Горькая полынь (СИ) - Невская Майя

Я смотрела, как мужчина в черной рубашке профессионально тасует колоду и отточенным движением раздает карты. И Назар, и Громов выглядели абсолютно расслабленными. Я же с трудом держала себя в руках, превратившись в сплошной комок нервов. Я все-таки стала разменной монетой в их игре и противостоянии. Я посмотрела на Назара, надеясь встретить его взгляд, но все его внимание было отдано картам. Внутри все клокотало от напряжения. Мне хотелось кричать, умолять их остановиться, воззвать к их совести, ведь нельзя ставить на кон человека… просто нельзя.

Перед глазами мелькали карты, игральные фишки, звучали какие-то непонятные термины. Не отрывая взгляд от стола, я следила за игрой, совсем не понимая расклада сил.

– Может мне все же представится возможность узнать, как она сосет, – улыбнулся Громов, взглянув на свои карты.

Назар ничего на это не ответил. Лишь скинул свои карты и вслед несколько фишек. Игра длилась невероятно долго, а может мне только так казалось из-за моего напряженного состояния. Я смотрела на Назара, пыталась что-то прочитать по его лицу, но абсолютно в этом не преуспела. Ни единого намека на эмоции.

Чем дольше продолжалась игра, тем сложнее мне было совладать с собой. Без остановки я повторяла про себя отчаянное «пожалуйста», понятия не имея кого и о чем просила. Я хотела, чтобы игра скорее закончилась и одновременно боялась этого момента, потому что для меня при любом раскладе это не будет означать ничего хорошего…

Новая раздача карт и новая ставка.

– Двести. – Назар кинул несколько фишек в центр стола.

– Удваиваю. – Не остался в стороне Громов.

Раздающий раскрыл карты. За столом повисла напряженная тишина. Некоторое время Назар смотрел Громову прямо в глаза, как будто сканировал его, изучал, читал мысли. Хищник замер, выжидая момент прежде, чем броситься в атаку… Внезапно Назар сдвинул все свои фишки в центр стола.

– Ва-банк.

Громов прищурился.

– Агрессивно играешь. – Он добавил к фишкам Назара все свои. – Отвечу.

– Вскрывайтесь, – сказал раздающий.

– Стрит-флеш, – улыбнулся Громов и откинулся на спинку своего кресла.

Понятия не имею, что означают эти слова, но Громов выглядел довольным и смотрел на Назара глазами победителя. Ком у меня в горле увеличился в разы. Стало трудно дышать. Казалось, еще секунда и я потеряю сознание. Я беспомощно смотрела на Назара, не веря в то, что он проиграл…

Время остановилось. Я вспомнила тот день, когда впервые увидела Назара, как подошла к нему… И к чему в итоге все привело… Прямо сейчас я проклинала себя за то решение.

– Не сегодня. – Назар выложил на стол свои карты. – Роял-флеш.

– Ублюдок, – Громов усмехнулся и залпом допил виски. – Развел меня.

Назар смотрел на него абсолютно спокойно, мне даже показалось, немного скучающе.

– Ну что ж, – оскалился Громов. – Уговор есть уговор. Больше притязаний на завод не имею.

Назар воспринял эти слова абсолютно равнодушно, как будто ему нет до происходящего никакого дела, но я знала, что это не так, знала, что эта сделка важна для него. Завод отца для него не просто актив. Вероятно, именно стремление вернуть его и сделало Назара тем, кто он есть сейчас.

Они пожали друг другу руки и Назар, взяв меня под локоть, вывел из зала. Я шла словно в тумане, не разбирая дороги. Даже не заметила, как оказалась в машине, пока Назар не скомандовал Тарасу ехать домой.

Я опустила взгляд на свои руки. Я все еще крепко сжимала сумочку, не в силах ослабить хватку. Я заставила себя разжать пальцы, замечая на гладкой коже следы от моих ногтей. На глазах выступили слезы от осознания, что сегодня произошло и что могло произойти, если бы Назар проиграл. Случившееся отрезвило меня. Именно в этот момент у меня будто спала пелена с глаз, исчезли все фантазии, которые я успела себе нарисовать, растворились, будто их и не было. Я для него вещь, которую можно купить, подарить, поставить на кон…

Меня начало трясти. Стало неуютно в собственном теле. Дыхание стало частым. К горлу подкатила тошнота. Еще секунда и меня накроет. Мне нужно на воздух, мне надо вырваться из замкнутого пространства как можно скорее.

– Останови машину, – еле слышно попросила я.

Я чувствовала на себе взгляд Назара, от которого с каждой секундой мне становилось все хуже. Я готова была выйти из машины прямо на ходу…

– Тарас, останови, – приказал Назар.

Не слушающимися руками я с трудом расстегнула замок на сумочке и, достав из нее карточку, положила на сиденье между нами. Дернув за ручку, которая поддалась только с третьего раза, я открыла дверь и буквально вывалилась на улицу. Холодный вечерний воздух и дождь ударили в лицо, приводя меня в чувство. Я дышала часто, как будто мне не хватало кислорода. Его полно вокруг меня, но я как будто потеряла способность дышать. На мгновение в глазах потемнело. На едва гнущихся ногах я заставляла себя идти. Шпильки туфель утопали в газонной траве, затрудняя каждый шаг. Едва я выбралась на асфальтированный тротуар, сразу побежала, желая оказаться как можно дальше отсюда… и от него.

– Аделина, – раздалось требовательное за спиной и через секунду Назар дернул меня за локоть, заставляя остановиться. – Вернись в машину.

– Пусти. – Я вырвалась из его хватки. – Никогда больше не прикасайся ко мне. – Я смотрела в спокойное лицо Назара и чувствовала собственное бессилие против него. – Никогда. Слышишь? Я тебе не чертова вещь! – Прокричала я. – Ты не имел права так со мной поступать, – голос сорвался, я разрыдалась, ощущая, как внутри бушует беспомощное отчаяние. – Как ты мог? Зачем ты так со мной поступил? А если бы ты проиграл, отдал бы меня ему как трофей?

– Вернись в машину, – с нажимом повторил он.

Я помотала головой и обхватила себя руками. Дождь усиливался. Светло-серый костюм Назара очень быстро потемнел. Мое тонкое платье промокло насквозь за минуту. Но это ни шло ни в какое сравнение с тем, что я ощущала внутри.

– Если я тебе надоела… если больше не нужна, просто скажи, и я уйду, но сделать то, что сделал ты… чудовищно… – Тело начала бить крупная дрожь. Холод сковал все внутренности. Тяжелый ком второй раз за вечер подкатил к горлу. – Я влюбилась в тебя… как дура влюбилась, – я прикрыла на мгновение глаза, сраженная своим признанием. Я не собиралась ему этого говорить. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. И не понимаю, как это вырвалось сейчас. Неуместное и ненужное ему признание. Я посмотрела на Назара полными слез глазами и мое тихое «прощай» растворилось в шуме дождя. Отвернувшись, я продолжила свой путь, с трудом разбирая дорогу из-за слез.

Новые туфли натирали ноги, мокрое платье облепило тело. Я дрожала от холода и слез. Истерика накрывала меня, но я старалась держаться. Дождь усилился, превращаясь в мощный ливень. Погода не располагала к прогулкам, но такси мне снова было не по карману. При себе у меня не было ни копейки.

Не знаю, сколько мне понадобилось времени, чтобы дойти до дома Леры, но когда я оказалась в знакомом дворе, силы были почти на исходе. Больше идти мне было некуда. Зайдя в подъезд вместе с кем-то из жителей, я добралась до квартиры подруги и вдавила до предела кнопку звонка. Я продолжала дрожать. С мокрых волос стекала вода на лицо и смешивалась со слезами. Зрение снова расплылось.

– Да иду блин. Хватит звонить! – Раздался раздраженный голос подруги по ту сторону, и она распахнула дверь. – Лина? – Лера убрала мою руку со звонка, на который я все еще продолжала нажимать. – Что случилось?

У меня зуб на зуб не попадал. Говорить я не могла, только делала судорожные вдохи.

– Так, заходи, – она втащила меня в квартиру. – Давай быстро в ванную. – Лера помогла мне раздеться и впихнула под горячий душ.

Уперевшись лбом и ладонями в стену, я начала плакать навзрыд, не в силах удержать в себе скопившуюся горечь. Душа была разорвана в клочья и теперь сильно кровоточила, причиняя адскую боль.

– Лина, ты скажешь что случилось?

Я открыла рот, чтобы ответить, но из него вместо слов вырвалось очередное рыдание. Больше я не пыталась сдерживаться, выпуская из себя всю боль, которую он причинил мне сегодня…