Уроки во грехе - Гудвин Пэм

Кожа у нее под глазами висела, словно стягивая уголки глаз вниз, и верхняя часть лица выглядела так, словно у нее нет скул и костей в принципе, а кожа стекает на щеки и ниже, к челюсти. Поначалу я подумала, что она обожглась на пожаре. Но потом обратила внимание на ее деформированный рот, в котором то ли не было нижней челюстной кости, то ли она была недоразвита.

Но оплывшая кожа не замаскировала выражения гнева и обиды, вспыхнувших в ее глазах.

Будь я хорошим человеком, я бы наехала на Неваду за то, что она такая дрянь, пересела бы за другой стол и там доела бы свой ланч. Но хорошим человеком я не была. И не могла позволить себе наживать врагов среди таких девчонок, по крайней мере до тех пор, пока не найду способ отсюда выбраться.

Так что я засунула свое осуждение куда подальше и продолжила есть.

– Оплывшая Дейзи – старшая сестра по твоему этажу. – Изучая меня взглядом, Невада помахала куском морковки. – Берегись. Она сдаст тебя, даже если ты просто подотрешься тремя, а не двумя квадратиками туалетной бумаги.

– Спасибо за предупреждение.

– Я Элис. – Рыжеволосая откинулась на спинку стула и постучала ногтями по столу. – Ты задолжала мне коробку печенья.

Вот черт. Я и не подумала о том, у кого именно воровала утром. Но учитывая горы еды в ее комнате, она не на печенья обиделась.

– Я компенсирую, – я пожала плечами.

– Компенсируй тем, что познакомишь меня со своим братом Уинстоном.

Фи.

– Он в два раза тебя старше.

– Вот именно. И он чертовски красив.

– У него есть подружка.

– Так скажи ему, чтобы приехал к тебе без нее. А я позабочусь об остальном.

С Винни у нее не было ни малейшего шанса. Он был одержим своей девчонкой, Эш Эллиот, и слишком занят, чтобы кататься ко мне в Мэн. Если меня кто-нибудь и навестит, то это будет Китон.

Но у меня не было никакого желания признаваться ей в этом. Я просто встала, взяла недоеденный хлеб.

– Мне пора. Увидимся.

Согласно висящему на стене расписанию, мне надо было убить еще тридцать минут. Я вышла наружу подышать свежим воздухом и насладиться солнцем, и прежде чем я сама это осознала, я уже шла по гравийной дорожке к густой роще тенистых деревьев.

Через месяц в Мэне будет холодно, как на Северном полюсе. Но в тот день напитанный осенью воздух приветствовал меня, а опавшие золотые и красные листья лежали огненным ковром по всей земле. И мне страстно захотелось сидра, теплых одеял и… домой.

Мне многое не нравилось в Бишоп Лэндинг: претенциозные вечеринки и наигранные улыбки. Но я скучала по братьям и сестрам, по простому общению с близкими и по свободе.

Здесь я была пленницей в обнесенных электрическим забором стенах. И клетка моя уменьшалась с каждым часом, заставляя меня задыхаться.

Что будет, если я просто смирюсь со своей судьбой и проучусь здесь весь год?

По окончании мама продаст свою драгоценную девственницу какому-нибудь подонку из самой влиятельной семьи, которую только сможет найти.

Если я не позабочусь о своей судьбе сейчас, то никогда не смогу этого сделать.

Через рощу протянулась грязная размытая полоса тропы. Теребя в пальцах кусок хлеба, задумавшись, я шла по этой дорожке вперед. Пока вдруг не заметила движение.

Что-то шевелилось в опавших листьях. Прищурившись, замерев, я наконец увидела белое личико. Точнее, два личика.

Два крошечных серых меховых комочка по паре десятков сантиметров в длину прижались к сломанной ветке. Глаза-бусинки, круглые ушки и крысиные хвосты – это были два самых милых опоссума, которых я только видела.

– О-о-о-о! Крошки-воришки! – Я разгребла листья и, не найдя их маму, подумала, что, скорее всего, они остались сиротками.

Они были слишком юными и еще стояли на трясущихся ножках. Такие опоссумы живут в маминой сумке. И я не знала, смогут ли они пережить зиму в одиночестве, да и следующие два дня без еды и укрытия.

Я встала подле них на колени и… Боже мой. Какие они были сладкие, с этими розовыми носиками и трясущимися усиками. Кажется, они меня не боялись. Они даже подняли головы и потянулись ко мне рыльцами.

Хлеб.

– Голодные? – Я поискала глазами укрытие, где можно было накормить их в безопасности.

В паре метров от нас у изножья большого дерева раскинулись внушительные корни, в которых можно было как следует спрятаться. Если перенести их туда, то их не съедят сапсаны.

– Назову вас Джейден и Уиллоу. – Медленно подняв ветку, за которую они уцепились, я перенесла их к дереву.

Сплетенные корни сформировали гнезда, идеальные для того, чтобы укрыться в них от хищников и холода.

Сделав подушку из опавших листьев, я положила в гнездо хлеб. А потом, воспользовавшись второй палкой, ссадила обоих опоссумов. Они тут же набросились на хлеб, разрывая его маленькими зубками.

Им лучше бы подошли фрукты или овощи, но я была уверена, что сейчас они съедят что угодно. Наш садовник дома часто жаловался, что опоссумы роются в мусорных баках.

После обеда я решила принести им воды и чего-нибудь съестного. А пока просто легла на бок и смотрела, как они едят.

И я уснула.

А это было плохо. Я вообще не хотела закрывать глаза, так что когда проснулась, то сразу поняла, что прошло часа два.

Я была в полной жопе.

Джейден и Уиллоу свернулись клубочком вокруг недоеденного куска хлеба. Они крепко спали. И были в безопасности.

Я оставила их и в полном ужасе поспешила в главное здание. Когда я добежала до классной комнаты, то подумала, что меня вырвет.

Дверь была заперта, и, судя по времени на висящих в коридоре часах, я пропустила оба урока.

С бешено колотящимся сердцем я потянулась к ручке двери; пальцы дрожали.

Я не могла этого сделать. Не могла войти внутрь напуганная и виноватая. К тому же я еще жутко захотела писать. Казалось, что у меня вот-вот разорвет мочевой пузырь.

Я резко одернула руку от двери и попятилась.

А через две секунды дверь отворилась сама.

Я задержала дыхание – из класса вышла Кэрри. Она проплыла в противоположном от меня направлении и, прикрыв глаза и положив руку на грудь, издав сладкий стон, прижалась спиной к стене.

Я стояла в паре метров от нее и испытывала к человеку, находящемуся в той комнате, совсем иные чувства. Но ведь не она порвала униформу, нарушила кучу правил, заснула в церкви и пропустила два урока.

А я. Похоже, мне крышка.

Распрямившись, Кэрри засеменила по коридору и исчезла за углом. Она меня даже не заметила.

Зато он заметил.

Он стоял в проеме двери, руки по бокам, выражение лица никакое. Нечитаемое.

Он окинул меня колючим взглядом, и хотя я была к этому готова, я вся задрожала. Я свела колени, чтобы ноги не тряслись. И заставила себя не дергаться, не показывать слабость.

Закусила тонкую часть губы изнутри, то место, которое прикусывала с тех пор, как уехала из Бишоп Лэндинг, и почувствовала вкус крови на языке.

Он заметил, сфокусировался на моем лице, его зрачки расширились. Его темные ресницы опустились словно щиты, прикрывая глаза, выдающие его эмоции, и он начал делать то движение пальцами, странное, отталкивающее, когда остальные пальцы растирают большой.

Что бы ни зрело в недрах души отца Магнуса, там не было ничего хорошего.

От его молчания и неподвижности у меня закипел мозг, по коже пробежало стадо мурашек, а волосы на шее встали дыбом.

Его пальцы перестали двигаться, а голубые глаза уставились на меня.

– Закрой за собой дверь, – приказал он с жутким спокойствием и прошел внутрь класса.

У меня не было выбора, и пришлось ему подчиниться.

Глава 10

Тинсли

От страха у меня тряслись поджилки. Дверь с громким щелчком захлопнулась, и я вся сжалась в комок, когда отец Магнус, обернувшись, посмотрел на меня самым строгим своим взглядом.

– После ланча я решила пройтись. – Я вытерла потные ладони о юбку. – И заснула на лугу. Клянусь, я не хотела. Просто… Я не спала ночью и…