Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Глава 34

Аланна

Я снова в долине, у озера, полного манан лир, с зданием, наполненным счастливыми и слегка подвыпившими людьми. Мужчина виляющей походкой пробирается по впадине, среди вереска цвета лаванды. У берега его ждёт прекрасная мерроу с огненными волосами и улыбкой.

На пороге меня снова останавливает тот самый высокий бородатый мужчина.

Но на этот раз он говорит:

— Добро пожаловать, лайли. — А затем оборачивается вглубь здания:

— Ребята, у нас новый член братства!

В ответ раздаются радостные крики и поздравления.

Я вхожу, но золотой свет слишком ослепителен — я не могу различить лиц окружающих. Знаю лишь, что кто-то суёт мне кружку и хлопает по спине в знак приветствия. Я отпиваю немного пива — оно безвкусное.

Кто-то обнимает меня крепкой рукой, прижимает к себе. От него пахнет старым кипарисом.

— Диорд Фионн, Аланна.

Мы покинули Анису два дня спустя — после того как помогли похоронить погибших, отправили послание Пвилю и Абердину с просьбой встретиться у границ Реймса и собрать людей, желающих покинуть город и пересечь пустыню вместе с нами.

И фэйри тоже. Множество фэйри.

Некоторые предпочли остаться. Это был их дом, всегда был. Многие из них всё ещё считали себя частью Инис Файл и продолжали верить в него, не слишком переживая из-за поступков Волунда. Они утопали в своём озлоблении, и мы не могли заставить их передумать.

Среди них были почти все дети Волунда. Я ни на секунду не сомневалась, что они продолжат поддерживать отца — и это ещё не конец. Но ума им хватило, чтобы не нападать на нас и не возражать, когда мы распахнули городские ворота и освободили людей.

А у нас хватило ума не задерживаться дольше, чем нужно, и не дать им времени на построение плана.

У городских ворот, под взором статуй Луахры и Костедавки, я видела, как множество людей уходили, оставляя позади свои жизни, сердца и большую часть имущества. Рианн бросила в мою сторону тусклый, печальный взгляд, когда направилась на восток с большой группой. Я надеялась, что она благополучно доберётся до Гримфира и воссоединится с родителями. И что всё это не ожесточит её сердце ещё сильнее — против сидхов.

Сюрпризом стало появление Оберона, Персиммона и Медоу — с пустыми руками. Даже без жалкого мешка.

— Вы не идёте, — догадалась я.

— Кто-то должен остаться и проследить, чтобы тут всё не вышло из-под контроля. И чтобы за вами не отправились мстить. Теперь ты — враг Волунда, не забывай. — Оберон кивнул в сторону Мориган, сидевшей верхом и наблюдавшей за исходом — пристально. — Она оставила здесь ворона. Мы сообщим всё важное.

Это, казалось, означало, что они на нашей стороне. Но можно ли было быть уверенной? Можно ли было им доверять? Я глубоко вдохнула, глядя в его серебристые глаза — такие… неопределённые. И увела его в тень у стены, чуть в сторону.

— Я расскажу тебе одну историю.

— Ох, дорогая, ты опоздала. Я не сплю с женщинами, которые были с драконом. — Он притворно передёрнул плечами. — Это же ужасный вкус.

Я его проигнорировала.

— Мою бабушку похитила группа сидхов с юга. Вероятно, они увидели, как она использует странную для них магию, сложили два и два и захватили её. — Я прислонилась к стене, прохладной даже под солнцем в зените. — Она никогда не призналась, кто она на самом деле, и смогла сбежать только благодаря милосердию ребёнка. Но так и не оправилась до конца от того, что с ней сделали. Думаю, моя мать впитала в себя весь этот страх и боль. Они обе чувствовали, что не принадлежат ни к одному миру. И научили меня, что с магией в венах или без — врагом может быть кто угодно. Скажем так… я унаследовала их шрамы.

Тело фэйри напряглось. Он понял меня абсолютно.

Он тоже унаследовал шрамы, которые заставили его подсознательно отвергнуть Братство. Будучи ребёнком, он, возможно, винил их в том, что остался без отца и матери. А во взрослом возрасте… какие решения это подталкивало его принимать?

Он убил Дуллахана из-за клятвы крови, данной Эмбер.

И, возможно, всё это также имело отношение к его ужасным отношениям с Веледой.

— Ближе к делу, красавица.

— Это не война между добром и злом, богами и чудовищами. Не было ею и пятьсот лет назад — и не является сейчас. Если мы не выступим единым фронтом, нам не победить Теутуса. Мы не можем убивать друг друга и при этом рассчитывать одолеть демонов. Если ты не способен этого понять… возможно, ты не тот союзник, которого я хочу рядом.

Он тихо рассмеялся, без капли настоящего веселья.

— Первый раз меня так прямо отшивают. Ты хоть посоветовалась с остальными из Братства, прежде чем отвергнуть меня? Просто хочу знать, стоит ли принимать это близко к сердцу.

— Не пришлось. Потому что я говорю не от имени Братства. Я здесь как подруга. — Это слово его удивило. Я увидела, как его уши откинулись назад и как он моргнул — быстро, инстинктивно. — Открой глаза, Оберон. А потом, если у тебя хватит смелости, открой и сердце. Может, удивишься, сколько в нём места. Как однажды удивилась я. Кто знает, может, там даже найдётся уголок для чего-то большего, чем ненависть, разврат и отвратительное чувство юмора.

Одна секунда. Другая. Третья.

Затем он улыбнулся.

— А не хочешь заодно попросить меня раздвинуть ноги?

Я закатила глаза и развернулась, чтобы уйти.

— Ты их вообще когда-нибудь сдвигаешь? — бросила я через плечо.

Вернувшись к нашей группе, я встретилась взглядом с Сейдж — и сердце у меня ёкнуло. Она сидела на верблюде, с тяжёлыми сумками по бокам. Она уезжала с нами.

Я не знала, чего ожидала… и не могла понять, что именно я чувствую — замешательство или неловкость.

Дело уже было не в напряжённости, между нами. Теперь её отец и братья официально меня ненавидели, и их слова до сих пор жгли.

«Ты подумала о том, что сказала Морриган? Что это лишь вопрос времени, когда вернётся Теутус? На чьей стороне будешь ты?»

Как будто это была какая-то чёртова загадка.

Как будто всё, что между нами было — кем я была, что с ними разделяла, — оказалось ложью.

Да, я их обманула. Но и у неё были свои призраки.

И я не собиралась больше извиняться за её страхи.

Я прошла мимо и направилась к Эпоне. Единорог фыркнул, широко раздувая ноздри, и тревожно забил копытом по песку. И я подумала: ну, чудесное нас ждёт путешествие.

Большую часть пути мы держались рядом с другими группами, направлявшимися на восток. Дороги Вармаэта были пустынны, и через несколько дней после отъезда к нам прилетел лебедь прямо из Реймса. Ойсин сообщал о новых волнениях и о том, что многие аристократы покидают Эйре. Они собирались укрыться в своих загородных имениях — как можно дальше от столицы и всего, что там происходило.

К письму был приложен ещё один фрагмент из Голоса народа:

После стольких тайн мы можем прийти только к одному выводу по поводу отсутствия коронации и короля. Разумеется, чисто с логической точки зрения и в рамках дедукции.

Всем известно, что только истинные Нессиа, потомки великой, почитаемой (и так далее) Луахры, могут носить корону. Именно это королевский дом всегда так гордо провозглашал. Только их кровь санкционирована Теутусом на занятие трона. Для всех прочих этот венец из золота и драгоценных камней — яд.

Так что, если мы имеем дело с вопиющим свидетельством того, что на самом деле произошло с королевой Дектерой?

А что, если она не стала жертвой эпидемии пятнадцать лет назад?

Что, если король узнал, что супруга искала утешения в чужой постели… и что второй ребёнок вовсе не был Нессиа?

Бедный, бедный Бран. Должно быть, он пытался примерить корону, так и не поняв, в чём дело.

Пожалуй, сейчас было бы разумно сдуть пыль с Камня Судьбы.

— Проклятый Ронан, — пробормотала я.

Мэддокс, сидя сзади, обвил поводья Эпоны вокруг седельного рожка. Он уже совершил свой очередной облёт и заметил лебедя первым. Бедной птице едва не хватил удар от одного только вида дракона в небе.