Корнет (СИ) - "taramans"

«Жжет старуха!».

— Большое общество — это, конечно, весело, но отдохнуть от него порой нужно! А вот ваши песни, корнет, я послушаю с удовольствием. Они хоть чуток бередят кровь и напоминают о чувствах, которые давно уснули в этом бренном теле. Но, впрочем — соловья баснями не кормят! Прошу к столу, господа…

«Все-таки она интересная бабка! Даже почему-то захотелось помочь ей со здоровьем!».

Плещеев, чуть прищурившись, пригляделся:

«М-да… Не, ну этого стоило ожидать! Все ж таки лет ей немало. Хрен уже тут чем поможешь. Немного продлить угасание тела можно. Но насколько этого хватит? Суставы — ни к черту; сердце — тоже изношено, позвоночник… м-да! Но как ей предложить это?».

Обед был неплох. Ничего особо изысканного не было, но приготовлено все было очень хорошо, поэтому по окончании трапезы Плещеев почувствовал себя очень комфортно и несколько расслаблено. Общество перешло в музыкальную комнату, и по предложению Плещеева подпоручик «Фэб» приступил к обольщению Катеньки посредством собственной сладкоголосости.

Глава 22

— Разрешите, господин подполковник? — постучавшись, заглянул в кабинет «начштаба» Плещеев.

— Заходите, Юрий Александрович. Заходите! — Веселовский отложил в сторону стопку бумаг, с которыми работал, — Вот… Как всегда, ближе к весне начинаются заботы и хлопоты: справки, донесения, планы и расчеты.

Организм разбросанных по городу и окрестностям частей и подразделений, как медведь по весне начинал просыпаться от зимней спячки, ворочаясь и почесываясь. Заканчивался тот кратковременный период, когда местные удальцы уходили дальше в горы, «на зимние квартиры», ближе к родным очагам, чтобы и самим отдохнуть от «забав молодецких» и дать отдохнуть от своих набегов и «милых шалостей» армии проклятых гяуров. Плещеев понимал, что сейчас примерно то же самое происходит во всех полках, эскадронах и командах по всему Кавказу: армия готовилась к очередному этапу противостояния с местной герильей.

Надо сказать, что статус самого Плещеева за последние дни несколько поменялся. С очередной депешей из Ставрополя прислали и документы… как бы сказали в реальности — кадровых служб. В числе прочих были и рескрипты, и списки награжденных, и приказы о присвоении очередных званий.

Довольно неожиданно… хотя и очень приятно Плещееву было присвоено новое звание — подпоручик. А вот с наградой… С наградой что поручик Рузанов, что ротмистр Ростовцев попали, как говорится — пальцем в небо! Ни «Станислава», ни — тем более — «Владимира» Плещеев не получил. Получил он… «клюкву»! Несколько обидно, но… Пусть будет! И теперь эфес сабли гусара украшали темляк и маленький значок соответствующего ордена.

По сему поводу… Нет, не только по поводу производства в чине и награды Плещеева, ибо таковых поводов на гарнизон прилетело изрядно! По поводу раздачи очередных званий и наград офицеры-«именинники» в складчину организовали банкет в имеющейся в городе ресторации. Разгул и последующий разврат продолжался три дня. В первый день — непосредственно в ресторации, всем обществом. На второй день гад Ростовцев все-таки затащил их с Рузановым в салон к мадам Жози.

«Ну что сказать… Ну, неплохо! Но — не более того! Опять же шампанского опился так, что казалось — пузырьки вылетали что из носа, что изо рта!».

На третий день троица приятелей «отмокала» от разгула и выпитого в бане Оганесяна. Компанией им была все та же тройка знакомых этуалей. Даже Ростовцев уже не мог смотреть на вино, коньяк и водку, а потому было заказано пиво и соответствующие закуски.

Для Машеньки и ее подруги Юрий был — как «отец родной». Ибо и за Анфиску он взялся основательно! В плане лечения, а не всего прочего. «Все прочее» Плещеевым было оставлено «на потом». Ибо усмотрел он в организме женщины… точнее — в ее здоровье нечто не очень понятное, но настораживающее, что послужило этаким стопором для форсирования отношений.

Кроме него, подросли в званиях и Гордеев с Грымовым. Соответственно, Гордеев стал поручиком, а его командир-артиллерист — капитаном. Пришлось тоже… поздравляться.

По поводу их бизнеса — дела шли ни шатко ни валко. Сигнальных пистолетов было заказано пять штук, три из которых — самим Веселовским. Еще один майор заказал тридцать сигнальных мин — на пробу, чтобы обставить ими свои посты. Похоже, это было сделано тоже с подачи Веселовского.

С Рузановым они разработали таблицу сигналов, подаваемых с помощью ракет. Решили ограничиться максимумом в три ракеты разного огня и дыма.

«Иначе путаница будет!».

Таблица была небольшая, и ее содержимое заставляло Плещеева морщиться — неказисто и топорно. Но — что поделать, все это только начинает отрабатываться, опробоваться. Ошибки неизбежны, и сигналы будут корректироваться. Да и номенклатура сигнальных мин пока весьма невелика.

Какие-то копейки им за все это перепали, но именно что — копейки, ибо пришлось отдавать все это фактически по себестоимости. Лишь оплатили работу кустаря-механика, изготовившего пистолеты, да химику пришлось заплатить за работу. Долг Грымова и Гордеева перед Плещеевым подрос значительно.

Теперь уже подпоручик грустно вздыхал — от тех денег, что были отданы ему казаками за трофеи, оставались сущие крохи. Особенно — после разгула «проставления» за звание и «Аньку».

— Господин подполковник! Я здесь посидел с прошлогодними рапортами и донесениями…, - начал подпоручик.

— Что? Опять?! — Веселовский, сам не зная того, очень точно изобразил волка из одного мультфильма, но потом рассмеялся и сказал, — вы продолжайте, голубчик! Это я шучу. Просто каждый раз, работая с документами, вы вновь и вновь выуживаете оттуда какую-нибудь мысль. Это — хорошо! Эх, если бы все мои штабные офицеры работали с таким интересом…

Плещеев кивнул, собрался с мыслями:

— Так вот… Я уже вам передавал аналитическую записку…

Юрий увидел, как Веселовский беззвучно, одними губами повторил только что произнесенное им наименование документа — «аналитическая записка». Понравилось подполковнику сие понятие, как и еще некоторые, что так некстати порой вылетали из уст сновидца.

— … по общему количеству нападений в течение прошлого теплого сезона. Помните — с потерями, ранеными, материальному ущербу?

Задумчивый «начштаба» отозвался:

— Помню, голубчик, помню. Я все поданные вами документы помню. Очень уж толково подготовлены и составлены! И что же?

— Теперь я решил еще раз просмотреть их, но — несколько с другой стороны. Так сказать — по методам нападения…

— А что же там не так с этими… методами нападений? — удивился подполковник.

— Видите ли… основной массив этих нападений очень похож. И, надо признать, привычен для горцев. Я бы сказал — весьма бестолково задуманные и реализованные нападения. Обстрел, как правило — издалека, без особой надежды на результат. Есть немного другие — тот же обстрел, но с уже более близкой дистанции. Там результаты существенно хуже для нас. Есть несколько — обстрел и последующая атака наших объектов. Здесь, как говорится, тоже безголово реализовано…

Веселовский, с интересом разглядывая подпоручика, вновь перебил его:

— Х-м-м… вот вы, Юрий Александрович, несколько раз повторили — безголово, бестолково. А вы что же — сами бы по-другому действовали?

— Конечно. Тут и сомнений быть не может! — пожал плечами Плещеев.

— И как же, позвольте спросить?

Юрий задумался:

— На мой взгляд, все зависит от цели нападения. Если это — просто нанести нам урон, то… в любом случае в первую очередь я выбрал бы место нападения. Близость к дороге, чтобы стрелять наверняка. Потом — чтобы место давало максимальную возможность не очень-то опасаться ответных действий противника. К примеру, стрелять со скал, с некоторой высоты. Сами знаете, стрелять по укрывшемуся противнику, который загодя позаботился об укрытиях от ответного огня… х-м-м… возможно, но результат будет сильно хуже. И ответную атаку в пешем строю… Вверх, да по камням или другим препятствиям — не больно-то поскачешь-попрыгаешь! Далее — наличие скрытного подхода к позиции. Скрытно подошли, сделали свое дело и также скрытно — ушли!