Нарушенные клятвы (ЛП) - Фарнсуорт Ш. У.

— Ubiraysya!

Катерина уходит последней, демонстративно посмотрев на серебряные часики на своем элегантном запястье и поморщившись. Но через несколько секунд я стою одна.

Я подхожу к окну, теребя завязки халата, выглядывая наружу. То, что раньше было снегом, теперь покрыто сочной травой, усыпанной яркими цветами и бурлящей деятельностью.

Я была на нескольких свадьбах в Филадельфии в качестве гостя. Я никогда не ожидала, что самой гламурной, показушной свадьбой, на которой я побываю, будет моя собственная. Даже свадьба Андрея, которая несколько месяцев назад казалась мне чрезмерной, меркнет по сравнению с нашей. Я знаю, за кого выхожу замуж, знала, во что ввязываюсь, когда сказала «да», но смотреть на это потрясающе.

Дверь открывается и закрывается. Я бросаю взгляд на Ника, который входит и оглядывается по сторонам, пока не замечает меня. Его шаги ускоряются, когда он спешит к окну, на лице застыло беспокойство.

— Все в порядке? — спрашивает он тихо и настойчиво.

Я смотрю на него несколько секунд, впитывая в себя все, что связано с этим моментом. Солнце льется в окно. Приглушенный шум внизу. То, как Ник выглядит в своем смокинге, смертоносно красивый. И все более встревоженный.

— Я беременна.

— Ты…ты…

Несколько обнадеживает, что Ник выглядит таким же ошеломленным этой новостью, как и я, когда смотрела на тесты.

— Да.

— Вау. Я не… я имею в виду, я просто… Вау.

— Ты счастлив, да? — Шепчу я. — Я имею в виду, мы…

Ник сокращает расстояние между нами, притягивая меня в свои объятия, прижимая наши лбы друг к другу.

— Я в восторге, malysha.

Я выдыхаю, от облегчения и счастья у меня кружится голова.

— Хорошо. Уже поздно отступать.

Он слегка хихикает, затем целует меня. Поцелуй начинается сладко и нежно. Как ветерок, шелестящий травинками или тлеющие угольки в камине. Затем все меняется. Поднимается ветер, и пламя разрастается.

Ник притягивает меня ближе, а затем разворачивает так, что я прижимаюсь спиной к стене. Большую часть мебели, включая кровать, на сегодня отсюда вынесли. Все, что осталось, — это стул, на котором мне нанесут макияж, и длинный стол, уставленный всеми мыслимыми косметическими средствами.

Губы Ника перемещаются к моему горлу, затем еще ниже. Разрез на моем халате легко раздвигается, открывая бюстгальтер без бретелек и стринги — это все, что на мне надето под ним.

Он произносит поток грубых фраз по-русски. Я начинаю лучше понимать язык, но я так ошеломлена пульсацией между ног, что не уверена, что поняла бы какой-либо язык прямо сейчас.

Я сопротивляюсь его руке, которая теперь покоится на моем бедре.

— Пожалуйста.

Я чувствую себя нуждающейся и отчаявшейся. Может быть, это гормоны беременности. Может быть, потому, что сегодня день моей свадьбы. Может быть, дело в интимности от возможности сказать отцу моего ребенка, что я беременна, через несколько минут после того, как узнала об этом сама.

— Мы опоздаем, — говорит Ник, когда его рука уже скользит у меня между ног.

Кружево моего нижнего белья нетерпеливо оттягивается в сторону, и затем один палец проникает в меня, за ним быстро следует второй.

Я стону, покачиваясь в его руке и оседлав его пальцы.

— Ты босс. Они могут подождать.

Он щелкает по моему клитору, заставляя меня вскрикнуть.

— Eto moye, Лайла.

— Da, — выдыхаю я.

Его пальцы выскальзывают из меня, и их место занимает что-то гораздо более толстое. Я выгибаюсь навстречу вторжению и стону, когда его член скользит глубже. Ник стонет, когда я обхватываю ногами его талию, притягивая его еще ближе.

Он трахает меня быстро и жестко. Я кончаю с приглушенным криком, чувствуя, как тепло его оргазма наполняет меня секундой позже.

Раздается громкий стук в дверь.

— Нам следовало сбежать, — шепчу я.

Ник хихикает. Он целует меня, медленно и сладко.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Раздается еще один нетерпеливый стук.

Ник целует меня еще раз, затем направляется к двери. Я снова захожу в ванную, чтобы помыться. Мои щеки раскраснелись, а волосы растрепались. Но я выгляжу счастливой, когда поправляю прическу и халат.

Я потираю амулет в виде розы, висящий у меня на шее. Я смотрю на него не как на напоминание о прошлом, не как на предупреждение, а как на символ силы. Знак свирепой красоты.

Сомневаюсь, что это тот смысл, который вложила моя мама, когда дарила мне его. Скорее всего, это было первое ожерелье, которое она увидела, или оно было на распродаже. Но это не беспокоит меня так сильно, как раньше. Я оставила свою мать и ее ошибки в прошлом, там, где им самое место. Приняла, что ее жизнь не была черно-белой, и моя тоже. Что мне не нужно искать контраст в своих решениях по сравнению с ее, чтобы сделать правильный выбор.

Когда я возвращаюсь в спальню, там меня ждет команда. Мои волосы расчесаны и завиты. Моя кожа вытерта и накрашена. А потом я надеваю белое платье, которое висело в этой комнате последние несколько недель.

Лео ждет в коридоре, когда я выхожу, сжимая в руках букет роз.

— Ты очень красивая, мам, — говорит он мне.

— Спасибо, милый. — Я целую его в макушку, потому что у меня такое чувство, что совсем скоро он не позволит мне целовать его.

Лео протягивает мне руку. Мы спускаемся по лестнице бок о бок, выходим через парадную дверь во двор, который полон красок. Ряды кресел тянутся вдоль прохода, в основном заполненные незнакомыми лицами. Я сосредоточена только на знакомом человеке, ожидающем в конце прохода.

Ник наблюдает, как мы с Лео приближаемся к нему, выражение его лица суровое от эмоций. Интересно, видит ли он все наше будущее так же, как и я.

Это не та жизнь, которую я себе свою жизнь.

Она намного лучше.

ЭПИЛОГ

НИК

Как только я слышу стук в дверь, я встаю и направляюсь к ней. Алекс все еще держит руку поднятой, когда я поворачиваю ручку и открываю дверь.

— Уже пора?

— Ага. Они уже в пути.

Ответ Алекса — это то, чего я ожидал, на что надеялся. Но мое тело реагирует так, словно это сюрприз, мое сердце бешено колотится, а разум лихорадочно работает.

— Ладно. Мне нужно… Мне нужно… — Я оглядываю свой кабинет, безучастно рассматривая стопки бумаг, пытаясь продумать, что мне нужно.

— Ключи помогли бы завести машину, — предлагает Алекс.

С тех пор как он вернулся три месяца назад, ему очень понравилось наблюдать, как я во второй раз приближаюсь к родительству, испытывая сильную смесь волнения и неловкости. Я в восторге. А еще я в ужасе.

Бросив на него сердитый взгляд, чтобы прояснить свои чувства по поводу хитрой ухмылки на его лице, я возвращаюсь к своему столу. Я выключаю компьютер и беру свою кожаную куртку со стула. Надев ее, я похлопываю себя по карману, убеждаясь, что могу нащупать металлические фигурки внутри, прежде чем выйти.

Алекс следует за ним.

— Роды — длительный процесс. Особой спешки нет.

— Женщины рожают на обочине дороги, потому что не успевают добраться до больницы вовремя, — говорю я, ускоряя шаги до максимально возможного темпа.

Мне следовало сегодня поработать дома. Я бы так и сделал, если бы Лайла не сказала мне, что я свожу ее с ума своими волнениями.

Я чрезмерно опекал ее всю беременность, и чем ближе она подходила к сроку родов, тем хуже становилось. Я ничего не могу с этим поделать. В первый раз я пропустил все. Мне так и не удалось увидеть Лайлу беременной Лео или подержать его на руках, когда он был маленьким. Это похоже на подарок, который я никогда не ожидал получить в дополнение ко всему остальному, что подарила мне Лайла.

— Статистически это очень маловероятно, — говорит мне Алекс, все еще отставая.

— Мне похуй на статистику. — Я толкаю металлическую дверь, которая ведет прямо на парковку.

Зимний воздух бьет мне в лицо, холодный ветер треплет мои волосы и проникает сквозь ткань одежды.