Ядовитые мальчики (ЛП) - Тейлор-Лэйн К. Л.

Мой рот на ее клиторе, ее пальцы теперь навсегда приклеены к моей головке, где она сжимает меня так чертовски крепко. Я стону в ее влажную плоть, прикусывая клитор, и затем она замирает. Все ее тело превращается в камень, пока я продолжаю лизать ее, и дверь ванной открывается, и в туалет входят две пары ног.

Я поднимаю свободную руку, закрываю ее рот, и пальцы впиваются в ее щеки. Губы отрываются от ее влагалища, мой подбородок блестит от нее. Я поднимаю глаза, выдерживаю ее полный паники взгляд и продолжаю трахать ее ножом.

Две девчонки стоят у раковин и болтают о дерьме, которое меня нихуя не волнует. Кровь из моей ладони, сжимающей лезвие, стекает под манжету рубашки, впитываясь в белый хлопок. Киска Поппи сжимается вокруг рукоятки так сильно, что мне трудно удерживать ее такой мокрой от крови рукой, но я продолжаю крутить ее внутри нее. Вцепляюсь зубами в ее клитор, чувствую, как дрожат ее бедра.

Слушаю, как включаются и выключаются краны, открывается и закрывается дверь, когда я сосу ее сильнее.

Моя рука соскальзывает с ее лица, я щупаю ее грудь, щиплю соски, а она выкрикивает мое имя.

— Флинн, Флинн, Флинн.

Ее разрывает оргазм, все ее тело дрожит, глаза зажмуриваются, прежде чем снова открыться. Сиренево-голубые зацепились за мои, когда я медленно провожу пальцами по ее клитору, замедляю толчки своего ножа, пока она спускается со своего кайфа.

Она выглядит как чертов дьявол, когда смотрит на меня сверху вниз, и это сводит меня с ума.

Череп Поппи ударяется о дверь, когда она распахивает ее, все еще держа меня за голову и дергая за волосы. Она тащит меня вверх по своему телу, мой нож вырывается из нее и со звоном падает на пол у меня между ног.

Когда я окровавленной рукой ударяю по двери рядом со своей головой, она, наконец, отпускает мою ее, глубоко вонзая ногти в кожу моего лица, оставляя после себя жгучие следы. Но когда она впивается ногтями в мое горло, наши рты воссоединяются, и ее вкус разливается по всему моему гребаному лицу.

Мы оба возимся с моим ремнем, он со звоном отстегивается, как выстрел, возвещающий о начале гонки. Она обхватывает ладонями мой член, когда отрывает меня от себя, хватая сильно, небрежно и злобно. Скользит ногтями по нижней стороне моего члена, захватывает мою головку, крепко сжимает меня тонкими пальцами.

Я шиплю ей в рот, когда ее зубы впиваются в мой язык, заставляя меня замолчать своим стоном, пробивающимся сквозь мои собственные голосовые связки. И я поднимаю ее ногу на сгиб локтя, моя окровавленная рука проводит по ее влагалищу.

Мы оба опускаем глаза, прерывая поцелуй, соприкасаясь лбами. Мы смотрим на смесь нашей крови, ее влаги, моей слюны. Все это портит ее красивую, идеальную кожу.

Ее рука на моем члене, она дрочит мне жестко, не нежно, причиняя мне боль, и это так приятно. Я стону, наблюдая, как она работает со мной, приближая меня к своему сжимающемуся влагалищу, подстраивая мой член ко входу.

Она подносит мою кровоточащую ладонь к своему лицу и, удерживая мой пристальный взгляд, прячет лицо в моей руке. Проводит языком по порезам на моих пальцах, посасывает кусочек с моей ладони, пачкая ее своей кровью. Она стонет, пробуя меня на вкус, кровь приливает к ее щекам, к кончику носа. Не в силах больше сдерживаться, я врываюсь в нее.

Ее влагалище сжимается вокруг моего члена, засасывая меня глубже. Я поднимаю ее ногу выше. Мы оба стонем, и ее зубы свирепы, когда она раздирает разбитую плоть на моей руке, как будто пытается содрать кожу, обнажить все мои нервы, чтобы уничтожить их.

Наши бедра сталкиваются, шлепаясь, когда я трахаю ее. Моя хватка на ее бедре оставляет синяки, пока она продолжает сосать мою руку, но я хочу, чтобы она попробовала нас обоих. Я вырываю руку из ее хватки, прижимая ее голову спиной к двери, сжимаю ладонь на ее горле. Я провожу кровоточащей рукой по ее телу, по ее одежде, по ее бледной коже и прижимаю пальцы к своему члену там, где он входит в нее и выходит. Понимаю, что это слишком рано, но я все равно делаю это. Ее руки сжимают мои плечи, пока я запускаю два пальца рядом со своим членом.

Рваный хриплый стон вырывается из нее, когда я жестко трахаю ее. Мои яйца напрягаются, жар разливается по позвоночнику, останавливаясь у основания. Огонь разгорается внизу моего живота, когда я вытаскиваю из нее свои пальцы. Кровь и ее влага сияют на них, как благословенное подношение.

— Открой рот. — задыхаясь, требую я.

Ее губы приоткрываются, лицо расслабляется, когда она делает, как я говорю.

Я просовываю пальцы между ее зубами, ее рот смыкается вокруг них, пока я глажу тыльную сторону ее языка. Дотягиваюсь до ее горла, чувствую, как оно сжимается вокруг меня, когда она давится.

— Кончай снова. — это приказ.

Ее стон вибрирует сквозь мои пальцы, ее зубы вонзаются в них, когда я продвигаюсь дальше к ее горлу, костяшками пальцев пытаясь проникнуть внутрь.

— Кончай со мной, Ангел, черт возьми, кончай со мной. Давай сейчас.

Я вырываюсь, когда кончаю. Сперма окрашивает ее, стекает по ее киске, покрывая моим освобождением. Ее влагалище пульсирует, я выгибаюсь назад, плюю на ее клитор, опускаю ее ногу, тянусь обратно к клитору, разминая резкие круги на нем большим пальцем. И она тоже кончает, слюна стекает по моей руке, и ее влага вырывается наружу, соскальзывает по ней, пока я держу ее раскрытой пальцами. Я сильно надавливаю тыльной стороной ладони на ее клитор, наблюдая, как из нее вытекает жидкость.

Она прикусывает мои пальцы, раздирая кожу. Ее язык обводит их, и мы оба стонем. Мои глаза находят ее, кровь и слюна по всему ее лицу.

— Боже, черт, Поппи. — вырываюсь я, задыхаясь.

Моя грудь тяжело вздымается, я высвобождаю пальцы, засовываю их себе в рот, смакуя вкус нас с собственных пальцев, не обращая внимания на то, как щиплет мою рассеченную кожу.

Поппи смотрит на меня, когда я убираю руку из ее влагалища. Ее руки лежат у меня на плечах. Одна движется к моим волосам, и ее пальцы перебирают мои кудри.

— Теперь ты моя. — говорю я ей, и по ее глазам, по ее лицу, залитому моей кровью, вижу, что она не это имела в виду. — Ты не уйдешь от меня. — говорю я, хотя знаю, что она собирается это сделать. — Ты моя, Ангел.

— Я твоя. — шепчет она, и мы оба знаем, что это ложь.

Глава 41

ПОППИ

Наши дни ускоряются и замедляются, поскольку они одновременно тянутся и проносятся мимо всех сразу. Прошло так много времени с тех пор, как я полностью позволила себе быть с Флинном. У меня такое чувство, что у меня все еще его кровь на лице, а рукоятка его ножа в моей киске. Я вспыхиваю от жара, глубже зарываясь под простыни.

Сегодня первый день весенних каникул, и я не поехала домой. Я не явилась на свой рейс, я игнорировала все звонки отца, голосовые сообщения. И я выключила свой телефон после того, как получил сообщение от Линкса.

ЛИНКС

Мне очень жаль.

Кровать Линкса рядом со мной, пустая, холодная, застеленная. Я скучаю по его запаху, его коже, его глазам. Я стону, выталкивая мысли о нем из головы. Подтягиваю простыни ближе к лицу, когда сворачиваюсь под ними калачиком. Интересно, смогла бы я задохнуться вот так. Смогла бы я задушить себя?

Я не уверена, как долго я дремлю, но стук в мою дверь, ее открывание, грохот о стену заставляют меня проснуться так резко, что я сжимаю бедра, чтобы удержать мочу, и пытаюсь выбраться из-под одеял.

— Господи. — упрекает Бонни. — Здесь как в склепе.

Эмма входит следом за ней, закрывая дверь за своей спиной, с дразнящей улыбкой на лице. Я стону, пытаясь сорвать с себя простыни, но Бонни комкает их в руках и бросает на пустую кровать Линкса. Уперев руки в бедра, она оглядывает меня с головы до ног.

— Трахни меня, у нас сегодня полно работы, Эм. — она прищелкивает языком, и я разеваю рот, глядя на Эмму, в то время как Бонни поворачивается ко мне спиной, открывает мой комод и роется в нем.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Эмма плюхается на другую кровать, ее щеки раздуваются от веселья, когда она позволяет Бонни ответить.