Корнет (СИ) - "taramans"

Взглядом Юрий попросил разрешения налить воды из графина, налил и освежил несколько пересохшее горло. Веселовский же встал, подошел к окну, выходящему во двор, и крикнул:

— Корней! Корней, каналья! Где ты там? Сбегай-ка в лавку, прикупи баранок, да самовар поставь!

Плещеев продолжил:

— Другое дело — когда абреки покушаются на какое-либо имущество. Как говорится — волка ноги кормят! Здесь от места нападения еще больше зависит: заблокировать противника… Обоз — к примеру! В нужном месте. Перестрелять сопровождающих и, собрав трофеи, ретироваться. На все это нужно время. И чтобы никто не мешал! А значит — место должно быть удаленным или труднодоступным для нашей подмоги. Нужно знать — хотя бы примерно — количество сопровождающих, их силы. Рассчитать свои силы, разместить их грамотно… К примеру — для ведения перекрестного огня.

Веселовский подал реплику:

— Да-да… все верно! Хорошо, что у противника мало грамотных командиров. Но вот в горах Чечни и Дагестана — там такое частенько случается… Там больше мюридов опытных, думающих головой…

— Х-м-м… ну, тут тоже — против лома нет приема, окромя другого лома! — хмыкнул Юрий.

— Как вы, батенька, ловко все эти пословицы и поговорки вворачиваете! Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду… что на таковых мюридов можно тоже неплохо охотиться! Сбор информации о человеке, пути передвижения, засада. Набрать команду бесшабашных, но неглупых людей, которые опасности не боятся… И отстреливать этих грамотных мюридов. А может, и самого Шамиля!

Веселовский невесело засмеялся:

— Не все так просто, мой друг! Не все так просто…

— Основная масса горцев чем характеризуется? — почесал лоб подпоручик.

— И чем же? — наклонил голову набок начштаба.

— Они, как правило, очень горячие по характеру. И в целом… В целом — довольно диковаты. А потому — думать не очень привычны. А вот те, кто уже перерос по возрасту эту горячность, или по природе своей — умнее прочих… Вот они-то и самые опасные! Уничтожь их — и сопротивление нам на Кавказе станет куда слабее. Ну, или точно — глупее!

— М-да-с… Ну да — ладно! Что там с нашими нападениями, с которых вы начали разговор.

— Да… Из числа выбивающихся из ряда случаев я отметил четыре! — кивнул Плещеев.

— И чем же они отличаются?

— Именно: местом нападения, результатами, способом отхода. Прошлым летом случилось нападение на пасеку. Крестьянин из переселенцев завел вывозную пасеку на одном из лужков в долинке неподалеку от крепости «N». Разрешите карту, господин подполковник?

Расстелив на столе карту, в очередной раз поморщившись от ее «точности» и «информативности», Плещеев указал приблизительно место нападения.

— В результате нападения сам крестьянин был убит на месте. Видимо — оказал сопротивление. А его жена и двенадцатилетняя дочь — пропали без вести.

Веселовский с досадой поморщился.

— Сама пасека была разграблена, — цыкнув зубом, продолжил подпоручик, — Интересен способ отхода разбойников… Они вот тут прошли по долине, пересекли основную дорогу от Пятигорска в крепость и, опять же — по долинке, только по другой — ушли в неконтролируемую нами зону.

— Второй случай… Нападение на обоз, следующий в малую крепостицу. Вот здесь! — подпоручик вновь указал место на карте, — Точнее… Нападение было произведено не на сам обоз, а на фургон, у которого лопнуло колесо. Кстати! Интересно — почему их бросили? И фургон, и троих солдат при нем? В итоге — один солдат убит на месте, двое — пропали. Я бы этого унтера, что командовал обозом…

Веселовский снова поморщился, вздохнул и ответил:

— Уже, подпоручик, уже! Я помню этот прискорбный случай. Унтер-офицер Разумовский был разжалован и сослан в крепость Грозную. Пусть там попробует отличиться и смыть вину кровью.

Увидев вопросительный взгляд Плещеева, начштаба, пояснил:

— Струсил, сволочь! Унтер, из вольноопределяющихся. Бросил и имущество, и товарищей. Причем — еще до нападения, даже не зная о готовящемся! Просто побоялся стоять на дороге, ждать, пока заменят колесо. Это же — коней нужно выпрячь, телегу разгрузить, поднять ее, колесо поменять. И далее — в обратном порядке. Ну, вы сами знаете, голубчик! Не раз этим командовали.

— Да, я знаю. Не раз водил обозы… А Разумовский… он что — из поляков? Не так ли?

— Да. Из студентов, из Варшавы. Что-то там злоумышлял против государя и империи. Был заподозрен жандармами, вот и выбрал такой способ избежать ответственности… М-да… Продолжайте, подпоручик!

— Так вот… Еще два случая — из подобных. Произошли вот здесь… и — здесь!

Веселовский задумался:

— Верст двадцать пять или тридцать будет. По окружности. Если не больше…

— Да, примерно так! И вот что я подумал… Поговорил с казачками, которые, как правило, вдогон и идут. Они не ходят дальше трех-пяти верст за линию наших постов и пикетов.

— И это — понятно. Были случаи засад…, - кивнул подполковник.

— Вот я и подумал… Возможно… Возможно, есть кто-то, кто очень хорошо изучил наши ответные действия на такие нападения. И как действуют казаки — тоже. А что если… горцы создали неподалеку от нашей территории несколько таких…

Плещеев уже было хотел сказать — «аэродромов подскока», но вовремя опомнился.

— … небольших укромных баз. Они там сидят неподалеку, имеют все необходимое, высылают своих соглядатаев, как щупальца, в нашу сторону… И как только видят что-то интересное — раз! Нападают. А потом уходят на эти базы и отсиживаются там, зная, что казачки до них не дойдут. И, мниться мне, не доходят они, казачки, то есть, до них — сущие пустяки. Версту, может, две. Или — пусть будет — пять!

— А почему вы думаете, что они не уходят сразу в свои села? — усомнился Веселовский.

— Так взяли — мало! Ущипнули нас — не сильно. Что взяли — то можно и с нарочными к себе домой отправить, а самим — снова сидеть, ждать удобного случая.

Веселовский встал, походил, набил трубку:

— Закуривайте, Юрий Александрович. Когда куришь — лучше думается…

Потом начштаба подошел к столу с картой:

— Верст двадцать пять или тридцать… Не многовато для оперативной зоны одного отряда?

— Ну так… возможны две, или даже — три группы.

— М-да… Интересно, кто же такой умный у них там выискался? — начштаба почесал подбородок, пошуршав щетиной.

— И ведь все говорит о том, что они не успокоятся. Понравилось, значит, им. В фургоне они взяли пороха несколько бочонков, свинец на пули, муку, крупу. То есть — как раз то, что им нужно для дальнейшей деятельности… Обратите внимание, господин подполковник… Еще весной таких нападений — не было. Были другие, обычные. А вот так… Только в июне последовало первое. Потом — еще три. Это они, я так думаю, руку набивали, опыта набирались…

— И что делать? Ваши предложения, господин подпоручик?

«М-да… ну — как всегда: инициатива… э-э-м-м… инициатора!».

— С десяток казачков поопытнее, да пошарить потихоньку в округе. Найти эти базы… Если я не ошибся, конечно. Найти эти базы…

— И сжечь? — посмотрел на него начштаба.

Юрий хмыкнул, поморщившись:

— Ну, поставить мины вы же мне не позволите?

Это Плещеев напомнил Веселовскому о его категорическом запрете на изготовление противопехотных мин, которые предложил тогда еще корнет. Что характерно — такая же реакция последовала и от Гордеева, и от Грымова. Дескать, а ну как — мирные подрываться начнут. Да и вообще — подлое средство!

«М-да… рвать минами через подкопы стены крепостей — это можно! Использовать брандеры и прототипы первых морских мин против кораблей — тоже додумались. А вот противопехотные — подлое оружие! Можно подумать — от подрыва стен и кораблей меньше народа гибнет! Но… м-да… Ладно! Имеем то, что имеем!».

— Я уже высказал вам свое мнение по поводу этого! — насупился начштаба.

Подпоручик вздохнул:

— Просто сжечь… смысла никакого не будет. Они поймут, что мы поняли, и организуют эти базы в других местах. Может — на версту дальше. Получше их укроют, да еще и охрану организуют. На мой взгляд, бесполезное занятие — просто сжечь! А вот взять, да и порешить тех, кто ими пользуется… Это — вернее! Конечно, лучше бы того, кто это придумал, взять за задницу… Но — тут как выйдет!