Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Я повернулась к Мэддоксу:

— Ты говорил, что магия видеру защищала эти реликвии так, чтобы доступ к ним имел только король. Но если короля нет? Вы ведь собирались их забрать, если план Братства удался бы?

Дракон кивнул.

— Именно так. Со всем, что произошло, я перестал об этом думать. Но ты права, Вел. Без Нессии, носящего корону, реликвии должны быть без защиты.

— И всё же они остаются во дворце, — возразила Сейдж. — В месте, которое охраняют солдаты, охотники, три хреновых видеру и Тёмный Всадник.

Веледа прокашлялась.

— Которые не смогут нам ничего сделать, если мы войдём туда в день Ламмаса. Или Лугнассада.

Девять пар глаз разом устремились на неё. Она тяжело выдохнула.

— Вот почему я и сказала, что это безумие.

— Нет. — Я вспомнила дворец, ту мраморную роскошь стен и колонн, в которой я провела три из худших дня своей жизни. — Нет. Ты права. Это возможно. Мы можем пойти и вернуть голос Никсы — и Эпоху Богинь.

Ронан фыркнул, и его усы заходили ходуном.

— Вижу, безумие заразительно. Даже если вы туда явитесь и Бран, соблюдая традицию, не прикажет казнить нас на месте, скажи-ка: как вы собираетесь проскользнуть в зал трофеев, чтобы вас никто не заметил, и уйти оттуда с двумя священными реликвиями?

Я улыбнулась.

— Потому что красть их буду не я. Кто-то должен отвлекать Брана и Двор, пока другие воспользуются этими такими удобными тайными ходами. — Я взглянула на Мэддокса. — Ведь именно так ты тогда так тихо проник в зал трофеев, не так ли?

— Да. Можно войти, забрать сосуд и книгу и уйти, не будучи замеченными.

Выражение Ронана померкло.

— Так во дворце есть тайные ходы, и я узнаю об этом только сейчас?

Морриган машинально гладила себя по груди, задумчивая. Когда заговорила, её взгляд был устремлён в пол.

— Даже если моя мать вернёт себе голос, это может ничего не значить. Манан-лир уже слишком давно живут без всякого правления. Они могут отказаться вновь склониться перед своей королевой, и тогда всё окажется напрасным.

Но это было не той причиной, по которой следовало вернуть голос.

— Это её голос. Он принадлежит ей. Что делать с ним дальше — восстанавливать ли суверенитет или нет — решать ей. Но вернуть силу Никсе, той, что единственная сумела внести проблеск надежды во всю грядущую войну, — это малое, что мы можем. И не забудем про книгу. В Эпохе Богинь мы можем найти знания, которые помогут бороться против Теутуса и демонов.

Пвил поправил очки.

— Не говоря уже о том, что мы увидим принца лично и сможем понять, что на самом деле происходит.

Мой разум уже разгонялся, хватаясь за этот безумный план. Опыт подсказывал: именно такие планы обычно оказывались лучшими. Настолько абсурдные, что застают врасплох всех.

Моя сестра смахнула все фишки с доски и вскочила на ноги.

— Я хочу пойти.

Инстинкт велел мне запретить, ответ уже рвался с губ. Но Каэли посмотрела на меня — её изумрудные глаза были полны решимости и спокойствия, губы плотно сжаты. Да, она была моей младшей сестрой, но уже не ребёнком. Она пережила не меньше моего, а то и больше — особенно от рук принца.

Я кивнула.

— Хорошо.

В её лице вспыхнула искра восторга. Она переплела наши пальцы.

Я обвела взглядом всех вокруг: Мэддокс, Гвен, Сейдж, Морриган, Ронан, Пвил и Абердин.

— Если мы не появимся перед Браном в полном составе, он может заподозрить неладное. Он знает, что Мэддокс, Гвен и Сейдж всегда держатся вместе. Моя сестра и я — то же самое. А Морриган заденет его гордость. Так что именно мы будем отвлекающим манёвром. — Я позволила тьме растечься и окутать подбородок и руки. — Великой, великой отвлекающей приманкой.

Мэддокс смотрел на меня так, что в его взгляде читалось нечто невероятное: обожание.

Может, это куда более сильное чувство, чем обожание? — прошептал мой разум. Не думаешь?

Но я знала одно: сейчас было не время думать об этом.

Я повернулась к нашему хозяину.

— Ронан, можешь устроить специальный выпуск своей сплетни-корреспонденции к рассвету?

Он благоразумно изобразил недоумение.

— Не знаю, о чём ты говоришь. У меня нет никакой газеты, и уж тем более сплетен. Но да, смогу.

Я торопливо перебирала в уме варианты. Возможности.

— Нам также понадобится скромный модист, кареты и твои девицы.

— Как пожелаешь. Всё это пойдёт в счёт нашей сделки.

Фионн ввалился в гостиную, держа по бутылке в каждой руке.

— Шо я прапустил? — пробормотал он.

Глава 39

Аланна

Больше никогда не стану устраивать Лугнассад,

если только Ширр, Фионн и Дикая Охота

не поклянутся не пить.

Знаете, сколько манан-лир просыпались на моих берегах,

не помня, что накануне венчались?

Они оказывались женатыми — и не помнили, на ком!

Никса Красная, более пятисот лет назад

На закате следующего дня великолепная карета — ронановская добыча, на дубовых колёсах и с блестящей росписью — грохотала по улицам Эйре. Она следовала тем же маршрутом, что я проделала вместе с герцогиней во время Теу Биад. Мощёные камнем улицы, фонари, мраморные перила, золотые ставни и кофейни с изящными железными столиками и стульями. Всё пустое, тихое. Но до боли знакомое — и сердце кольнуло при воспоминании о герцогине и о том упорстве, с каким она боролась за Гибернию.

«Мой дед всегда говорил: умные люди сосредотачиваются на том, что у них в руках, а глупцы тратят время, жаждая большего. Братство выживало всё это время, не ожидая помощи от какого-то чудесного рода. Сказки не спасают жизни».

Как жаль, что она не дожила до того дня, чтобы узнать: Каэли и я — часть того самого чудесного рода. Я отдала бы всё, лишь бы услышать её язвительные комментарии.

Наша карета была единственной, катящейся по Кальсаде Луахра, потому что большинство знатных семейств, принявших странное приглашение принца, уже прибыли во дворец. Многие из них решились в последний момент, когда по городу поползла дикая молва: бывший наследный принц, ставший драконом, и его спутница, владеющая мечом короля-демона, посетят праздник.

Тем, кто ещё колебался, это перевесило чашу весов.

Лишь немногие любопытные видели, как проезжала карета. Большинство жителей столицы предпочитали в эти дни сидеть по домам.

Карета миновала изгороди из бирючины и ворота из гематита. Когда лошади остановились у дворца, его уже окружали два десятка солдат, наставивших оружие на экипаж.

Их изумлению не было предела, когда двери распахнулись, а зелёные бархатные подушки оказались пустыми.

Сверху раздалось фырканье Мэддокса.

— До смешного предсказуемо.

Мы предпочли, чтобы Бран потратил силы на карету, а сами устроили настоящее появление. Крылья Мэддокса раскинулись, когда он снизился с башен здания на крышу длинного зала. Оттуда доносились приглушённые звуки музыки и голосов, а сбоку я различала сады, где меня когда-то допрашивал Дугалл. Танцевальный зал. Я помнила, какой он огромный.

Мэддокс отпустил меня лишь затем, чтобы с силой ударить кулаком по мрамору. Всё вокруг загрохотало. Голоса внутри взвились, музыка оборвалась.

— Это то, что ты сделал, когда пришёл спасать нас из башни?

Ещё один удар. Толстые трещины расползлись по мрамору.

— Тогда я был куда менее деликатен, узнав, что ты в опасности.

Я изогнула брови. Это он называл деликатностью? Ветер на высоте играл моим платьем, и я, невозмутимо, пригладила складки. Мне понравилось его надеть, в отличие от других. Ронановскому портному пришлось немало потрудиться, чтобы смириться с моим отказом от корсетов и удушающего белья, но в конце концов он сдался.

После ещё пары ударов в крыше танцевального зала раскрылся пролом, и я позволила Мэддоксу подхватить меня на руки и вместе со мной ринуться вниз.