Приговор (ЛП) - Маккензи Джо

— Не то чтобы мне не нравилась идея перерыва на перекур, ты уверена, что разумно злить Сьюзи?

— Это Сьюзи, — сказала она.

— Ты знаешь, что она трахается с Дэном, верно?

— Фу! — Всё её тело съёжилось от внезапного видения, пронёсшегося в её мозгу. — С каких это пор?

Майк наклонился вперёд и положил руки на колени. Свет охранной системы сверху отражался от его кухонного белого в тёмном переулке и делал её брата похожим на какого-то спустившегося ангела.

— Не уверен, но если тебе интересно, почему её не уволили за то, что она угощалась крабовыми пирогами, теперь ты знаешь.

— Теперь я знаю… — Рейвен вздрогнула.

— Потому что она отдала свой крабовый пирог…

Рейвен подняла руку, чтобы он остановился.

— Пожалуйста, не надо.

Широкая улыбка расплылась на его лице.

Ублюдок Банши. Если она быстро не отвлечёт его, он никогда не остановится.

— Ты сказал, что хочешь мне что-то рассказать?

Майк кивнул головой и вытащил свой телефон из заднего кармана.

— Я искал для тебя чёрную шпинель, так как знаю, что ты была слишком занята, чтобы искать в Интернете.

Был ли это сарказм? С Майком иногда трудно сказать наверняка. Он мог бы отправить информацию по электронной почте, поэтому он хотел придать ей театральности. Прекрасно.

Майк прочистил горло и прочитал заметки на своём телефоне. Освещённый экран осветил его лицо в тёмном переулке.

— Чёрная шпинель — это единственный преломляющий камень, который ценится за его естественное состояние. Хотя этот минерал редок и набирает популярность, он относительно доступный по цене.

— Что, чёрт возьми, означает «относительно доступный»?

Майк пожал плечами.

— Согласно сайтам онлайн-аукционов, где-то от десяти долларов до десяти тысяч.

Они замолчали, оба уставившись на кирпичную стену здания через переулок.

— Может быть, мне стоит его оценить?

— Я бы не доверил троллям таинственный драгоценный камень, подаренный тебе каким-то случайным посетителем.

Хороший довод.

— Должны ли мы вернуться? — Рейвен нарушила молчание. Осенний воздух охладил её.

— Возможно. Я бы не стал отрицать, что Сьюзи крала чаевые в дополнение к крабовым пирогам.

— Не мог бы ты, пожалуйста, перестать говорить «крабовые пироги»? Это вызывает травмирующие ассоциации.

Майк вскочил на ноги и рывком распахнул дверь.

— Отлично. Нет никакой необходимости раздражаться по этому поводу.

Рейвен поднялась на ноги и последовала за ним. Тёплый воздух, наполненный сильным запахом жирного мяса и картофеля фри, ударил ей в лицо.

— Ты ужасен.

— Ты любишь меня.

Рейвен открыла рот, а затем снова закрыла его. Он не ошибся.

— Похоже люди говорят правду.

— О чём?

— Ты можешь выбирать своих друзей, но не можешь выбирать семью.

Майк разразился лающим смехом, в его взгляде мелькнула озорная лиса.

— Пожалуйста, как будто ты не хочешь присоединиться к команде Кроуфорд.

Рейвен заставила свои уставшие конечности и тяжёлые ноги нести её обратно в закусочную.

— Мошонка Одина. Ты прав. Должно быть, со мной что-то не так.

Она прошла через двойные двери кухни и позволила им закрыться за ней, но не раньше, чем Майк нанёс последний удар.

— Ты только сейчас это поняла?

Если бы они не были на работе, она нашла ближайший предмет, не прибитый гвоздями, и бросила его в него.

Глава 18.

Человечество, я люблю тебя, потому что, когда тебе тяжело, ты закладываешь свой интеллект, чтобы купить выпивку.

— Э. Э. Каммингс

Рейвен и Майк, пошатываясь, вышли на прохладный ночной воздух из заднего входа закусочной Дэна и позволили тяжёлой металлической защитной двери захлопнуться за ними. Майк повернулся, чтобы дёрнуть за ручку, потянув за неё несколько раз. Дверь задребезжала, но замок был заперт.

Хорошо.

Ночная рутина закончилась, они сошли с освещённой платформы в чернильную тьму.

— Чувак, я рада, что сегодняшний день закончился.

Майк закинул рюкзак на плечо.

До того, как Рейвен вернулась домой, он ездил на работу на велосипеде, но теперь решил оставить его дома, чтобы они могли вместе пойти пешком.

— Я рада, что наша смена закончилась раньше. Я действительно могу немного поспать. — Она потянулась из стороны в сторону, подняв руки в воздух.

Майк кивнул. Его телефон зазвонил, и он вытащил его из кармана, когда они шли по переулку к ярко освещённой улице с быстрым движением. Их обувь шлёпала по мелким лужам, оставленным недавним дождём.

Майк поморщился, черты его лица были едва различимы в глубоких тенях.

— Что? — спросила она. Майк не смог бы скрыть правду от выражения своего лица, даже если бы она заплатила ему за это. Он плохо играл в покер. Его честность была одной из вещей, которые она больше всего любила в своём младшем брате.

— Похоже, твоя ночь еще не закончилась. — Он повернул свой телефон экраном к ней.

Зернистая запись с камеры показала, как Келли выходит из своего дома с накрашенным лицом и одета для того, что выглядело как эскорт-служба.

Рейвен фыркнула.

— Повредила себе спину на работе, моя задница.

Майк ухмыльнулся.

— Фото или этого не было.

— Тьфу.

Этих кадров было недостаточно, чтобы осудить Келли, а наряжаться и выставлять девушек на всеобщее обозрение не обязательно означало, что она присоединилась к эскорт-службе. Чёрт возьми, Рейвен носила такой же рискованный наряд, чтобы ходить по клубам с Меган, когда им было чуть за двадцать. Но…Рейвен не подавала мошенническое заявление о производственной травме.

— Тебе нужно будет перевоплотиться, если ты хочешь поймать её.

Майк огляделся и окинул взглядом грязный переулок. Его губы скривились с тем же отвращением, которое испытывала Рейвен.

— Я отнесу твои вещи домой.

Она вздохнула. Это дело может не закончиться сегодня вечером. Её вороны точно не могли сфотографировать, и канадская судебная система сочла недопустимыми любые показания оборотня, засвидетельствованные в их «изменённой» форме. Политики всё ещё верили, что оборотням не хватает способности отличать факты от вымысла, когда они становятся пушистыми, несмотря на все доказательства, подтверждающие правду. Ненавистники.

Рейвен протянула руку и покрутила пальцем в воздухе. По крайней мере, ей больше не нужно было беспокоиться о том, чтобы оставить заряжённый пистолет в сумочке. После нападения в переулке она вернула его маме. Она не могла позволить себе колебаться, если или когда кто-то другой решит прийти за ней.

Майк повернулся и посмотрел в оживлённый конец переулка. Он положил руки на бёдра, как будто хотел обеспечить больше прикрытия, чем его худощавая фигура. Это помогло.

Она сняла одежду, сложила нижнее белье в брюки, прежде чем сложить их, и призвала энергию Тёмного мира. Это впиталось в её кости и разорвало её на части. Боль пронзила её сознание, когда она разделилась на стаю воронов.

Она пронеслась мимо Майка, ударила его крыльями и пролетела мимо его головы. Одна ворона уселась ему на плечо и потерлась головой о его щёку. Майк улыбнулся и почесал её сзади за шеей.

Ах. Это нужное место.

— Иди, — сказал Майк. — Ты же не хочешь упустить её.

Она боднула брата головой в щёку и спрыгнула с его плеча, чтобы присоединиться к стае. Как разум улья, она направила группу птиц к дому Келли. Они прибыли как раз вовремя, чтобы увидеть, как гладкая чёрная машина Келли выезжает из-за поворота. Идеально. Время следовать за ней.

Поездка заняла целую вечность — Келли покинула свой район и, отправившись в менее чем приятную часть центра Ванкувера, останавливалась на каждом светофоре на Гастингс-Стрит.

Почему в центр города?

Учителя начальной школы не часто посещали этот район, изобилующий ломбардами, стриптиз-клубами, захудалыми барами и дилерами, поздно ночью. В одиночестве. Конечно, она могла бы запланировать встретиться с друзьями, чтобы выпить в элитном баре, но Рейвен не уловила этой атмосферы.