Такие лжецы, как мы (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Вздохнув, я закрываю глаза.

— Теперь я с ним разведусь.

Когда молчание затягивается, я бросаю взгляд на Дани. Она смотрит на меня, втянув губы между зубами.

— Что это за лицо?

— Мне очень жаль, и, пожалуйста, прости меня за эгоизм, когда вся твоя жизнь — сплошная помойка, но...

— Но что?

— Думаю, Райану придется начать искать другую работу.

— Нет, потому что я собираюсь сказать Каллуму, что, если он уволит Райана, я обращусь в СМИ и разоблачу его как мошенника-манипулятора.

— Ты сказала, что больше никогда не будешь с ним разговаривать.

— Ты права. Я отправлю ему сообщение.

Мы смотрим друг на друга, пока я не говорю: — Почему у меня такое чувство, что ты пытаешься поддержать друга, но на самом деле у тебя есть куча вещей, которые, как ты думаешь, мне не понравятся, поэтому ты их не говоришь?

— Потому что так и есть.

— Для этого мне понадобится еще вино.

Она встает, идет на кухню, наполняет мой бокал вином и возвращается. Передавая его мне, она говорит: — Ладно, теперь будь непредвзята.

Я бормочу: — Это должно быть интересно.

— Пей своё вино и молчи. Я собираюсь сказать кучу разных вещей, которые могут показаться бессмысленными, но ты знаешь, что я думаю, когда говорю, так что потерпи. Ну вот. Гигантская татуировка с твоим именем на спине Каллума Она смотрит на меня с интересом.

Я вздыхаю и пью еще вина.

— Подписанный экземпляр твоей любимой книги. Все бесценные первые издания. Огромное обручальное кольцо. То, что он сказал своему брату о том, что видит свое будущее в твоих глазах. То, что он сказал тебе о погружении в ваш океан. Двадцать миллионов долларов. Двадцать миллионов долларов.

— Ты сказала это дважды. И я жалею, что рассказала тебе о его любовных утехах, потому что ты слишком романтична.

— Хочешь поговорить о потрясающем сексе, который был у вас двоих?

— Я никогда не рассказывала тебе ничего о нашей сексуальной жизни.

— Значит, это было ужасно? Никакой связи, да? Вы ничего не почувствовали?

— Что, черт возьми, с тобой происходит, Дани? Он заплатил тебе, чтобы ты была на его стороне, или что? Этот человек лгал мне в лицо обо всем!

Ее свекор гогочет.

— За двадцать миллионов баксов я бы тоже позволил ему врать мне.

Дани ругается: — Папа.

Он цокает языком.

— Он мужчина. Сделал то, что должен был сделать, чтобы получить то, что хотел. Ты просто злишься, что узнала об этом.

Я смотрю на него.

— Извините, что я не слушаю советов о жизни от человека, который выкрикивает непристойности в адрес Ванны Уайт ради хобби. И, между прочим, если бы у него не было столько денег, все бы согласились, что он должен сидеть в тюрьме за преследование.

— Деньги и лицо. И тело тоже, — говорит Дани так, как будто это может быть полезно.

В этот момент я вспоминаю все те приятные вещи, которые говорила ему о его характере, и жалею, что не могу вернуться в прошлое и ударить себя по носу.

У Дани звонит домашний телефон. Она идет на кухню, чтобы ответить. Когда она поворачивается и смотрит на меня расширенными глазами, я понимаю, кто это.

— Меня здесь нет! — Я сажусь прямо, сдвигаю пакет с Doritos, и он падает на пол, рассыпая чипсы повсюду. Полотенце падает с моего лба и оказывается поверх чипсов.

— Ее здесь нет. Ага. Хорошо. И вам спасибо. Пока.

Она кладет трубку и смотрит на меня с выражением вины.

— Это была самая дерьмовая ложь, которую я когда-либо видела. Это был Каллум?

— Да.

— Что он сказал?

— Он поблагодарил меня за заботу о тебе.

— Я могу сказать, что это не так, по твоему щенячьему лицу. Что еще?

— Тебе это не понравится.

— Дани!

— Он просил передать, что в конце концов собирался во всем признаться, но сначала хотел дать тебе время влюбиться в него. И еще, что он обожает тебя и сделает все, что ты захочешь, чтобы загладить свою вину.

Выражение ее лица заставляет меня хмуриться.

— Не смей думать, что это романтично.

— Я не сказал ни слова.

— Тебе и не нужно было. Я вижу, как ты падаешь в обморок отсюда. Он солгал мне.

— Я знаю.

— Не похоже, что ты знаешь.

Вздохнув, она возвращается к кофейному столику.

— Он был неправ. Я понимаю это. Теперь ты не можешь ему доверять, а без доверия невозможно строить отношения.

— Именно!

— Но если бы у меня был богатый, роскошный муж, который гнул себя в кренделя, потому что был так безумно влюблен в меня, что не мог думать ни о чем другом, я бы, наверное, потратила минуту на то, чтобы оценить ситуацию и понять, какую пользу я могу извлечь из нее, прежде чем выплеснуть ребенка вместе с водой из ванной⁵.

Тесть Дани говорит: — Аминь.

Мы оба поворачиваемся к нему и говорим: — Замолчите!

Снова звонит домашний телефон. Прежде чем я успеваю сделать ей строгое предупреждение, Дани поднимает руки.

— Я знаю, знаю, тебя здесь нет.

Но когда она отвечает на звонок, это не Каллум. Это Мерф, звонящий из магазина.

Дани протягивает мне трубку. Я беру ее, в ужасе от того, что он может сказать.

Оказалось, что все гораздо хуже, чем я могла предположить.

— Эмери, звонил твой адвокат. Он говорит, что ты должна перезвонить ему немедленно.

— Обязательно. Подожди, как ты узнал, что я здесь?

— Каллум позвонил в магазин и сказал, что я могу найти тебя сегодня у Дани на случай непредвиденных обстоятельств.

Скрежеща зубами, бросаю трубку и проклинаю имя Каллума. Он наверняка установил на мою машину маячок, маньяк.

Затем я звоню адвокату и с нарастающим шоком слушаю, как он сообщает свои новости.

— Когда я получил ваш факс, то первым делом зашел на сайт регистратуры округа Лос-Анджелес, чтобы узнать дату вашего брака и переслать ее адвокату по семейному праву, к которому я собирался вас направить. Но там не оказалось никаких записей о браке ни вас, ни мистера МакКорда.

Он делает паузу, давая мне возможность высказаться, но я теряю дар речи. Я не знаю, к чему это приведет, знаю только, что это будет плохо.

— Тогда я попросил своего помощника проверить базы данных регистраторов остальных сорока девяти штатов и территорий США. Там тоже не нашлось ни одного совпадения. Тогда мы обратились к международному сайту Государственного департамента.

Он делает паузу. Я хочу закричать «И!», но у меня пересохло во рту.

— Вот так мы и нашли то, что искали.

Должно быть, я издаю какой-то звук, свидетельствующий о признании, потому что адвокат продолжает.

— Ваш брак был зарегистрирован в Риме. Точнее, в Ватикане.

Я нахожу в себе силы заговорить и сказать: — Но мы не были там женаты. Я не понимаю.

— Я тоже ничего не понимаю, но документы были правильно заполнены и поданы. Местный чиновник подписал бумаги. Все в порядке.

Я вспоминаю, как смазано прошла в тот день свадебная церемония в магазине, как Каллум торопил меня, а я едва успела взглянуть на бумаги, которые подписывала, и у меня переворачивается желудок.

— Значит, мне придется пригласить адвоката по бракоразводным процессам?

— Нет. В Ватикане нет адвокатов по разводам.

— Почему нет?

— Потому что разводы там запрещены законом.

Боже мой. Пункт о безотзывности в свадебном контракте.

Все то вино, которое я выпила, вот-вот снова даст о себе знать.

Я вскакиваю на ноги и кричу в трубку: — Вы хотите сказать, что я должна оставаться за ним замужем?

— На данный момент — да. Мне придется найти эксперта по международному брачному праву, чтобы распутать это, но, скорее всего, это займет какое-то время.

— Сколько времени?

— Если это вообще удастся сделать, а это очень большое «если»... годы.

Годы.

— Нам придется заявить о мошенничестве и доказать его. Вам следует приготовиться к долгой и некрасивой борьбе. А учитывая финансовые возможности вашего мужа, если он решит все оспорить...