— Я заметила.
— На озере, говоришь? — переспросила Баба-яга и посеменила к двери.
— Не обижай его. А то я все ему о нас расскажу, а он царю нажалуется, и нас с тобой сожгут.
Кот замер, сверкнул желтыми глазами в мою сторону.
— Ишь чаго… Ради него собой не дорожишь?
— Да меня, считай, и нет… — грустно заметила я.
— Он смазливый, конечно, но что ты в нем этакого нашла? — возмутилась Ягиня.
— Добродушный он и наивный. Таких людей беречь надо, — призналась я.
Кот горделиво удалился. Я осмотрела кавардак, оставленный этой парочкой, и решила, что ведро и поварешку не спасти. Сожгла их в печке. Пол намыла и тряпку тоже сожгла.
Осмотрев домик, я удовлетворенно кивнула. Теперь все было идеально чисто и на своем месте. Внезапно почувствовала, как старческая тяжесть во всем теле отступает, глянула в окно, а там уже темно. Значит, я снова стала собой. За дверью послышался кошачий крик:
— Я тебе сказала, проваливай! Нельзя тебе туда-а-а!
Последнее слово затихало вдали так, будто кто-то кота откинул подальше от избушки. Я заполошно осмотрелась — куда бы мне спрятаться, но было поздно. Ваня распахнул дверь и, уставившись на меня, с восторгом прошептал:
— Солнышко мое…
Он шагнул ко мне, а у меня душа затрепетала, будто голубь в клетке, и музыка в голове зазвучала соловьиной трелью. Руки сами к нему потянулись. Какой он все-таки искренний, открытый…
— Я спасу тебя, душа моя. Доверься мне. Зарублю Ягусю. Доброй она притворялась, коварная! А тебя в неволе где-то держит. Со мной тебе ничего не грозит.
Я проглотила непрошенные слезы и замахала на парня моей мечты руками:
— Уходи, Иван. Никто меня здесь не неволит. Это дом мой. Как ты можешь на Ягиню Берендеевну клеветать, сам сегодня ее гостеприимством пользовался, добротой ее восхищался.
— Так она околдовала меня, наверно. И тебя околдовала! Раз ты бежать от нее не хочешь. Но я тебя все равно спасу… — решительно заявил парень и прижал меня к себе, так что я почувствовала, как гулко бьется в его могучей груди молодецкое сердце.
— Уходи… — прошептала ему в губы…
Да, он снова меня поцеловал. Видать, всерьез думал, что так можно любое заклятье снять.
— Сейчас откушу чьи-то бубенчики, — послышалось шипенье. Я отскочила от Вани, он обернулся и сразу выхватил из ножен, что болтались у него на поясе, небольшой, но ладный меч и на лохматого, прихрамывающего кота стал наступать. А у того хвост столбом, спина — колесом, когти по деревянному полу скребут, клыки в лунном свете поблескивают.
— Я так и знал, что жди беды от этого ведьмовского отродья, — прошептал Ванечка, не спуская глаз с опасного противника, — Он стережет тебя? Да, моя Улечка? Я одолею страшного зверя и спасу тебя!
— Прости меня, Ванечка, — прошептала я и со всей силы опустила на белокурую головушку чугунный котелок. Мой спаситель упал к моим ногам, как мешок с репкой, только меч жалобно звякнул об пол.
Глава 5. Как на духу
Я взяла с лавки одеяло и накрыла прекрасного юношу, а подушку подложила под светлую головушку. Полюбовалась.
— Что ты делаешь? — завопил кот-яга мне в ухо, — Прирежь его! Он слишком любопытный. Не к добру это!
— И не подумаю.
— Тогда я сама! — не сдавалась Ягиня Берендеевна.
Я этого стерпеть никак не могла. Схватила кота за шкирку и выкинула за порог, еще и дверь на щеколду закрыла.
— Что ты творишь, пустая голова! Это моя избушка! Я в ней хозяйка. Открывай немедленно! — слышался кошачий визг с улицы.
— Ты сначала тело себе верни, а потом уже жилплощадь отвоевывать будешь, — усмехнулась я.
— Избушка, избушка, открой дверь, — громко приказала Ягиня. Домик затрясся.
— Избушка, не открывай дверь! Я же тебя сегодня убрала, мусор весь вынесла, пыль да паутину из углов вымела. Не открывай дверь.
Домик тут же затих. Дверь осталась запертой.
— Что?! — завопила Яга снаружи, — Предательница!
Я же спокойно забралась на теплую печку и уснула.
Утром меня разбудил тихий стон. Я тут же соскочила с лежанки и, кряхтя, направилась к Ване. Он сидел на полу, лохматый, сонный… Так захотелось его поцеловать…
— Доброе утро, Ваня! Как себя чувствуешь?
Увидев меня, парень тут же вскочил на ноги, потянулся за мечом, но в ножнах его не нашел. Конечно, он так и валялся на полу рядом.
— Не подходи ко мне, коварная ведьма! Отдай мне Ульяну, и я подарю тебе жизнь.
— Какую Ульяну? — очень искренне удивилась я.
— Как какую? Рыженькую, зеленоглазую девушку. Ты ее в плену держишь. Я вчера ее здесь видел!
— Померещилось тебе, касатик. Ты вчера вбежал и о косяк головой приложился, да так крепко, что сознание потерял. Нет здесь никого, окромя меня и кота. И того я на улицу выгнала, он тебя сожрать так и норовил.
Ваня побледнел. Напугала я его, этого и добивалась. Не пара мы с ним. Пусть уже возвращается в свою царскую жизнь. Нечего тут бродить да сердечко мое бередить.
Парень тем временем меч свой поднял и заявил мне строго:
— Не верю я тебе, Ягиня Берендеевна! От Ульяны я не отступлюсь. Выведу тебя на чистую воду!
И гордо расправив плечи, вышел из домика, а разъяренный кот, почему-то весь в сухих ветках и листьях, вошел.
— В щи покромсаю… — грозно рыча, пообещал кот-яга.
— Делай что хочешь, — сказала я, присаживаясь к столу. Слезы уже текли по морщинистым щекам, голова сделалась вдруг неподъемной, пришлось подпереть ее руками.
Кот запрыгнул на стол, потерся о мои ладошки, подставляя башку для ласк.
— Ну, ты чего раскисла? Иди на озеро, глянь, он там, наверно, сейчас голый плавает, освежается после ночи, — посоветовала мне хитрая бабуся.
— Ты за кого меня принимаешь? — возмутилась я, а саму будто изнутри подкинуло, пришлось оправдываться, — Я за водой схожу, а то в ведре на донышке плещется…
Какое же это было великолепное зрелище! Подсматривать, конечно, некрасиво, но Ваня плавал как олимпийский чемпион. Его сильные руки легко, будто дельфины, взмывали над водой дугой и бесшумно погружались обратно. Сильный. Красивый. Мой!
Выйдя на берег, царевич продемонстрировал еще и свои крепкие, как орех, ягодицы. Когда он натянул на себя штаны, так и не повернувшись ко мне передом, я едва сдержала стон разочарования. Осознав, что шоу закончилось, я побежала обратно в домик.
— Ягиня Берендеевна, немедленно придумайте что-нибудь. Я хочу обратно свое тело!
— Ну, кажется, ты не только свое тело хочешь, но и чужое, мужское… — ехидно заметила бабуся и печально добавила, — Я перебрала в уме все зелья, что когда-либо готовила. Даже те, про которые только слышала. Ничего не подходит. Нужна магия посильнее…
— Какая? — с волнением спросила я, но ответить Ягуся не успела: в дверь решительно постучали.
Мы с котом в страхе переглянулись, будто нас застукали на месте преступления, а ведь мы у себя дома! Перед мысленным взором предстал разгневанный Гаврила с вилами в одной руке и факелом в другой. Хотелось притвориться мышкой и спрятаться за печкой. Мы с котом-ягой притихли, даже дыхание задержали.
Дверь снова затряслась под напором чьих-то ударов.
«Еще сломают…» — забеспокоилась я и громко проворчала:
— Кого там в рань такую принесло?
— Это Акулина. Я из соседней деревни. За помощью к тебе пришла, Ягиня Берендеевна.
У кота челюсть отпала. Смотрелось это комично.
— Заходи, если не с пустыми руками, — крикнула я, сдерживая смех.
Ягуся посмотрела на меня сердито.
— Доброе утро, хозяюшка! — кланяясь и подобострастно улыбаясь, поприветствовала меня полненькая миловидная брюнетка. Волосы ее были распущены и едва прикрыты красной косынкой. Белая, вышитая крупными алыми розами рубаха не мешала любоваться тяжелой полной грудью, пышная юбка с тремя воланами напомнила мне цыганский наряд.
