Рыцарь Спиркреста (ЛП) - Рид Аврора

Его челюсть дергается, когда он пронзает меня взглядом. — Ты думаешь, что знаешь все, не так ли, Саттон?

Возможно, я знаю не все, но я знаю больше, чем он предполагает. Я знаю, что сгущает воздух между нами, и я знаю, какое тепло сейчас струится у меня между ног. И самое главное, я точно знаю, чего хочет Эван.

Он хочет того, чего всегда хотел: того, чего у него никогда не будет.

Он так долго отталкивал меня и делал самой нежелательной девушкой в Спиркресте, что каким-то образом обманул свой собственный глупый мозг, заставив его захотеть меня. Но он хочет меня только потому, что я чувствую себя недосягаемой.

Если я стану достижимой в его глазах — если это перестанет казаться ему игрой, потому что он уже выиграл, — он уйдет еще до захода солнца. Я в этом уверена.

И если трах с Эваном — единственный способ избавиться от него, то я готов принять эту пулю.

Поэтому я отстраняюсь от двери, становясь ближе к нему. Медленными, нарочитыми движениями я ослабляю галстук и начинаю расстегивать пуговицы на школьной рубашке. Его взгляд следит за этим движением, глаза сужаются.

— Что ты делаешь?

— Разве это не то, чего ты хочешь, Эван? — Он резко отстраняется от меня и смотрит на меня со смешанным недоверием и гневом. Но я хватаю его за кончик пиджака и притягиваю к себе. Я наклоняю лицо, чтобы ухмыльнуться ему. — Ну и кто теперь гребаный трус?

Мои слова действуют как волшебство. В следующее мгновение он поднимает меня за бедра и мчится по тусклой комнате. Он грубо толкает меня спиной о старый дубовый стол и отстраняется только для того, чтобы расстегнуть ремень. Я знала, что он будет жестким, но не была готова к тому, что он окажется таким.

И уж точно я не была готова к тому, что при виде его твердого члена — удивительно большого для человека с таким хрупким эго — во мне проснется темное возбуждение. Я подавляю дрожь, но когда Эван опускает свое лицо к моему, я закрываю его рукой.

— Я не хочу смотреть на твое лицо.

Какое-то время он просто смотрит на меня, выражение его лица не поддается прочтению.

Я отталкиваю его и поворачиваюсь лицом к столу, спиной к нему. Мышцы в моем животе подергиваются. Почему-то это кажется в десять раз более развратным. Но я лучше полностью откажусь от своей скромности, сделав это таким образом, чем буду смотреть Эвану в лицо, пока он трахает меня.

Когда дело касается его, я предпочту разврат близости. В любое время.

Потянувшись под юбку, я стягиваю колготки и нижнее белье. В воздухе раздается шипящий звук, от которого его дыхание сбивается в горле.

Не успеваю я отпрянуть, как его рука ложится мне на спину, и он грубо толкает меня вниз, прижимая грудью к столу. Вес его тела прижимается к моей спине, а его голос звучит низко и грубо у моего уха.

— Ты, черт возьми, этого хочешь, Саттон?

— Я не ожидала от тебя ничего лучшего.

Он смеется, низко и мрачно. — Не лги себе. Ты так долго была хорошей девочкой, что теперь хочешь, чтобы с тобой обращались как с маленькой грязной шлюшкой.

Затем его вес покидает мое тело. Он грубо задирает мою юбку. Он ласкает мою попку, захватывая мягкую плоть. Кончики его пальцев касаются слишком чувствительной кожи на верхней части моих бедер, и мои бедра неудержимо бьются. Я сдерживаю стон — я скорее умру, чем дам ему хоть какой-то намек на удовольствие. Я скорее умру, чем позволю ему думать, что я хочу этого так же сильно, как и он.

Но тут он просовывает два пальца мне между ног. Я смущаюсь от того, как легко его пальцы скользят между чувствительными складками. Я настолько мокрая, что чувствую тепло, стекающее по бедрам.

Эван разражается мрачным смехом.

— О, ты хочешь этого так же сильно, как и я, — усмехается он.

— Хочу, — говорю я, просто потому, что хочу сделать ему больно, — но только не от тебя.

Мой удар попадает в цель. С рычанием злости он хватает меня за волосы, наматывая их на кулак. Он сильно тянет, заставляя меня подняться со стола. На этот раз нет нежности. Нет теплого, бархатистого удовольствия.

Есть только гнев, обида и горячая, влажная похоть.

Кончик его члена скользит между моих ног. Он трется о мою киску, размазывая влагу. Затем он упирается в мой вход, вызывая во мне дрожь, смешанную с ужасом и желанием. Страх, потому что это Эван делает это со мной. Желание, потому что это Эван делает это со мной.

— Ты грязная, черт возьми, лгунья, — шипит Эван мне в ухо. — Посмотри, какая ты мокрая, блядь, для меня. В прошлый раз ты кончила на мой язык, и в этот раз ты кончишь на мой член, Саттон.

Мои внутренности сжимаются от этой мысли — мое собственное тело выдает правду в его словах.

— Прекрати говорить, — задыхаюсь я.

Он прижимается ко мне, и я напрягаюсь, внезапно нервничая.

Но он делает паузу. Пламя его рта прижимается к моей щеке. Он говорит прямо мне в ухо.

— О, не волнуйся, Саттон, я не собираюсь причинять тебе боль. Я сделаю так, что тебе будет хорошо — так хорошо, что ты больше никогда не сможешь выбросить мысль обо мне из головы.

И тут он медленно входит в меня. Я сильно прикусываю губу, заставляя себя молчать. Я нервничаю. Это мой первый раз за долгое время — мой первый раз с таким большим парнем, как он, но я скорее умру, чем скажу об этом Эвану.

Вот только Эван, для такого глупого и жестокого человека, удивительно мягок. Он медленно входит в меня, давая мне время привыкнуть, пока его бедра не встречаются с изгибом моей задницы. Затем он замирает, глубоко погружаясь в меня, а я расслабляюсь вокруг него, привыкая к его размеру, к этому новому ощущению. Быть невероятно полной, быть связанной с ним так тесно — это одновременно и страшно, и захватывающе. Я дрожу под ним, пальцы вцепились в стол, горло сжалось. Он все еще держит мои волосы в кулаке и слегка потягивает, притягивая мою голову к себе.

— Все в порядке, Саттон?

Его голос звучит в моем ухе — слишком мягкий, слишком полный эмоций.

Я пробиваю свой голос через колючий туннель в горле. — Я почти ничего не чувствую.

Это, конечно, ложь, но я не хочу, чтобы Эван забыл, что это такое. Если он это сделает, я тоже могу забыть. Я не стану еще одной завоёванной девушкой Эвана, еще одной из череды его брошенных подружек и незадачливых поклонниц.

Он может трахнуть меня и забыть — я забуду его быстрее.

— Чертова лгунья.

В его голосе звучит злость, но его член напрягается внутри меня.

Он прижимает мои бедра к столу обеими руками и двигается, толчками входя и выходя. Его движения становятся все более отчаянными, все более злыми. Но каждый грубый толчок сопровождается взрывом ощущений, боль сменяется мерцающим удовольствием, пока я не вынуждена сдерживать свои крики, пока мои ногти не впиваются в полированное дерево стола.

— Чувствуешь это, Саттон? Мой твердый член внутри тебя? Как хорошо он чувствует себя в твоей влажной киске?

Он погружается в меня жестким, карающим толчком, и жалкий звук удовольствия вырывается из моих губ. Это не то влажное, мягкое удовольствие, которое доставляет мне рот Эвана, его язык, роскошно ласкающий мой клитор. Это нечто совершенно иное: как будто в меня вторгаются и делают пустоту, как будто мне больно и приятно одновременно. Я извиваюсь бедрами, чтобы избежать его резких толчков, и все же выгибаю спину каждый раз, когда он замедляется, желая большего.

— Ах, черт возьми Саттон. — Голос Эвана настолько хриплый, что это почти рычание. — Ты, блядь, хочешь этого — ты хочешь меня, я знаю.

Он внезапно притягивает меня к себе, одной рукой обхватывает за талию, другой — за шею. В его пальцах нет давления, он просто прижимает меня к себе, моя голова откидывается назад на его плечи. Он входит в меня с низким стоном. Его рот прижимается к моему виску, к моим волосам. Он прикусывает мочку уха и оттягивает ее, затем целует мою шею, посасывая кожу там, посылая горячее, острое удовольствие, пронизывающее меня.

Как вода через плотину, стон наконец прорывается сквозь барьер тишины.