Моя простая курортная жизнь 8 (СИ) - Блум М.

И он драпал так, будто за ним бежали с десяток злобных Тамар. «Засудим» теперь было для него не просто угрозой — он уже знал, как это дорого. И хотя он не был извращенцем, бежал сейчас быстрее, чем некоторые из них. А потом, аж в прыжке вписавшись в поворот, стремительно скрылся за углом. При этом его трость, все еще зажатая под мышкой, ни разу не коснулась пола.

— Это папа был?.. — еще не веря глазам, прошептала моя милашка.

Словно решив дать ответ сам, в этот момент он прислал ей голосовое.

— Дана, — тяжело дышал в трубку этот мопс, будто умирал, хотя мы-то теперь знали, что это была просто одышка бегуна, — я устал, нога разболелась сильно… Поехали домой немедленно!..

— Нет, ну как он мог!.. — возмущенно шлепнула кулачком по двери моя милаха. — Я же с ним честно, а он… а он…

Не став подбирать эпитеты, она торопливо набрала другой номер на смартфоне.

— Мам, я уезжаю с Ромой! — моя няшка вновь перешла в боевой режим. — Да, к нему! К утру буду!.. Что случилось? — ее глаза ярко вспыхнули. — Спроси у папы, что случилось, когда он прибежит!..

Правильное решение, Дана! Я обнял и притянул ее к себе, поощряя этот запал.

— А теперь поехали к тебе, — бойко выдохнула она мне в губы, — ты так и не снял еще с меня это платье!..

Это была волшебная ночь. Дана, соскучившаяся по ночевкам в моей комнате, отдавалась так горячо, будто это была последняя ночь на земле. Будто уже завтра собиралась уезжать в эту чертову Англию и хотела мне подарить как можно любви и ласки за эти несколько часов. Наши стоны — влюбленные, жаркие, несдержанные, которых уже давно не звучало здесь ночами, но которые победно вернулись — разлетались по всему дому, донося до всех зрелых красоток по соседству, что теперь и нашу зрелость подтверждал целый аттестат. Разумеется, моя хаус-леди, уже отвыкшая от такого саундтрека к своим сновидениям, не могла не отреагировать.

Когда утром, затисканные и зацелованные, бодрые и усталые одновременно, мы спустились вниз, Полина, с самого своего вынужденного каминг-аута избегавшая Дану, неожиданно ждала нас в гостиной. Ее взгляд оценивающе прошелся по мятому платью моей милашки, по сочным засосам на ее шее, по ее счастливой улыбке и яркому блеску в глазах — словом, по всем признакам, выдавшим, что наш выпускной удался на славу.

— Давно не виделись, — заметила моя управляющая, с плохо скрытой ревностью рассматривая мою девушку со всех сторон.

— Привет, — сдержанно отозвалась та.

— А ты здесь ночевала?..

Полин, что за вопрос? Ты же сама наверняка слышала.

— Да. А что? — с вызовом ответила моя милаха.

— Да так… Давно ты здесь не ночевала, — выдала моя хаус-леди, большую часть весны игнорировавшая мою личную жизнь, но теперь вдруг опять начавшая активно в нее вмешиваться. — А вы что снова, ребята…

Так и читалось: «сошлись? а я думала, вы опять на паузе… после меня…»

— А мы и не прерывались, — крепко прижалась ко мне моя няшка, как бы показывая одной незадачливой красотке постарше, что, в отличие от некоторых, она-то своего не упустит. — Просто у меня папа болел. Но сейчас он выздоровел! — боевито добавила она. — Так что теперь я часто буду сюда заходить!

Так и читалось: «и здесь ночевать! так что теперь вообще обзавидуешься!»

— Понятно, — кисло выдавила Полина, понимая, что ей теперь часто придется слушать довольные стоны моей девушки, и быстренько удалилась на кухню, не иначе как примиряться с этим.

— По-моему, — проводила ее прищуренным взглядом Дана, — она опять на тебя нацелилась…

— Да не, — отмахнулся я, — просто очередной ее прибабах. Так-то она мне всячески показывает, что как парень я для нее не существую.

— Ну не знаю, — протянула моя милаха, скептически прислушиваясь к показательно громко загремевшим на кухне кастрюлям, словно пытавшимся заглушить наш разговор, — а я вот вижу совсем другое… Пойдем! — еще крепче обняла она меня и решительно потянула к двери. — Папа, поди, уже совсем заждался! Поздравлю его с выздоровлением…

Ничем не сдерживаемые, мы неслись по утреннему городу на самокате. Я рулил, а Дана сзади обнимала меня, игриво водя ладонями по моей груди. Свежий морской ветерок ласково трепал волосы, приятно обдувал лицо и плечи и в целом бодрил. Школа осталась позади, впереди были свобода, лето и взрослая жизнь. А еще один крикливый папаша, нетерпеливо расхаживающий у своих ворот. Он увидел, как мы появились на горизонте, и аж подпрыгнул на месте — и «больная» нога ему совсем не помешала.

— Дана! — сердито начал он, едва я остановил самокат у ее дома, и она спустилась с подножки. — Да как ты вообще…

— Все, пап, хватит! — сурово перебила моя милашка, не давая ему вдоволь раскричаться. — Во-первых, я все видела! Видела вчера, как на самом деле болит твоя нога! А я ведь по-настоящему за тебя переживала…

— Да я… да это… — тут же начал сопеть мопс, прикидывая, как бы половчее выкрутиться.

— А во-вторых, — снова перебила она, не желая больше слушать никакой лжи, — мы с тобой уже обо всем договорились! И дальше будет только так, как мы с тобой договорились! Я еду в Англию, а ты не лезешь больше ни ко мне, ни к Роме. И обращаешься с ним, как будто он теперь твой лучший друг! И мне плевать, нравится тебе это или нет!..

Я хмыкнул, глядя на покрасневшую харю своего нового лучшего друга.

— Да уж скорее бы! — предпринял он еще одну попытку раскричаться. — Уехала ты в Англию! Там тебе лучше…

— Хватит решать за меня, что и где мне лучше! — с нажимом продолжила Дана, всем видом показывая, что сейчас ее очередь говорить, а его слушать. — В Англию я еду только потому, что мы договаривались! И как мы с тобой договаривались, через полгода я вернусь…

— Если тебе там не понравится! — быстро вставил он.

— А когда я вернусь, — игнорируя, продолжила моя милаха, — с тобой я больше жить не буду! Я перееду к Роме!

— Чего?.. — опешил ее папаша и ошалело уставился на меня.

Я подтверждающе кивнул. Да я бы ее прямо сейчас забрал, чтобы больше не видеть твою орливую харю! Но, в отличие от тебя, она-то чтит ваши договоренности и ценит тебя, хотя ты этого и не заслуживаешь…

— И я сразу честно тебе об этом говорю! — распаленно выдохнула Дана. — Потому что, в отличие от тебя, я всегда поступаю честно! И теперь и ты со мной тоже будешь поступать честно! Чтоб я забыла о том, как ты меня обманул!..

— Ну, дочка, дочка… — заюлил этот пойманный на горячем мопс, впервые в жизни, наверное, растерявшись от разговора с дочкой. — Это ж все для тебя… Для тебя! Для твоего бла…

— Пап, не ври! — отрезала моя боевая няшка, за мгновение совершив маленький переворот в своей семье не без моего участия. — Я уступила тебе, не потому что я дура, а потому что я тебя люблю! И мне очень обидно, что ты этого не понимаешь… Но больше уступать я тебе не буду! Хочешь быть достойным моей любви — так впредь считайся со мной! Как Рома считается, — кивнула она на свой новый образец, а следом чмокнула меня в губы, не переживая, что ее папе это не понравится, и с видом победительницы направилась к крыльцу.

— Ну, Дана… Даночка… — аж вприпрыжку побежал за ней ее папаша, которому теперь явно придется пересматривать педагогический подход.

Я же с довольной улыбкой проводил их глазами — все-таки хорошо я влияю на девчонок. Мою милашку, даже во вред себе слушавшуюся отца, научил спорить с ним и отстаивать свою точку зрения. Алену научил не робеть и показывать себя, Инну — хоть немного думать самостоятельно, Дашу — ценить то, что имеешь, Валентину — не гоняться за теми, кто тебя не ценит. Владу научил быть чуть менее колючей и чуть больше показывать людям, что они ей важны. Ну а Полину, застревавшую в отношениях с мудаками до тех пор, пока они ее не бросят, научил саму бросать парней. Правда, попробовала она это на мне, но, может, на себе же однажды научу ее и давать второй шанс. Не всем, разумеется — только мне.