Владыка костей (ЛП) - Пирс Эйден

— Все будет нормально. Это место в самой жопе мира. Никто нас тут не поймает, — успокаивала я его. — Это будет проще простого. По слухам, сюда никто даже не совался. Никому не хватило духу. Подумай только, какая нас там ждет награда.

Мысленно уже раскладывая сокровища по полочкам, я надела налобный фонарь и протянула второй Марку.

— Ну что, может, наконец-то проявишь инициативу и займешься дверью? — сладко спросила я, хлопая ресницами, хоть в темноте он этого и не увидел.

Широкие плечи и тело бывшего спортсмена делали Марка идеальным кандидатом для лопаты или монтировки. Правда, его иногда подташнивало, особенно если могила была слишком старая. Меня трупы никогда не пугали. Более того — я находила кости… красивыми.

У меня была железная выдержка, а у Марка слабость к самодельным взрывчаткам, и, надо признать, его талант не раз нас выручал.

— Хорошо, куколка, — отозвался он, закидывая монтировку себе на плечо. — Как скажешь.

Я смотрела за ним, пока он поднимался по ступеням к двери мавзолея. Остановившись возле нее, он провел пальцами по стыку, где металл встречался с камнем. На случай, если он решит, что монтировки будет недостаточно, у нас был запасной вариант — самодельная взрывчатка, лежащая на дне моей сумки. Хотя использовать ее мы старались только в крайнем случае, из-за шума. Да и к тому же, Марк не упустил бы шанс выглядеть брутально, размахивая тяжелым железным прутом.

Я надела респиратор и длинные резиновые перчатки, — с мертвецами осторожность никогда не бывает лишней, — и подошла к нему.

Сначала, он слегка надавил на щель монтировкой, после чего вбил ее в узкий зазор. К моему удивлению, ничего не произошло.

— Для такого древнего сооружения дверь запечатана на совесть, — пробормотал он, нанося новый удар.

На этот раз монтировка зашла глубже, и он навалился на нее всем телом, пытаясь сдвинуть дверь. Она поддалась, но совсем чуть-чуть.

— Впечатляет, — присвистнула я, бросив взгляд на сумку, лежащую на земле. — Хочешь, принесу динамит?

— Пока рано, — выдохнул он, снова наваливаясь на монтировку. — Это был разогрев.

Дело продвигалось медленно, но с протяжным, вибрирующими стоном и скрипом, дверь наконец приоткрылась на несколько дюймов. Из щели повалил затхлый воздух, будто здание выдохнуло после веков молчания. Марк передал мне инструмент, а сам вцепился в край двери, выламывая ее, тянув до тех пор, пока проем не стал достаточно широким, чтобы мы могли пролезть внутрь.

Он тяжело дышал, по лбу катились капли пота, но уголки его губ дернулись в довольной ухмылке. Отступив в сторону и взмахнув рукой, он указал на вход.

— Говорил же, — выдохнул он, забирая обратно монтировку. — После тебя.

— Какой вежливый, — фыркнула я, закатив глаза и усмехнувшись краем губ. Я шагнула к проему, боком проскользнула внутрь, стараясь не задеть одеждой ржавый металл.

Внутри царила кромешная тьма, даже тонкая полоска света от входа не проникала внутрь глубже пары сантиметров. И было до ужаса холодно. Учитывая свежий осенний воздух снаружи, я не ожидала такой пронизывающей стужи. По коже тут же пробежали мурашки, и я по привычке стала искать в воздухе белые клубы дыхания. Их не было, но я списала это на респиратор.

Зубы начали стучать.

— Черт, — прошипел Марк, проскользнув следом. — Почему тут так холодно, мать его?

— Это склеп, детка, — усмехнулась я, хоть в голосе не было ни капли веселья.

Он был прав. Поток воздуха, врывающийся через дверь, был ненормально ледяным.

Возможно, это стоило бы воспринять как знак — здесь что-то не так. Но я не придала этому значения. Поворачивая голову то влево, то вправо, я дала возможность лучу фонаря, скользить по тьме, освещая внутреннюю часть мавзолея.

Вдоль стен были высечены ниши, от пола до потолка, как полки. И все они были заставлены. Коробки, вазы, разные безделушки. Вещи, которые вспыхивали и поблескивали в свете фонаря.

Внутри у меня все перевернулось.

— Вот это да… — прошептала я, едва слышно даже для себя.

Я обожала склепы. Ну, как и любая готичная девочка — теоретически. Но мое восхищение давно перешло границу простого увлечения. В этой тишине было что-то завораживающее. Пыль, повисшая в воздухе. Нетронутые паутины. Мне даже нравились кости. Черт, особенно кости. Я могла часами на них смотреть, представляя, кем был человек, которому они когда-то принадлежали.

Склепы, в которые я обычно проникала, принадлежали людям, которые были не самыми хорошими при жизни. Так что мне нравилось воображать их светлые стороны. Словно лучи солнца, пробивающиеся через узкие оконца и нарушавшие вечный сумрак. По моему опыту, даже в самых мрачных склепах всегда были следы света. То же самое касалось и тех, кому они принадлежали.

Но вообразить семью, покоившуюся в стенах этого места, было трудно. Это был самый роскошный мавзолей из всех, в которых я бывала. Повсюду белый мрамор, аккуратные гробницы, стоящие на отдельных каменных выступах, каждая со своей табличкой в золотой рамке.

Я сделала несколько шагов в непроницаемую тьму, и мой взгляд упал на три бетонные усыпальницы, расположенные точно по центру. Они были одинаковыми и почти не украшенными, за исключением табличек у подножия каждой. Любопытство внутри меня вспыхнуло с новой силой. Я так долго пыталась выяснить, кто же покоится в гробнице Петериков. И вот, наконец, у меня появился шанс узнать.

Как бы мне не хотелось рвануть к полкам и начать сгребать все, до чего могу дотянуться, я медленно подошла к первой усыпальнице и остановилась рядом, чтобы прочитать имя на табличке:

Элиас, 1713–1745.

Следующим был Натаниэль. Марк шагнул к третьей, наклонившись, чтобы разглядеть надпись на плите.

— Катрин, — произнес он.

Как только имя сорвалось с его губ, в глубине мавзолея раздался глухой удар, отдавшийся эхом в стенах. От этого звука кровь в жилах у меня похолодела, под стать воздуху, что нас окружал. Мы с Марком переглянулись сквозь темноту, и я с трудом сглотнула, пытаясь прогнать резко нахлынувшее беспокойство.

Мне не было столь жутко на кладбище уже больше пяти лет. Но сейчас по позвоночнику скользнуло холодное предчувствие, которое подсказывало, нам лучше убираться отсюда к черту.

— У этого места мерзкая атмосфера, и совсем не в хорошем смысле. Начинай собирать все, и валим, — резко сказала я, разворачиваясь от каменных гробниц к первой стене с полками.

Как и ожидалось, здесь было столько всего. Я только представляла, сколько это добро может стоить на черном рынке. Какие тайны эта семья унесла с собой в могилу? Какие драгоценные камни и металлы не видели солнечного света уже больше трехсот лет?

Тут было столько всего, что я могла бы оплатить аренду на год вперед. А может, и дольше.

Я могла бы расплатиться за машину, купить собственное жилье. Мне бы больше не пришлось жить с Марком.

Это было именно то, что я так долго искала, и я едва сдерживалась, открывая деревянную шкатулку на полке. Внутри лежала серебряная тиара, от которой мое сердце забилось чаще. Я широко улыбнулась и швырнула ее в сумку. Вся остальная полка была уставлена украшениями. Элегантными. Величественными. И чертовски дорогими.

Именно такой куш я и надеялась сорвать.

У меня закружилась голова, то ли от эйфории, сопровождающей удачный налет, то ли от тяжелого воздуха, что будто забивался в горло, как тряпка, пропитанная хлороформом. Я уже не понимала, что из этого хуже.

— Возможно, придется разделить все на два захода. Я, блядь, не могу тут дышать, — прохрипела я, хватая воздух ртом. — Шевелись быстрее, чтобы мы могли выбраться отсюда к чертовой матери.

Я хватала все, до чего дотягивались руки, перед глазами плясали долларовые значки. Этот налет был всем, о чем я когда-либо мечтала, и я знала, с того момента, как мы отсюда выйдем, моя жизнь навсегда изменится.

Глава 2