Страсть герцогини - Джеймс Элоиза

– А что будет, когда мы поженимся и я потеряю невинность? – прямо спросила она.

Себастьян улыбнулся.

– Ты и тогда сохранишь налет невинности. В тебе есть что-то нетронутое, чистое, незамутненное. Это признак хорошего воспитания, порядочность, заложенная в тебя с детства.

– Себастьян, я хочу… – начала было Джина, решив, что настал момент рассказать жениху про незаконнорожденного брата, о котором она совсем недавно узнала.

Но тут леди Трубридж захлопала в ладоши, привлекая к себе внимание, и Себастьян мгновенно повернулся к хозяйке дома.

– Прошу внимания! – весело воскликнула леди Трубридж. – У меня объявление! Мистер Джерард согласился устроить небольшое представление в уик-энд, прочитать по ролям несколько сцен из Шекспира. Кто хочет принять участие в чтении?

К ужасу Джины, маркиз снова нахмурился.

– Выступать с профессиональным актером? Это верх неприличия!

– Себастьян, – с укором сказала Джина, – иногда мне кажется, что это твое любимое выражение.

Он открыл рот, но промолчал. К своей радости, она увидела прежнего Себастьяна, которым он был до того, как зациклился на своем титуле.

– Я становлюсь слишком нудным, ты это хочешь сказать?

Джина благодарно улыбнулась, глядя ему в глаза.

– Совсем чуть-чуть.

– Я думал об этом прошлым вечером. Мой отец был старым занудой. Ты права, Джина. Я становлюсь ханжой.

Судя по всему, эта мысль пугала его. Джина похлопала жениха по руке, жалея, что не может приласкать его. Более бурное проявление сочувствия шокировало бы не только Себастьяна, но и всех присутствующих.

– У меня есть ты, – сказал он, глядя ей в глаза.

– Да, у тебя есть я, – подтвердила Джина.

– Как мило! Одна удача на двоих: у нас обоих есть Джина, – раздался вкрадчивый голос Кэма у нее за спиной. – Разве это не удивительно?

– Да, я счастливчик, – заявил Себастьян нарочито громко.

– Так же, как и я! – усмехнулся Кэм.

– Мы с Джиной вызвались принять участие в чтении Шекспира, – неожиданно сообщил Себастьян и встал так резко, что чуть не опрокинул стул. – Прошу нас простить…

– Не смею вас задерживать. Я сам подумывал, не присоединиться ли мне к участникам представления. Кстати, леди Ролингс тоже хотела поучаствовать в чтениях, – заметил Кэм и, повернувшись, помахал Эсме.

К неудовольствию Джины, ее лучшая подруга улыбнулась герцогу так тепло, что она пришла в замешательство. Эсме не имела права откровенно соблазнять ее мужа!

– Пойдем, Себастьян! – раздраженным тоном произнесла Джина и направилась к леди Трубридж.

Молодой актер Реджинальд Джерард находился в окружении трепещущих от волнения дебютанток, которые смущенно хихикали и умоляли поручить им роль героини. Но их надежды быстро развеяла леди Трубридж.

– Простите, барышни, – заявила она, отгоняя их ярким носовым платком, – но мы с вашими матерями решили, что играть в пьесе для незамужних девиц довольно неприлично. Я не хочу, чтобы на моем приеме разразился скандал! – Леди Трубридж хладнокровно игнорировала тот факт, что ее приемы неизменно являлись главной темой для сплетен и пересудов в обществе. Первые два месяца после начала светского сезона только о них обычно и говорили. – Мистеру Джерарду придется довольствоваться замужними дамами. Вот вы четверо идеально подходите!

Джина увидела, как у Реджинальда Джерарда вытянулось лицо. Было ясно, что он не рассчитывал устраивать представление с женатыми парами. Вероятно, актер надеялся соблазнить богатую наследницу и бежать с ней, чтобы тайно обвенчаться.

– Я согласен с вами, миледи, – поддержал Себастьян хозяйку дома. – Драматическая проза может пагубно воздействовать на неокрепшие умы юных леди.

– Какую пьесу вы выбрали для чтения? – поинтересовался Кэм.

– Я хотел бы предложить несколько сцен из «Много шума попусту», – ответил молодой актер. Несмотря на разочарование, он взял себя в руки и вежливо поклонился. – Разрешите представиться! Меня зовут Реджинальд Джерард.

– Кажется, я видел вас в Ковент-Гардене в прошлом сезоне, – сказал Себастьян, кланяясь. – Я маркиз Боннингтон, а это герцогиня Гертон и леди Ролингс. И еще герцог Гертон, – добавил он.

Реджинальд улыбнулся.

– Думаю, мы сможем разыграть очаровательное представление. Герцогиня сыграет Геро и…

– Нет, – перебил его Кэм. – Мы с герцогиней лучше сыграем Беатриче и Бенедикта. Мы ведь женаты, и мне было бы весьма неприятно представлять ее в спальне другого мужчины.

– О, разумеется, – поспешно согласился Реджинальд.

Себастьян нахмурился.

– Что это за история со спальней? – недовольным тоном спросил он.

– В пьесе Клавдио… это, наверное, будете вы, милорд… увидев женский силуэт в окне спальни другого мужчины, решил, что его невеста Геро не верна ему.

– Все это представляется мне в высшей степени неприличным, – нахмурившись, заявил Себастьян. – Вы полагаете, что эта пьеса подходит для великосветского общества?

– В прошлом сезоне она прошла в театре с большим успехом, – вежливо сообщил Реджинальд. – К тому же мы разыграем всего пару сцен. Если что-то вам с леди Ролингс покажется не совсем удобным, мы пропустим эту часть. Предлагаю встретиться в библиотеке перед ужином и выбрать сцены для чтения.

Джина почувствовала теплую руку на своей талии.

– Как ты думаешь, мы продержимся вчетвером хотя бы час?

– Что ты имеешь в виду?

– Надеюсь, ты заметила, что твой жених неравнодушен к прекрасной леди Ролингс? – Кэм кивнул в сторону маркиза и Эсме.

Взглянув на них, Джина увидела, что Себастьян что-то увлеченно рассказывает Эсме, которая рассеянно ест яблоко.

– Похоже, вы с моим женихом товарищи по несчастью, – сказала Джина.

Кэм рассмеялся.

– Что поделаешь! Твоя подруга красива, обладает пышными формами и к тому же довольно дружелюбна.

Джина поджала губы.

– Она вовсе не дружелюбна – в том смысле, который ты придаешь этому слову!

– Бьюсь об заклад, Боннингтон сейчас отчитывает ее за излишнее дружелюбие.

Джина снова посмотрела на подругу. Действительно, на щеках Эсме, жующей яблоко, выступил румянец.

– Из нее получилась бы великолепная Диана, – мечтательно произнес Кэм.

– Диана, античная богиня-девственница? – с оттенком скептицизма спросила Джина.

– Странно, не правда ли? Возможно, несмотря на все ее дружелюбие, Эсме на самом деле недотрога. Может быть, она согласится позировать мне.

Джина взглянула на мужа. Он смотрел на Эсме оценивающим взглядом мастера-ювелира, разглядывающего бриллиант.

– Я думала, ты уже работаешь над образом Дианы. Неужели тебе интересно ваять сразу две фигуры одной и той же богини?

– Все женщины разные. Называя их именами античных богинь, мы пытаемся выразить то, что видим в их взгляде, на их лицах. Леди Ролингс, например, вызывающе дерзкая, красивая, даже эротичная, но в то же время она сдержанная. Думаю, Эсме не делит постель с Бердеттом, хотя и ведет себя так, будто он ее любовник.

Джина посмотрела на мужа с уважением.

Когда они с Эсме поднимались на холм, возвращаясь в усадебный дом, Джине захотелось узнать, смотрит ли Кэм им вслед. Она собралась уже оглянуться, но Эсме схватила ее за локоть.

– Не оглядывайся! – прошептала она, в глазах у нее плясали лукавые огоньки. – Я уверена, что он смотрит, но ты же не хочешь, чтобы он догадался о твоих чувствах?

– Ты о Себастьяне?

– Вовсе нет! Вот еще! – фыркнула Эсме. – Я имею в виду твоего чудесного мужа!

– Что ж, я рада, что ты высокого мнения о нем, – язвительно сказала Джина.

– Конечно, я ведь разбираюсь в мужчинах. – И тут Эсме осенило, и ее глаза стали круглыми от изумления. – Джина, надеюсь, ты не думаешь, что я…

– Нет, разумеется, нет! – попыталась разуверить ее Джина, но не сумела скрыть ревности. У Эсме были очаровательные ямочки на щеках. Неудивительно, что все мужчины, которых она встречала на своем пути, влюблялись в нее. Джина считала, что герцог не был исключением.