Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Её голос стих.

Мы с Мэддоксом затаили дыхание. Узлы внутри покалывали. Его огонь. Моя тьма. Когда мы сражались, когда прикасались — что-то перетекало, между нами, туда и обратно.

Изменения Мэддокса были нетипичны для дракона. Мы уже подозревали. Причина крылась в ином.

Сейдж первой нарушила тишину, глядя на Мэддокса:

— Если у Аланны кровь богов и это питает тебя… Во что ты превращаешься?

Никто из нас не имел ни малейшего понятия. Абердин и Пвил были так же озадачены и встревожены, когда мы рассказали им. И Фионн с Морриган, жившие рядом с драконами, подтвердили: им были известны пары, связанные найдх нак, которые становились сильнее благодаря друг другу.

Бессмертный почесал бороду:

— Лишь однажды я видел существо с рогами и шипами — это был проклятый Ширр, когда выбирал себе человеческий облик. Очевидно, ты не дракон, а один из его размытых потомков. Но у тебя есть она.

Он ткнул в меня грязным пальцем.

Я нервно усмехнулась:

— Ну вот, значит, это моя вина, что у него всё новые и новые «дополнения» прут.

Мэддокс расхохотался.

— Дополнения. Нравится, — он обнял меня за плечи, и его тяжесть стала для меня утешением. — Что бы это ни было, вреда оно мне не причиняет. Просто неожиданно. И всё, что приносит наид нак, — часть удачи связи. Она не сделает ничего, что повредит спутнику.

Он был в смятении и на нервах, когда обнаружил у себя шипы. И то, что сейчас он говорил это, чтобы успокоить меня, растрогало до глубины души.

Веледа, по-прежнему уткнувшаяся носом в книгу, подняла руку:

— Это верно. Любая ссылка на наид нак положительна — это чудо, благословение.

Каэли отпила ещё глоток молока:

— А кто знает, может, когда-нибудь у него появится какой-нибудь более интересный отросток.

Гвен, как раз сделавшая большой глоток пива, брызнула во все стороны.

— Вот уж это было бы неожиданно! — расхохоталась она. — Мне нравится, как ты думаешь!

Я распахнула глаза, в то время как Мэддокс уже гремел смехом. Его грудь вибрировала у моего плеча, и его рёвы отдавались во мне.

— Лики, не вздумай больше никогда говорить такое.

— А почему? Это же возможно. Однажды я слышала, как ты говорила, будто ходят слухи, что твари с островов имели два…

Я кинулась закрывать ей рот.

***

Той ночью, после того как я умылась в великолепной ванной комнате, которую Ронан спрятал в этом облезлом доме, я столкнулась с Ойсином в коридоре верхнего этажа, где находились спальни.

— Привет.

Фей кивнул мне. Его тёмные глазки были потухшими.

— Лейли. Я пришёл попросить у тебя об одолжении.

— Конечно, говори.

— Этот меч. — Он указал на Орну, которая уже какое-то время висела у меня за плечом, тихая и спокойная. — Я не присутствовал, когда ты использовала его против Никого, но слышал, что он сработал. Что уничтожил Тёмного Всадника, сотни слугов и деарг-дью.

Я коснулась рукояти, и меня охватила волна гордости.

— Всё верно. Он разрубил сущность, в которой обитал Всадник, или что-то вроде того. Честно сказать, я до конца не понимаю, как действовали силы этого демона. Но я знаю точно: он поработил Морриган с помощью тех цепей, той маски, и Орна рассекла их надвое. А деарг-дью он буквально уничтожил одним ударом.

— У меня есть обломки той маски. Их подобрали после битвы, надеясь, что они пригодятся, но оказалось — это просто обычная сталь. Всё, что делало её особенной, исчезло.

Я кивнула.

— Логично. И какое же одолжение?

— Я хотел спросить, можно ли мне изучить твой меч. Мы уже знаем, что он особенный по многим причинам, но, возможно, он скрывает больше, чем нам кажется. Материал, из которого он сделан, явно не из этого мира, так что…

— Думаю, он причиняет демонам такой же вред, как гематит — сидхи, — ответила я.

Я провела пальцем по округлой рукояти и спустя несколько секунд вытащила клинок. Орна вспыхнула и мигнула под светом коридора, всегда отполированная, всегда радость для глаз. В глазках кузнеца блеснуло восхищение, его копытца заскребли по полу, будто он не мог усидеть на месте от желания прикоснуться к ней.

— Что скажешь, Орна? Поможешь Ойсину?

Прошла секунда.

Другая.

И ещё одна.

А мой меч, который умел болтать в самые неподходящие моменты, сейчас молчал.

Я встряхнула его, и жар стыда залил щёки. Нужно же было выбрать именно этот момент, когда Ойсин ждал ответа, чтобы прикинуться немой!

— Эй. Орна.

Ничего. Камни на гарде оставались безжизненными, и если бы не её лёгкость и постоянное сияние силы, я бы решила, что держу в руках подделку.

Фей скрестил руки на груди, уголки губ чуть дрогнули в улыбке.

— Считаем это согласием?

Я задумалась на мгновение, но всё же…

— Нет. Она сама решает. — И, чувствуя себя полной дурой, добавила: — Может, ей просто нужно время, чтобы подумать.

— Разумеется. Ты дашь знать, если она согласится на мою идею?

— Конечно. Бегом прибегу сообщить, что мой болтливый меч решил снова заговорить.

Ойсин фыркнул, кивнул и повернулся, чтобы уйти.

И тут меня осенило — мысль, которая мелькнула у меня ещё несколько недель назад.

— Подожди!

Я объяснила ему свою идею, и он заверил меня, что сможет сделать это без проблем.

— Это не в приоритете, займись, когда будет время, — попросила я, слегка смутившись.

Он бросил на меня лукавый взгляд, прежде чем уйти.

— Давненько мне не попадался такой заказ. Для меня будет честью, лейли.

Я метнула сердитый взгляд на Орну, но сдержалась, прикусив язык. Убрала клинок в ножны и подумала, что каждый имеет право на уединение и раздумья — даже если ты предмет, который живёт, вечно разрушая твои минуты.

Позднее, уже свернувшись калачиком рядом с Мэддоксом в нашей спальне, меня разбудил голос.

— Ты говорила серьёзно?

— Клятые сиськи Тараксис, — задыхаясь, выдохнула я, прижимая ладонь к груди. Если сердце не выскочило у меня через горло и не оказалось во рту — это было настоящее чудо. — Вот теперь ты решила заговорить? Серьёзно?

Мэддокс простонал и сильнее прижал руку к моей талии.

— Я же говорил, оставляй её на ночь в конюшне.

Орна слегка засветилась на тумбочке. Фиолетовый свет её камней отразился на стенах, занавесках и светильниках, окутывая комнату таинственным сиянием.

— Что? — повторила я.

— «Она решает». Ты сказала это фею.

Я смотрела на неё, чувствуя… всё. Всё, что выражал этот меч в двух простых фразах: колебание, осторожность, надежду.

Магия действительно чудесна, подумала я. Она подарила этому мечу больше чувств, чем многим существам — за целую жизнь.

— Да. Я говорила серьёзно.

— Почему?

— Потому что это правда. Потому что здесь, со мной, тебе не важны законы, которым ты должна была следовать в Ином Мире или под властью Теутуса. Я знаю, тебе неприятно говорить о нём, но не думаю, что он был хорошим воином. И уверена, он тебя не заслуживал, если когда-либо заставлял чувствовать, будто ты не владеешь собой. А ты владеешь. — Пальцы Мэддокса сжались на моём животе, и я ощутила его улыбку у себя на затылке. — Мы партнёрши, помнишь? Равные. А значит, твоё мнение важно. Если ты не хочешь, чтобы Ойсин тобой распоряжался — я этого не позволю.

— Да он бы и не смог, — фыркнула она с большим пренебрежением. — Я бы его сварила заживо, и от него остались бы только эти грязные копытца.

— Элегантно.

А спустя некоторое время, когда я уже начала засыпать, она произнесла:

— Я соглашусь.

Я спрятала улыбку в подушку. Иногда, и только иногда, она могла быть очаровательной.

— Хорошо. Спасибо.

— Не благодари. Сомневаюсь, что кузнец-фей сумеет понять, что со мной делать. Я слишком хороша для него.

Мэддокс тихо рассмеялся. Я закатила глаза. Вот она — причина, по которой временами мне хотелось вышвырнуть её в реку, вместе с ножнами.

— Спокойной ночи, Орна.