Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Мать обнимала его, рыдая. Братья сидели, не понимая, что происходит.

Хейзел взяла меня за руку — в тот самый миг, когда оив Имсы скользнул к моим ступням и впитался в моё естество. Я не смогла ответить ни на один из вопросов, что задала девочка. Я стояла, не двигаясь, пока Мэддокс обнимал её, а смерть продолжала косить людей Анисы.

Смерть — и безумная, бессмысленная ненависть.

***

Мы с Мэддоксом приземлились в атрии молча. Гвен, Веледа и — к моему удивлению — Сейдж вышли нам навстречу. На них всё ещё была ночная одежда, и лица выражали замешательство.

— Что произошло? — Гвен вгляделась в нас, и, судя по тому, как она попятилась, увиденное её напугало. — Богини… с вами всё в порядке?

Нет. Я даже не могла ответить.

Внутри меня уже не было Аланны — только существо, целиком поглощённое тьмой и яростью.

— Где твой отец?

Сейдж взглянула за наши спины, туда, где возвышалась цитадель и простирались кварталы. Крики, агония сотен людей ощущались даже отсюда. Это было не просто шумом. Это было ощущением, гнетущей пеленой, пропитавшей воздух.

— Вы устроили бунт? — устало спросила она.

Мэддокс резко расправил крылья во всю длину. Звук получился хлёстким, как удар кнута. Девушки вздрогнули, и даже Сейдж, наконец, напряглась.

— Думаю, он у себя, — сказала она. — Скорее всего, с одним из моих братьев… что-то замышляют. Вы объясните, наконец, что случилось?

От Мэддокса исходила такая энергия, будто он вот-вот взорвётся. Но это была не рьястрад. Его взгляд был чётким, сосредоточенным. Я едва коснулась его пальцев.

— Позволь мне нанести последний удар. Пожалуйста.

— Ничего не обещаю.

Он взмыл в воздух и влетел в особняк так, как это сделал бы очень, очень злой дракон. С грохотом пробил фасад одной из террас, выдолбив в ней дыру собственным телом. Ни лестниц, ни дверей. Зачем?

Сейдж, Гвен и Веледа остались с раскрытыми ртами.

— Волунд отравил колодец в кварталах аконитом. То, что ты слышишь, — это сотни людей, наблюдающих, как умирают их близкие. Хочешь почувствовать это? — Я протянула руки к Сейдж, и между пальцами вспыхнули чёрные нити. — Я могу тебе показать.

Она отступила, запнувшись о собственные ноги.

Вел и Гвен закрыли лица ладонями. Они бывали в этих кварталах бесчисленное количество раз. Знали людей. Семьи. Истории.

— Нет… Что? Мой отец не… — Сейдж не смогла договорить. Она сама не верила словам, что собиралась произнести. — Ты говоришь… аконит?

— Тот самый. Тот, что растёт в лесу под этим городом, который вы так старательно прячете. — Я пнула землю, и мне показалось, что вибрация пошла по всему основанию, будто разлилась вокруг. — Да, сюрприз. Мы всё выяснили. Не благодаря тебе, разумеется, потому что с момента твоего появления ты не делала ничего, кроме как смотреть на меня, будто я враг. Будто мы все — враги. Это и есть твоя сторона, Сейдж? Сторона твоего отца, который убивает людей без разбора? И наша — которая верит его чёртовым обещаниям?

Через лицо Сейдж промелькнула буря эмоций. Быстро. Ярко. Но мне было плевать.

Имела значение только одна вещь.

Ключевая.

— Ты знала?

Она встретилась со мной взглядом. Без единого мигания.

Из особняка доносились звуки разрушения — как будто там рушилась гора.

— Нет.

И я знала. Инстинктивно — знала, что это правда. Как бы запутанны ни были её отношения с семьёй, как бы далеко она ни отдалилась… Она никогда не приняла бы участия в этом.

Но в конце концов… имело ли это значение? Для Хейзел и её семьи — нет. Для тех, кто в ближайшие дни будет хоронить своих близких — тоже нет. Неважно, будут ли эти могилы большими… или совсем крошечными. Одна только мысль о маленьких ямках вывернула мне желудок.

Оглушительный грохот и мощная вибрация прокатились по всему каньону. Из особняка вылетело тело и рухнуло вниз, в центр атрия. Волунд замахал руками, как курица, пытающаяся взлететь. Сорвав с него жалобный свист — поток воздуха подхватил его и не дал разбиться о плитку.

И всё же это не было его обычным изящным приземлением. Он споткнулся, едва коснувшись земли — и когда перед ним опустился дракон, чёрный, как упавшая звезда, мы все услышали, как он тяжело задышал.

По его лицу и разодранной одежде было ясно, почему он выглядел так… неважно. Мэддокс за пару минут успел всыпать ему немало. Переломанная переносица, расплющенная скула, кровь, струящаяся по шее. Большинство пирсингов исчезли — смяты, вырваны.

Мысли о том, что все эти травмы заживут через пару минут — благодаря его фэйской крови — только разозлили меня.

Сделай его человеком, — прошипела Тьма с ненавистью.

О да.

Это была отличная мысль.

Волунд сплюнул кровь. С крыши спустились ещё двое, скользя по потокам воздуха, будто парили. Цефир и Сивад стали по обе стороны от отца.

— Грубая ошибка, дракон, — процедил один из них. — Ты только что нарушил хрупкое перемирие между нашими фракциями.

Мэддокс даже не держал копья. Но рога его уже пылали. Он взглянул на Волунда с презрением и отвращением.

— Правда? — бросил он.

— Я… хотел, чтобы вы стали частью нового королевства. Хотел…

Но стоило ему прошептать ещё хоть слово — и Мэддокс сократил расстояние за миг, ударив Волунда по лицу с такой силой, что затрещали кости.

Цефир и Сивад среагировали: прошептали заклинание и одновременно свистнули. У ног Мэддокса закружился вихрь, поднялся спиралью вверх и оторвал его от цели. Пламя на рогах погасло, дракон пошатнулся.

Я вскинула руку — и два чёрных кнута обвились вокруг шей Цефира и Сивада. Они были растеряны. Испуганы. Страх бился в их сердцах сильнее, чем они пытались показать.

— Лучше приберегите дыхание, — прошептала я.

Они попытались разорвать мои тени. Бесполезно. Для них они были нематериальны. Их магия исчезла, а рога Мэддокса снова вспыхнули.

Он метнул в мою сторону взгляд — благодарный — и снова прыгнул к Волунду.

Я наблюдала, как он швырнул фэйри на землю, прорвавшись сквозь ветра, словно сквозь лёгкий ветерок. И вспомнила слова Фионна:

«Он — дракон, сдерживаемый лишь слоями магии. Если бы не они, я бы давно уже прятался, чтобы он не превратил меня в пепел».

Драконы были самой могущественной расой сидхи. Да, друи достигали вершины фэйских искусств, но в сравнении с настоящим разъярённым драконом… это было ничто. Даже если он думал, что его кровь настоящая.

Сейдж не сказала ни слова, пока её отца избивали. Цефир и Сивад со временем поняли намёк — и я убрала свою тьму.

Когда Волунд остался просто телом, почти не подающим признаков жизни, мы с Мэддоксом были уже не одни.

Во внутренний двор вошли Фионн и Морриган. За ними — остальные дети Волунда. И Оберон с другими союзниками.

И множество фэй из цитадели — привлечённые хаосом, так же, как и раньше, когда я проходила испытания.

Из кожи Мэддокса сочился сажистый дым, пока он сжимал пальцы на одном из рогов Волунда.

— Из-за твоей лжи погиб невинный ребёнок. Погиб отец. Брат. Бабушка. Сотни. — Голос Мэддокса звенел от ярости. — Ты понятия не имеешь, что значит держать слово. Основания Инис Файл сгнили… если они вообще когда-либо существовали.

Он резко взмахнул запястьем.

ХРЯСЬ.

Крик Волунда прокатился эхом по всему атрию, по особняку, по цитадели… и дошёл до самых окраин. Его дети сжались от боли, Сейдж зажмурилась, а на лице Оберона невольно дрогнула гримаса сочувствия.

Мэддокс швырнул обломок рога на землю. Теперь из спутанных чёрных волос фэйри торчал только один. Он был лишь половиной короля, которым себя называл.

Пока он корчился на плитке, я представила себе, каково это — не просто сломать кость, а вырвать магически сплетённую сидхскую часть тела. Это была самая настоящая ампутация.

Я опустилась на колени перед ним и вытащила лепесток аконита из кармана.

— Если бы я была человеком, одного прикосновения хватило бы, чтобы яд начал действовать. Паралич, пот, тошнота. А потом, после долгой агонии, — остановка сердца. Но я — не человек. Как и ты. Как и все, кто тебе дорог. Вот почему аконит — умный выбор. Фэйри в Анисе могли бы продолжать пить эту воду и даже не почувствовали бы последствий.