Ядовитые мальчики (ЛП) - Тейлор-Лэйн К. Л.

— Вытаскиваем тебя из этой комнаты. — она оглядывается через плечо.

Ее густые светлые кудри покачиваются при движении головы, голубые глаза блестят, обрамленные густыми ресницами, покрытыми тушью.

— Мы идем. — говорит она как ни в чем не бывало, снова обращая свое внимание на комод.

— Бон…

— С ней бесполезно спорить. — холодно пожимает плечами Эмма, пересекает комнату и раздвигает шторы за моей спиной.

Мои сухие глаза сильно моргают от внезапного яркого света.

— Мы вместе в этом дерьме. — она улыбается мне, наклоняясь надо мной, ее рука касается моей щеки. — Ты выглядишь усталой, милая.

— Я в порядке. — вру я срывающимся голосом.

Эмме тоже нравится трахаться, но не так, как мне. Она делает это ради удовольствия, я делаю это, чтобы забыться.

— Твой телефон выключен. — она обхватывает мою щеку, проводя большим пальцем под глазом.

— Да. — я сглатываю, ее темные глаза видят слишком многое.

Я переминаюсь с ноги на ногу, так что ей приходится отступить, встать на ноги, отвлекая мое внимание на игристую блондинку-маньяка, роющуюся в моих ящиках с одеждой.

— Бон-Бон. — смеюсь я, когда она перекидывает пару рваных джинсов через плечо.

— У тебя нет каких-нибудь коротких платьиц? — она фыркает, запихивая всю мою скомканную одежду обратно в один ящик.

— Нет, я не ношу короткое платье.

— Нет? — поют они в унисон, заставляя меня смеяться.

— Зачем платье? — я прижимаю тыльную сторону ладони к усталому глазу, тру слипшиеся со сна ресницы.

— Мы идем на вечеринку братства! — Бонни визжит, а Эмма смеется, когда я стону, откидывая голову на плечи и опускаясь обратно на край матраса.

— Я не хочу тудааааааа. — ною я, зная, что все равно пойду.

Мальчики не состоят в братствах, их там не будет, и это приносит мне облегчение, но в то же время я думаю о том, что их там не будет.… и мои внутренности завязываются узлом.

— Мы не отойдем от тебя всю ночь. — хмурится Эмма, словно читает мои мысли.

— Я так и сделаю. — кричит Бонни через плечо, открывая мою дверь, ей наплевать, кто там в коридоре, когда на мне только трусики и футболка. — Я хочу потрахаться! — кричит она с другого конца коридора, и кто-то насвистывает ее комментарий дальше по коридору.

— О боже мой. — вторим мы с Эммой, она со смехом, я со стоном.

— Все девочки идут, будет весело, я буду твоим партнером. — Эмма касается моего плеча своим и подмигивает мне.

Ее темные локоны и косы собраны в высокий хвост на макушке, концы падают на обнаженные плечи, когда она подходит к моему комоду, складывая одежду, которую Бонни достала.

— Прекрасно, я просто…

— Не хочешь их видеть. — небрежно заканчивает она, пожимая плечами, все еще стоя ко мне спиной.

У меня скручивает живот, я опускаю взгляд, изучаю свои ступни. Знакомый прилив страха и тревоги закручивается у меня внутри, и я зажмуриваю глаза. Мне просто нужно что-нибудь, чтобы снять напряжение.

— Верно? — спрашивает она, останавливая шарящие по моей одежде руки.

Я не поднимаю глаз, слыша шаги Бонни в коридоре. Она останавливается прямо за открытой дверью.

— Я скучаю по ним. — дрожащими губами выдавливаю признание, и я думаю о таблетках на моем столе.

Маленький прозрачный пакетик с ними, спрятанный прямо в блокноте. Как сильно я хочу проглотить их, погрузиться в полубессознательное состояние с улыбкой. Чтобы мне было веселее.

Ни одна из них ничего не говорит, и я не поднимаю глаз, но мой рот тоже не останавливается.

— Мне кажется, я сломлена. — выдавливается из меня, мои легкие душат меня. — Рядом с ними я чувствовала себя как дома.

От моего сдавленного смеха по моей щеке скатывается слеза, и я спешу вытереть ее, опустив голову и зажмурив глаза.

— Они причинили тебе боль. — прямо говорит Эмма, в ее тоне нет осуждения, просто утверждение.

— Они это сделали. — киваю я, а затем: — Я думаю, что, вероятно, заслужила это. — я произношу эти слова со дрожью, испытывая смешанные чувства по поводу всего, что я теперь знаю, кто-то должен взять на себя ответственность за то, что мой отец сделал с этими детьми.

— Ты определенно этого не заслужила. — холодно и прямо говорит Эмма, и я чувствую, как сжимается мое сердце.

— Я трахнула Беннетта. — я закрываю глаза тыльной стороной ладони, качаю головой, сдерживая рыдания. — Этим я предала их.

— К тому времени они уже издевались над тобой, милая, это вообще не имеет никакого отношения к тому, почему. Ты знаешь это. — говорит Эмма, и я слышу, как Бонни подходит ближе, на шаг, в комнату, дверь все еще открыта, а я не могу сдержаться.

— У меня был секс с Флинном в пятницу. — я запускаю руки в волосы, дергаю за корни, так легче признаться, не глядя на них, не видя их реакции. — Я трахнула его, а потом оставила в гребаной кабинке в туалете.

Я едко смеюсь над собой, разворачиваясь к ним спиной.

Открываю глаза, дрожащими пальцами перебираю страницы блокнота, с затуманенным взором открываю упаковку таблеток, бросаю две в рот, запрокидываю голову и проглатываю их, уставившись в потолок.

— Милашка, тебе разрешено трахаться с кем хочешь. — тихо говорит Эмма, когда я тяжело выдыхаю.

— Теперь они никогда не захотят, чтобы я вернулась. — всхлипываю я, мои плечи сильно трясутся. Это то, о чем я думала последние четыре дня. — Теперь они, блядь, никогда меня не захотят.

Мои колени дрожат, и они ударяются об пол, прежде чем я успеваю остановить падение, закрывая лицо руками, поскольку у меня начинается нервный срыв.

— Ты этого хочешь? — Бонни спрашивает: — Ты хочешь их вернуть, детка, всех?

Это все, чего я хочу.

— Это не имеет значения. — выдыхаю я, втягивая воздух и вытирая нос тыльной стороной ладони. — Это не имеет значения.

Это как заклинание для меня, когда я расслабляюсь, осознавая тот факт, что Экстази скоро начнет действовать, возможно, слишком быстро, и мне придется принять больше, чтобы пережить ночь, но мы собираемся пить, и смешав его с алкоголем, я почувствую, что мой кайф длится дольше. Либо так, либо это вырубит меня на ночь, и я наконец-то высплюсь как следует. Я ничего не принимала с тех пор, как увидела Флинна. Мои нервы были на пределе, и я была чертовски несчастна. Но теперь я начинаю чувствовать себя лучше.

— Теперь это не имеет значения, мне лучше. — я улыбаюсь, хотя никто меня не видит, обнажаю зубы, откидываюсь на пятки, глубоко дышу, вытирая глаза. — Теперь мне лучше.

Дверь захлопывается за моей спиной, и я резко оборачиваюсь, переводя взгляд с одной девушки на другую.

Губы Бонни на мгновение беззвучно шевелятся, а затем она улыбается, пожимая одним плечом, а другую руку прижимая к бедру:

— Ветер.

Эта вечеринка чертовски дикая.

Я посасываю какую-то фруктовую дрянь для вейпа, которая, как сказал мне какой-то парень в бежевых брюках, на вкус как манго. Я сказала "нет", потому что ненавижу курить, и я больше кашляю, чем курю, но потом он сказал мне, что это ароматизированное масло каннабиса, и я тут же схватила его.

Я не знаю, хочу ли я принять больше таблеток, чем те три, которые я уже проглотила сегодня, и ту, которую я раздавила, чтобы понюхать в ванной, когда мы вначале приехали сюда и я увидела, сколько людей набилось в этот огромный особняк. Я не думала, что такое количество людей может находиться стенка на стенку, когда площадь помещения исчисляется, по крайней мере, пятизначной цифрой.

Едкий привкус все еще присутствует в глубине моего горла, как напоминание о том, что больше пить нельзя. Но моя кожа стянута, а мышцы расслаблены, и я просто жду подходящего момента, чтобы вернуться наверх, в ванную, которой мы пользовались, когда вначале приехали, и принять еще.

Ветер уносит густое облако дыма с фруктовым ароматом туда, где я сижу на задней террасе. Слишком много лиц девушек, которых я на самом деле не знаю, окружает меня, но все они кажутся крутыми. Никто не пытается заговорить со мной, но здесь нет такого жуткого парня, как на последней домашней вечеринке, на которую я ходила, так что я не возражаю.