Рыцарь Спиркреста (ЛП) - Рид Аврора

Почему бы и нет.

Чертова Золушка

Эван

Мирный сад — одно из лучших мест для проведения вечеринок в Спиркресте. Он разделен на восемь квадратов, каждый из которых разделяют дорожки из широких плит. Над садом возвышается огромная мраморная беседка с кованым железным куполом, увитым плющом, а кедры и дубы ограждают ее от всех основных зданий, так что нам не придется особо беспокоиться о том, что нас могут поймать.

И все же, придя на вечеринку, я нахожусь в подавленном настроении.

Мысль о том, что мне придется тусоваться с другими Молодыми Королями — слушать, как Сев рассказывает о своей невесте, когда ясно, что ему нужно просто взять себя в руки и трахнуть ее, смотреть, как Лука целуется с любой девушкой, которая, по его мнению, может нам понравиться, или помогать Заку находить причины для ссоры с Теодорой, — не приносит мне никакой радости. Нет девушки, с которой я хотел бы потанцевать, нет никого, с кем я хотел бы поговорить.

Я лучше буду сидеть дома и ждать смс от Софи, чем разговаривать с кем-то на вечеринке.

Я направляюсь прямо к беседке, где обычно хранятся напитки. Я сразу же замечаю Сева, похожего на какого-то сказочного принца в обтягивающих черных брюках и свободной белой рубашке, расстегнутой на полпути к груди.

Он рассеянно смотрит по сторонам и проводит рукой по своим темно-русым волосам — верный признак того, что он напряжен или нервничает. Я могу только догадываться, что он ищет свою невесту. Для человека, которого, по его словам, он так ненавидит, он проводит много времени, думая о ней, говоря о ней или разыскивая ее — но кто я такой, чтобы судить?

— Как дела, Сев? — спрашиваю я, беря бутылку пива из одного из вычурных мраморных горшков для растений, которые кто-то предусмотрительно наполнил льдом.

— Черт, никак, — отвечает он.

Его взгляд с тревогой окидывает толпу, очевидно, что он лжет. Вместо того чтобы выпытывать у него информацию, я беру еще одну кружку пива и протягиваю ему.

— Все не так, — вздыхаю я, прослеживая его взгляд на толпу. Бессофийная, бессмысленная толпа. — Давай просто напьемся сегодня.

Сев, наконец, встречает мой взгляд и ухмыляется: его фирменная ухмылка, полная французского высокомерия. Он поднимает свою бутылку пива и наклоняет горлышко в мою сторону. — A la tienne.

Я прикладываюсь к его бутылке, и мы оба пьем — и продолжаем пить.

Сев — хороший человек, с которым можно трахаться, потому что он умеет держать себя в руках, и в то же время алкоголь высвечивает более воинственные, показные стороны его личности. К тому времени, когда я понимаю, что мы пьяны, мы оба держим в руках бутылки красного вина и лежим, полуобвалившись, в кустах лаванды. Музыка окружает нас, и толпа движется в такт ей, как океан, то поднимаясь, то опускаясь.

— Что меня действительно бесит… — Сев кричит сквозь музыку, его французский акцент стал в десять раз отчетливее после выпитого, — она ведет себя так, как будто ей, ну, не знаю, все это надоело. Я сказал ей, чтобы она делала то, что ей говорят, я рассказал ей, как здесь все устроено. Но она ведет себя так, как будто ей на все это наплевать! Она ведет себя так, будто ей даже неинтересно знать меня. Ты можешь поверить в это дерьмо?

— Я думал, ты не хочешь, чтобы она ходила за тобой по пятам, как щенок? — Я кричу в ответ, стараясь держать его лицо в фокусе — Разве не это ты говорил в начале года? Я не хочу, чтобы она ходила за мной, как щенок — comme un, a, a… chienne?

Я уверен, что это едва ли можно считать французским, и Сев качает головой и пренебрежительно машет рукой.

— Comme un toutou! — кричит он в ответ, но я понятия не имею, что это значит, и просто тупо смотрю на него. Очевидно, мой вклад в этот разговор не нужен, потому что он все равно продолжает. — Я не хочу, чтобы она ходила за мной по пятам, как toutou! Это же скромная доля уважения — попытаться хотя бы подойти ко мне, чтобы… Я же не женюсь на ее семье, черт возьми. Она выходит замуж за меня. Ей нужна моя фамилия, так какого хрена она думает, что не обязана слушать, что я говорю, или… это неуважение, понимаешь?

Я энергично киваю.

Сев гораздо больше переживает из-за этой ситуации с невестой, чем я думал. После всех его разговоров о том, что он не хочет, чтобы эта девушка ходила за ним по пятам и отняла у него всю свободу делать то, что ему хочется, и трахаться — любимое занятие Сева, — я не могу понять, почему он не рад, что она оставила его в покое.

На самом деле, я уверен, что точно знаю, почему.

— Может, тебе стоит просто пойти и вытрясти из нее все дерьмо! — кричу я в лицо Севу.

— Выебать ее? И пусть она хоть на секунду подумает, что я ее хочу? — Лицо Сэва краснеет. — Mieux vos la mort!

Я понятия не имею, что он говорит — что-то о смерти, что не сулит ничего хорошего, но поскольку его невеста француженка, я уверен, что она справится с его двуязычным гневом лучше, чем я.

— Ты бы сделал это не потому, что она тебе нужна, — медленно объясняю я, пытаясь понять, что я имею в виду. — Ты бы сделал это, чтобы напомнить ей о ее месте здесь. Она не посмеет ослушаться или проявить неуважение к тебе, если ты оттрахаешь ее до полного подчинения. Верно?

Щеки Сева раскраснелись, но он кивает. Я вижу, что ему нравится эта идея. Мрачная решимость сводит его густые черные брови вместе. — Да-да, ты прав, чувак!

Прежде чем я успел что-то сказать, чтобы убедить его, он с трудом поднялся с куста лаванды и встал передо мной, зачесывая волосы назад одной рукой. — Она моя игрушка, почему бы мне не поиграть с ней?

Похоже, Сев не нуждается в том, чтобы его уговаривали, потому что он сам с удовольствием уговаривает себя. — Именно так.

Я протягиваю ему руку, надеясь, что он поможет мне подняться, но он уже удаляется решительным зигзагом. Он исчезает в темноте мирного сада, а я вздыхаю и сворачиваюсь калачиком.

Пора увязаться за другим Молодым Королем и вдохновить его на действия, раз уж я бессилен что-либо сделать с тем, чего хочу.

Я медленно и осторожно возвращаюсь к беседке, когда в углу моего зрения появляется лицо. Я резко останавливаюсь и поворачиваю голову так быстро, что чуть не потянул мышцу шеи.

Мир кристаллизуется. Неужели я потерял сознание и очнулся в каком-то сне?

Потому что прямо здесь, среди деревьев, чуть в стороне от широких дорожек, выложенных плиткой, стоит Софи, мать ее, Саттон.

И выглядит она тоже неплохо. Я даже не думаю, что когда-либо видел ее в платье, но его вид все равно говорит о том, что она — законопослушный префект с характером строгого библиотекаря: черная ткань, квадратный вырез, длинные рукава. Волосы распущены по плечам, блестящие каштановые пряди слишком густые и тяжелые, чтобы развеваться на ветру.

Она стоит с Араминтой, девочкой из моего класса естественных наук. Они держатся за руки и танцуют под музыку, причем Софи кружит Араминту вокруг себя, а потом ловит ее за талию.

Я поворачиваюсь в их сторону. В голове у меня пустота, кроме одной мысли — Софи, длинные каштановые волосы Софи, талия Софи в моих руках и ее бедра вокруг моих бедер. Я иду с мрачной решимостью.

Сегодня вечером я наложу руки на Софи. Мне все равно, какой предлог я найду и с какими странностями столкнусь. Но сегодня вечером — и как можно скорее — я прикоснусь к Софи.

Розово-золотое пятно заполняет мое зрение, закрывая Софи от моего взгляда и останавливая меня на месте. Я опускаю взгляд и издаю вздох едва сдерживаемого разочарования.

— Что тебе нужно, Розенталь?

Серафина Розенталь, Роза Спиркреста, стоит передо мной с широкими кукольными глазами и невинной улыбкой на лице. На ней ярко-розовый корсет, расшитый десятками настоящих роз, пышная тюлевая юбка, колготки в сеточку и боевые сапоги.

Ее яркая жизнерадостность прямо противоположна строгости простого черного платья Софи, и, как следствие, она не имеет надо мной никакой власти.