться в бега. Так и будете жить здесь, как в осаде, подозревая всех и каждого?

— Подозревая — это вне всякого сомнения. Не убедительно вы меня уговариваете, дорогая актриса Эрой. Попробуйте пустить слезу и заломить руки.

— Послушайте, я серьёзно. Не верю, что какой-то артефакт стоит таких усилий, но всё же подумайте…

— Дура! — внезапно вспылил Миар. Принялся судорожно переставлять стоящие на столе чернильницу, перья, ножи для очинки перьев, маленькое пресс-папье и прочую канцелярскую чепуху. Несколько листов бумаги полетели на пол. — Как только твой заказчик получит ключ, ты проживёшь максимум четверть часа. Как ты оказалась во всём этом замешана? Тупая девка!

— Если не отдам, этот срок будет немного длиннее, но не принципиально. Вы знаете заказчика?

— Не знаю, кто это конкретно, но представляю, кем он является.

— Спасибо. Теперь стало куда понятнее! — язвительно откликнулась я.

Миар резко поднялся, шагнул ко мне и схватил за плечо, а я отшатнулась, поскользнулась на бумажном листе и рухнула спиной на мирно притулившийся у стены шкаф. Тонкие деревянные дверцы проломились под моим весом.

— Ой! — взвыла я, папки с бумагами и документами повалились карточным домиком. Ректор опустился рядом, какое-то время мы молча приводили всё в порядок, расставляя обратно на полки.

— Смешно, — сказал он наконец. — Вроде ты ничего особенного и не делаешь, а злость накатывает такая, что хочется всё вокруг вдребезги разнести. Как… жаль. И ведь я жалею не о том, что в первый раз в жизни так лопухнулся с какой-то девкой. А о том, что в первый раз доверился.

Я снова присела на стул.

— Почему вы так не хотели жениться? Мой… наниматель был уверен, что для вас это совершенно недопустимо, а вы так легко согласились. Твердили, что нам нельзя быть вместе — а ничего страшного не произошло.

— Пока не произошло. Пока. Прекрати этот аттракцион из вопросов, ладно? Я же сказал, что женюсь на тебе, чего тебе ещё надо? Держись рядом, глядишь, всё действительно обойдётся. Не должен был говорить, да, вспылил, но уже поздно поворачивать назад. Хоть сейчас поедем в Асветон, подадим документы в городской магистрат. Соответствующий документ ты получишь, делай с ним потом, что хочешь. Хоть высморкайся, хоть на стенку повесь, хоть… нанимателю своему отправь. Пусть порадуется.

— Я не хочу! — вырвалось у меня. — Так я не хочу!

— А мне плевать. Сама виновата. И я виноват, что был таким доверчивым идиотом. Оба теперь получим сполна.

— Да что получим-то?!

Он не ответил, потянулся к мусорной корзине с каким-то совсем уж измятым листом, и я не выдержала, наклонилась к нему, обхватывая за плечи.

— Миар, я не хотела… Вы мне очень нравитесь, на самом деле даже больше, чем просто нравитесь, я не хотела вас обидеть, обокрасть вас, вы… вы даже себе не представляете, чего мне стоило изображать из себя прожжённую жизнью особу и врать вам.

— Какую сумму это стоило твоему нанимателю, хочешь ты сказать. Что ж, ты была убедительна, хоть сейчас на сцену. Мои апплодисменты.

— Не хочу ругаться, — сказала я, зажмуриваясь. — Что бы вы ни думали, я не из-за денег. Поцелуйте меня, Миар.

— Дайхр, да ты совсем уже… Да мне в одной комнате с тобой находиться противно!

— Сурем Диоль не был моим любовником, я его вообще впервые увидела в тот день, когда он приехал в ЗАЗЯЗ. То есть, в Академию. Как вы не поняли, что я ни с кем до вас… как же вы совсем ничего не поняли?!

— Просто подумал, что тот, кто учил тебя целоваться, кривогубый неуклюжий…

Дальше он сказал что-то на языке, вовсе мне не понятном, а потом опять ухватил за плечи и подтолкнул к двери.

— Иди отсюда, пока я тебя не прибил! И кстати, не забудь вернуть мою козу.

— Говорят, во второй раз уже не так больно, — сказала я, разворачиваясь и глядя на него. — Хочется убедиться. А потом прибивайте, но мой вам совет, не берите грех на душу. Найдутся другие желающие. Не думаю, что я смогу уйти из ЗАЗЯЗ живой.

— Дайхр-р-р!

— Я не хочу за вас замуж при таких условиях, вы дерётесь, умалчиваете какие-то страшные тайны и отказываете мне в супружеском долге, верлад. Ключ вы не отдаёте, так что судьба моя незавидна. Впрочем, вам-то без разницы.

— Зачем ты это делаешь? — Миар проговорил это почти беззлобно, устало. — Зачем?! Думаешь, это что-то изменит? Ключ я отдать не могу, при всём желании. Это невозможно. Я не могу объяснить тебе всего, но это невозможно.

Наверное, он врал. А может, и нет. Эстей знал многое, но не всё, совершенно точно, не всё.

— Дайхр, — повторила я тихо ему в губы. — Дайхр…

— Не надо.

— Мрак…

— Тссс, — он вжал меня в дверь, — не говори так… Это плохое слово.

— Значит, именно его я и хотела сказать. Потому что мне плохо.

— Зачем ты это сделала?

— Я…

Магическая клятва была сродни замку на двери — а я умею открывать замки. И иногда могу разговорить человека — с верладом Грамом получилось. Может, смогу и теперь? Мне так нужно всё ему рассказать! Нужно, чтобы он понял.

— Я…

Стало больно, очень. Я не видела, но отчётливо ощущала впившиеся в кожу невидимые стежки, стянувшие мой рот уродливой гримасой — если попытаться написать на бумаге, ощущения будут те же, я проверяла. Но если продолжать проводить эту дурацкую аналогию с шитьём, у любой нити есть запас прочности, в какой-то момент она должна просто лопнуть.

— Перестань! — Миар вдруг ослабил хватку, тряхнул меня за плечи и что-то прижал к моему рту. — Что ты творишь, ненормальная?!

Я открыла зажмуренные глаза, увидела платок в его руках, пропитавшийся кровью, и только потом почувствовала тупую смазанную боль. Уголки губ закровили, нижняя губа лопнула, как на сильном морозе.

— Не вышло, — выдохнула я. — Ну… я пойду, верлад.

«Замок» оказался слишком крепко запертым. Что ж, я хотя бы попыталась. Облизнула ноющие губы — ощущение было примерно таким же, как в детстве, когда на сильном морозе я, ожидая дядю в гости, прижалась ртом к металлической ножке фонаря около дома Тэйлов, а потом, подвывая, отлипала безо всякой посторонней помощи.

— Стой, — глухо скомандовал Миар.

— Стою, уже давно, — передразнила его я, замирая. — Ничего не выйдет. Хотя на самом деле было бы забавно пофантазировать, верлад. Не злитесь, на самом деле я не собиралась покушаться на вашу свободу, но я сейчас представила, что мы могли бы спать в вашей кровати вместе каждую ночь, а ещё я перенесла бы к вам в комнату своих свинок и двенадцать чемоданов в придачу. Мне кажется, наша совместная жизнь… ну, это могло бы быть как минимум весело. Наши разговоры, шутливые перебранки… Мне с вами было бы хорошо и весело, верлад. Правда, не уверена в том, что смогла бы стать отличной женой, в том смысле, который обычно в это вкладывается. Я не очень-то хорошая хозяйка, если честно, было мало практики, да и не люблю я домашнюю возню. Что должна делать жена ректора? Ну, разбушевавшихся студентов я бы приструнила, конечно, могла бы помочь в организации праздников, следила бы за хранилищем, порядком в общежитиях и всякое такое. Да, в Академии я могла бы быть полезной, но в родовом имении Лестарисов — нет, увы. У родителей было мало слуг, и мама не допускала меня до хозяйства, не то что бы не допускала, но и не учила ничему специально. Ей было всё равно.