Измена. Фатальная встреча выпускников - Гуляева Евдокия

Выдохнуть не успеваю, потому что Воронцов сразу обращается ко мне:

– Что скажешь? – Я практически слышу, как он мысленно добавляет: – “мелочь”.

Следит за моей реакцией неотрывно.

Моя интуиция молчит, равно как и чувство самосохранения. Кажется, они договорились тихонечко отсидеться в уголке моего сознания, наблюдая за происходящим, но не вмешиваясь.

– Не уверена, что смогу помочь так, как ты хочешь, – произношу я, подбирая слова с осторожностью. – У меня нет опыта в таких делах.

Вижу, как Андрей буквально закипает. У него краснеет лицо, даже глаза. Однако, немного по-садистски усмехнувшись, добавляю финальное:

– Но я согласна.

Глава 5.4

Наш ужин в ресторане превращается в настоящий спектакль, где каждый играет свою роль, но не все оказываются довольны сценарием: мама в полном восторге, Андрей сердит и не разжимает губ, а я сама нахожусь в растерянности, потому что всё время чувствую на себе взгляд Воронцова.

Вчетвером они удобно расположились за столиком недалеко от нас и поначалу о чём-то довольно эмоционально переговаривались. Точнее, активно жестикулировал только Женька Дорофеев, рассказывая что-то близнецам Соколовым.

Переключаю внимание, ковыряюсь вилкой в салате, делая вид, что мастерски порезанные местным шеф-поваром овощи – это самое вкусное, что я ела в жизни. Однако, хочешь не хочешь, куда взгляд ни направь, всюду уткнешься в Глеба Воронцова. Особенно, когда бессознательно его ищешь.

Он преимущественно молчит. Слушает. Смотрит. Исследует меня, а затем Андрея.

Интересно, о чём он в этот момент думает?

Стоит нашим глазам встретиться – мой пульс пружинит до небес. Дышать получается через раз.

Сердце не на месте.

Ничто не ускользает от внимания Андрея. Он напрягается и подаётся вперед, выставив локти на стол, загораживая меня собой.

Дальше – хуже.

Минут через двадцать официант подносит шикарный букет белых пионов к нашему столику. От цветов распространяется умопомрачительный аромат – невероятно нежный, благородный, сладковатый, с тонкими мускусными, бальзамическими нотами. Хочется уткнуться в них носом.

– Это для нас? – спрашивает мама; в её интонации звучит неподдельное удивление.

– Заказали для вас, и просили передать что от тайных поклонников, – отвечает улыбчивый юноша и протягивает ей дорогущую цветочную композицию. – Сейчас принесу вазу.

Андрей, который всё это время терпеливо сидел, сложив руки домиком, вдруг меняет выражение лица на свирепое: гнев прогрессирует и усиливается маниакальной подозрительностью вместе со страшным упрёком.

Он осознаёт, что больше ничего не контролирует.

В мамином взгляде появляется смятение. Она впервые видит моего мужа таким.

За рёбрами давит.

Я волнуюсь за неё, пытаюсь подобрать слова и объяснить Андрею, что букет совсем не для меня и в нём нет никакого скрытого подтекста – это просто безобидный подарок, хороший жест от бывших учеников. Но моё горло сдавливает комок дурноты, и голос пропадает.

Натягиваю улыбку, пытаясь скрыть за ней свою тревогу.

Мама, вслушиваясь в напряжение, проявляет инициативу исправить атмосферу. Её тон становится ободряющим:

– Это просто комплимент, Андрюша, – говорит она, поднимая глаза на нас, словно пытается разобраться, что же всё-таки происходит. Пробует сгладить неловкость момента. Но её старания лишь временно ослабляют невысказанное вслух моим мужем обвинение, граничащее с абсурдом, повисшее в воздухе.

Беру себя в руки. Поддерживаю:

– Букет и правда бесподобный. Хочется смотреть и смотреть.

Все взгляды устремляются в сторону “адовой компашки”. Мой, кстати, тоже.

Мама посылает им широкую благодарную улыбку.

Расслабленная поза, распахнутый ворот рубашки, галстук развязан и вальяжно висит на шее; его скулы стали чуть напряжённее и подбородок задрался немного вверх – мой взгляд цепляется за эти детали, прежде чем опять подняться к глазам Воронцова.

Пространство схлопывается. Неспокойно. Непривычно. Хочется поскорее вернуться в свою зону комфорта.

Вот только я совершенно не уверена, что теперь мне в ней комфортно. Перестаю дышать, когда едва слышу тихое, презлющее:

– Какого чёрта ты тут вытворяешь?!

– Ты о чём? – отвечаю мужу, стараясь удержать голос в пределах шёпота. Я надеюсь, что каждая буква звучит безразлично, но понимаю: невозможно. Внутри всё от возмущения узлом закручивается.

Долго-долго. Монотонно, капля за каплей: кап-кап. И тут последняя – КАП! Чаша моего терпения переполнена.

Открываю и тут же закрываю рот, понимая, что для серьёзного разговора не время, и не место.

Решаю просто улыбнуться, и одно это злит его до крайности.

Андрей несколько раз трёт переносицу пальцами вверх-вниз. Таким образом ставит себе заметку в памяти, словно галочку на полях: это нужно не забыть. Ни в коем случае не забыть! Он делает так всегда, когда растерян. Видимо у него больше не получается контролировать свои эмоции.

И если мой муж считает, что хуже быть не может. Значит у него просто бедная фантазия…

Финал этого вечера становится серьёзным испытанием для его отменной абьюзерской выдержки: наш счёт за ужин оказывается уже оплачен Глебом Воронцовым, а меня ждёт перелёт в Пекин утренним рейсом.

Глава 6

Сейчас, когда я смотрю в иллюминатор частного “суперджета”, то размышляю о том, что все границы, которые существуют на Земле придуманы людьми. С высоты их не видно, их нет. Так и все сложные системы, привычные ограничения и рамки мы тоже ставим себе сами. Сами себя ограничиваем в чем-то и сваливаем это на какие-то обстоятельства и людей. Я – на Андрея.

Я же давно могла от него уйти. Что меня останавливало?

Каждый раз, когда он поднимал голос, да что там, просто хмурился – у меня внутри всё переворачивалось. Я не понимала, что его гнев – это не моя ошибка, не моя слабость, а лишь отражение его страха и неуверенности.

Сколько раз я готова была сказать: “Хватит!”… И молчала, потому что боялась признать уродливую реальность своей жизни.

А вечером так просто собрала чемодан и уехала.

Ладно, пусть не совсем просто. Главное, всё обошлось без длительных разговоров, бесконечных уговоров, угроз и шантажа.

Вы спросите: “Как?”

На помощь мне пришла мама. Пока Андрей пыхтел всю дорогу от ресторана до квартиры, едва сдерживаясь от впадения в боевую ярость и исподлобья кидая на меня взгляды, она вдумчиво молчала. А потом предложила: “Проведёшь ночь у меня. С утра будет проще добираться в аэропорт”.

Чемодан собирали с ней вместе, быстро покидав в него вещи. В тот момент я совершенно не думала о том, что в моём гардеробе вряд ли найдётся что-то подходящее для рабочих встреч и переговорных ужинов, которые придётся посещать.

До последнего мне казалось, что Андрей не отпустит меня. Я была готова к любым грубым, словесным конфликтам и даже низким провокациям, впрочем мой муж ограничился лишь сухим поцелуем в щёку. Неожиданно.

Это немного сбило меня с толку.... Немного, потому что я была абсолютно уверена в том, что этот жест – ни что иное, как его новый тактический ход: нацепив маску мученика, которая была отголоском его манипуляций, мой муж не хотел терять в мамином лице свой надёжный, сильный рычаг давления на меня.

Как вообще этот перелёт в Пекин свалился на мою голову?

Стоило “адовой компашке” покинуть ресторан, как со мной тут же созвонилась личная ассистентка Глеба Воронцова и по-деловому быстро, нейтральным тоном проинформировала о времени и месте вылета.

Кстати, сейчас она расположилась в кресле, через проход, по диагонали от меня – привлекательная ухоженная брюнетка в потрясающем приталенном брючном костюме. Сидя с одной ногой, закинутой на другую, она непринужденно демонстрирует стильные дизайнерские босоножки с тонким ремешком на высокой шпильке и тонкую щиколотку.

Её зовут Оксана, кажется так… Нет, точно – Оксана.