Данте (ЛП) - Кинкейд Сэди

Я влюбляюсь в этого монстра, хотя изо всех сил стараюсь держаться от него на безопасном расстоянии. Я так долго держала свое сердце за стеной, но он заставляет меня понять, что стена была всего лишь стеклянной, и он разбил ее, даже не пытаясь.

Он загадка. И контраст между тем человеком, которым он является сейчас, который обнимает меня и заставляет чувствовать себя в безопасности, и тем, кто игнорирует меня и заставляет чувствовать себя совершенно никчемной, сломает меня. Не думаю, что смогу смириться с тем, что меня сломали во второй раз.

Вот почему мне нужно уехать.

Глава 17

Кэт

Я проспала допоздна, а Данте ушел, когда я проснулась. К тому времени, как я спустилась на кухню, он потренировался и съел завтрак, и я не знаю, испытываю облегчение или нет от того, что он не сидит напротив меня в одних боксерских трусах, пока я ем яичницу. Я такая идиотка, что стала так полагаться на него, и еще большая идиотка, что действительно сказала ему это прошлой ночью.

Я закрываю глаза, когда волна смущения подкатывает к моему животу, когда я вспоминаю то, что я ему сказала. Я наслаждаюсь последним кусочком восхитительных яиц, которые приготовила мне София, когда на кухню заходит Джоуи — загорелые длинные ноги, густые темные волосы, пухлые губы и сочащийся правом. Я закатываю глаза, когда она садится напротив меня и продолжает пялиться на меня, как на экспонат в музее.

— Могу я вам помочь? — спрашиваю я.

— Нет, — она морщит нос и качает головой.

Я беру свой кофе и делаю глоток.

— Хотите блинчиков, мисс Моретти? — спрашивает София.

Джоуи закатывает глаза:

— Пожалуйста, не называй меня так, София. Ты знаешь, я ненавижу это.

София тихо вздыхает:

— Джоуи, хочешь блинчиков?

— Пожалуйста, — отвечает Джоуи с милой улыбкой, которая настолько явно фальшивая, что мне хочется выблевать только что съеденные яйца. Когда она поворачивается ко мне несколько секунд спустя, от улыбки не остается и следа.

— Эй! У нас закончилась мука, — стонет София. — Позволь мне пойти проверить запасную кладовку, — она выходит из комнаты, оставляя нас с Джоуи одних.

— Итак, ты заключила выгодную сделку, переехав сюда с моим братом, — говорит она, выгибая одну идеально ухоженную бровь.

— Выгодная сделка? — я огрызаюсь на нее. — Ты издеваешься надо мной?

— Твой брат крадет у нас, а ты в наказание будешь жить в этом прекрасном доме и спать в постели моего брата?

Кожа на моей шее и груди краснеет, когда жар и стыд заливают мою кожу. Я не могу поверить, что он сказал ей, что мы спим вместе. Я имею в виду, я не знаю, почему я в шоке. Не похоже, что я что — то значу для него.

— Ты думаешь, я использую его в своих интересах? — фыркаю я.

— А нет?

Я свирепо смотрю на нее. Она такая же плохая, как и ее брат:

— Нет, я не такая. Я не просила приходить сюда. Ты можешь подумать, что это красивый дом, но для меня это просто тюрьма. Я бы предпочла быть в своем крошечном домике в Вашингтон — парке, но твой брат отказывается позволить мне уехать.

Ее темно — карие глаза сужаются, когда она смотрит на меня несколько секунд:

— Я могла бы помочь тебе уйти, — предлагает она.

Я чуть не падаю со своего места:

— Да, точно, — смеюсь я.

— Я могла бы это сделать.

— Какой в этом смысл? Он просто пришел бы ко мне домой и вернул меня обратно.

Джоуи снова закатывает глаза:

— Ты не смогла бы вернуться в свой дом. Тебе пришлось бы где — то начинать все сначала. Но я могла бы достать тебе кое — какие документы. Немного наличных. Ты могла бы отправиться куда угодно и никогда больше его не видеть.

Что, черт возьми, с ней происходит?

— Ты ничего не делала, кроме как смотрела на меня свысока с той секунды, как вошла сюда, так с какой стати, по — твоему, я поверю, что ты хотела мне помочь?

— Я делаю это не для того, чтобы помочь тебе, — говорит она с преувеличенным вздохом. — Я делаю это, потому что не хочу, чтобы ты была здесь.

— Ну, по крайней мере, ты честна.

— Но больше всего я бы разозлила своего брата, — добавляет она со злой усмешкой. — Я думаю, он бы скучал по своему маленькому питомцу. По крайней мере, на какое — то время, пока он все равно не перейдет к следующему. Ты же знаешь, что так и будет, верно? Он выбросит тебя на обочине дороги, если тебе повезет. Но более чем вероятно, что он просто убьет тебя. Менее грязно.

Я игнорирую не слишком завуалированную угрозу смерти, потому что я уже знаю, что за человек ее брат, и я не питаю иллюзий, что простой факт, что ему нравится трахать меня, дает мне какую — то защиту в этом отношении. Я имею в виду, он убил свою собственную невесту.

— Почему ты хочешь его так разозлить? Он твой брат.

Она наклоняется ближе ко мне:

— Ты думаешь, это твоя тюрьма, Кэт? По крайней мере, однажды ты можешь выбраться. Я живу в тюрьме с самого рождения. Данте и Лоренцо следят за каждым моим шагом. Мне не разрешают выходить на улицу. Не разрешают встречаться. Они даже отправили меня в какую — то монастырскую школу в Италии. Я ненавидела каждую секунду. Я умолял их позволить мне вернуться домой, в здешний колледж, но они отказались. Итак, почему мой брат может делать все, что ему заблагорассудится, только потому, что он парень?

Да, она титулованная, избалованная принцесса с плохим поведением, но, похоже, у нее есть свои собственные кресты, которые нужно нести. Хотя я все еще ни на секунду не доверяю ей.

— Итак, что ты думаешь? Ты хочешь, чтобы я поговорила со своим парнем или как? — спрашивает она, прищурив глаза и ожидая моего ответа.

— Я думаю, ты сумасшедшая, если веришь, что можешь спасти меня, когда не можешь спасти даже себя.

Она моргает, глядя на меня, и я пользуюсь возможностью встать и выйти из комнаты.

Я почти не видела Данте весь день, если не считать нескольких мимолетных взглядов на него в коридоре. Такое чувство, что прямо сейчас с ним происходит что — то большое, что связано не только с возвращением Джоуи. Я тоже не видела Джоуи после нашего разговора на кухне. Я оставалась в библиотеке большую часть дня, пока она смотрела телевизор в кабинете и громко разговаривала со своими друзьями по мобильному телефону. Я слышала, как она объявляла о своем триумфальном возвращении, когда проходила мимо после обеда.

Я смотрю в потолок, лежа в кровати Данте. Я подумывала пойти в свою старую комнату, но я не хочу повторения прошлой ночи, потому что я слишком измотана, чтобы продолжать сражаться с ним. Как мужчина может заставить меня чувствовать себя такой никчемной и в то же время такой важной для него?

Как бы меня ни убивало это признавать, я скучала по сегодняшнему разговору с ним. Я проходила мимо его кабинета и собирался зайти поздороваться, но снаружи был вооруженный охранник, а это значит, что его нельзя беспокоить. Может быть, он даже не ляжет сегодня в постель, или будет так поздно, что я буду спать. Я должна использовать это время, чтобы спланировать свой побег, а не тосковать по мужчине, для которого я явно так мало значу.

Через несколько секунд дверь со скрипом открывается, и я сажусь, и я вижу его знакомый силуэт, входящий в комнату. Я смотрю, как он снимает с себя одежду, лунный свет отбрасывает темные тени на его кожу, когда он раздевается догола. Несколько секунд спустя он проскальзывает под одеяло, и его теплая рука скользит по моему животу.

— Эй, — шепчу я в темноте.

— Я рад, что ты все еще не спишь, — говорит он, приподнимаясь на локте.

— Ты устал?

— Да, — он задирает мою футболку, прежде чем скользнуть пальцами за пояс моих трусиков. — Это был долгий день, и ты нужна мне, котенок.

Я проглатываю разочарование. Конечно, это все, что ему нужно. Это все, что ему когда — либо было нужно от меня.

— Ты в порядке? — спрашивает он, когда я замираю.

— Да, я в порядке. Просто немного устала, — вру я.

Он наклоняет голову, и его теплое дыхание касается моей кожи, когда он целует мою шею так нежно, что это заставляет меня дрожать. Его губы у моего уха, когда его руки скользят между моих бедер, и он начинает играть с моим клитором: